Замерла. Прислушалась. Приложила ухо к двери. Тишина. Осторожно постучала.
– Кто там? – послышался Лидкин голос.
– Это я.
– Ну и где ты ходишь? – соседка отперла дверь. Я заглянула. Внутри кроме неё никого.
– А где Борис?
– Уже ушёл. Мы немного… поцапались.
– Сильно?
– Так, мелочи жизни. Ты-то чего зарёванная? Обидели?
– Да, – сказала я, поникнув головой.
– Ох ты, горе моё луковое. Ну, проходи, чего стоишь, как чужая, – сказала Лидка.
Я прошла в комнату, разделась. Вытерла физиономию влажными салфетками, а потом за чаем с конфетами всё выложила подруге. Та лишь головой критически качала.
– Дура ты, Женька. Вот вроде умная, а такая дура! Разве можно так мужикам доверять?
– Он показался мне хорошим.
– Ага. Как тот пресловутый Алик, помнишь? В Новомихайловском?
– Помню.
– Вот-вот. И ты на те же грабли. А ведь опытнее меня, – укорила Лидка.
– Знаю, – кивнула я.
– Так какого лешего ты попёрлась к этому Арсению?!
– Не знаю, мне показалось, ему надо помочь…
– Чем? Подставить задницу, чтобы он тебя поимел? Точнее: поимели. Вдвоём. Да?
– Не знаю, – повторила я ещё тише.
– Ох, дурища! – пожалела меня Лидка. По-своему, как она умеет. – Ладно, сиди и радуйся.
– Чему?
– Что не изнасиловали, не избили, не ограбили наконец.
– Чего у меня брать-то?
– Ну да, честь девичью ты уже профукала, – усмехнулась Лидка.
– Кто бы говорил.
– Это верно, – кивнула она. – Обе мы с тобой, Женька, дуры.
– И чего дальше будет?
– С этими твоими извращенцами, что ли?
– С ними.
– Откуда я знаю?
– Ну да…
Мы замолчали. А уже на следующий день Саша, обозлённый моим рассказом, кажется, всему университету растрепал, что я – самая настоящая шлюха. Странно, только про веб-кам не разболтал ничего. Но заявил, будто они вчера вместе с Арсением драли меня во все дыры, и я хотя и орала, как резаный поросёнок, но кончала, «словно пулемёт». Да, так и сказал. Словом, репутация у меня с того самого дня стала, мягко говоря, весьма подмоченной. Правда, я сперва об этом ничего не знала, но потом как-то подслушала разговор двух девушек в туалете. Те, пока я пребывала в кабинке, обсуждали некую «Женьку, которой придумали забавное погоняло – duffалка». От английского «duff», что значит «глупая», а по-русски звучит типа «давалка».
Я сначала не поняла, что речь идет обо мне, и это продолжалось довольно долго, пока Лидка не просветила. О том, как это произошло, я рассказала в самом начале. Но это забегаю вперёд немного, поскольку между этими событиями случилось кое-что важное. Через пару дней после того, как я удачно избежала той мерзости в доме Арсения, снова вышла в эфир, и довольно скоро меня в приват пригласил… пропащий парень Николай.
Он с восторгом начал рассказывать, как у них теперь с Михаилом всё распрекрасно и чудесно. Как они классно проводят время. Живут вместе, работают рядом. Словом, парочка – гусь да гагарочка. Я искренне порадовалась за него. Хоть кому-то повезло с личной жизнью. Пусть через трудности. Пусть проблемы были. Главное – им удалось найти общий язык. Только я задумалась: «Если он счастливый такой, я ему зачем?» И задала Николаю этот вопрос.
– Ты знаешь, у нас с Мишей возникла мысль… Стать родителями.
– Как это? Вон, недавно в конституцию правки внесли. Мол, мама и папа – это только женщина и мужчина, третьего не дано.
– Это Россия, детка, – усмехнулся Николай. – Тут так: всё нельзя, но если очень хочется, то можно.
– Как это?
– Мы придумали. Берём девушку…
– Как колбасу в магазине?
– Прости, я для краткости.
– Ну-ну.
– Приглашаем девушку, – поправился Николай. – Делаем ей ребёнка…
– Звучит отвратительно.
– Прости. Как бы выразиться иначе? Скажем… ну… по обоюдному согласию помогаем ей зачать. Так лучше?
– Вроде того.
– Потом она беременеет, рожает малыша, отдает его нам, и мы… то есть один из нас объявляет его своим ребёнком. Ну, как я придумал? – спросил Николай, весьма вдохновлённый идеей.
– Суррогатная мамаша вам нужна, короче говоря, – резюмировала я.
– Точно! Слово из головы вылетело.
– Ну, в добрый путь.
– Да, спасибо! – обрадовался Николай. – Так ты согласна?
– С чем?
– Стать нашей суррогатной матерью! – выпалил парень, и я рассмеялась.
– Вашей? На пару с Михаилом? Будете у меня один с левой сиськи, второй с правой или как?
– Тьфу! Я опять не то брякнул! – засмеялся Николай. – Я хотел предложить тебе стать суррогатной матерью нашего с Михаилом малыша!
Продолжая премило улыбаться, но клокоча внутри и булькая, словно кипящий чайник (до меня только теперь дошла суть его предложения), я сказала отчётливо и медленно:
– Уважаемый Николай. Не соблаговолите ли вы с вашей идеей… пойти на хуй!
И хлопнула крышкой ноутбука.
Мужики совсем ебанулась!!!
Глава 10
Наша ссора с Николаем, к счастью, продолжалась недолго. Он первым сделал попытку примирения. Получилось так себе, но потом он сделал вторую, и тогда уж моё сердце не выдержало. Мы снова стали общаться, а после и жить вместе: мой мажористый друг снова пригласил в свою квартиру. Точнее, не совсем свою, поскольку была она куплена на деньги его матушки. И хотя это обстоятельство меня несколько коробило, я согласился.
Рассудил так: что мне терять, кроме замечательного парня? Свободу, которой у меня до этого было столько, хоть выбрасывай лишнее. Или независимость? Так я последние годы и жил, как тот ковбой – Неуловимый Джо из анекдота. Про которого однажды спросили – кто такую кличку дал и почему? Оказалось: Неуловимый он потому, что за ним никто не гоняется – на хрен никому не сдался. Вот и я так жил, пока не встретился с Николаем.
Материальные прочие нюансы тоже никак не повлияли на мой выбор. Я, в конце концов, не богатая невеста с хорошим приданым. У меня с собой, что я к Николаю перевез, были только личные вещи. Ни мебели, ни бытовой техники я не нажил на съемной квартире. Даже старенький советский телевизор не смотрел, потому и новый покупать не стал. Зачем? В интернете есть всё, что нужно: музыка, фильмы, книги.
Так что прибыл я на новое место жительства, как один из персонажей фильма «Берегись автомобиля», которого Андрей Миронов там сыграл: «голодранцем». Правда, у того парня все имущество было записано на жену и её родню, а у меня – ничегошеньки. И так даже проще: начинать с нуля, не имея за спиной груза барахла на трех машинах. Потому Коля даже удивился, когда я возник на пороге его квартиры с большой спортивной сумкой и одним-единственным чемоданом.
