Катя потрясла головой: опять этот сон! Неужели только сон?!
Она осторожно сползла с постели. Прошлась по комнате и прошептала:
– Какая маленькая…
Дверь чуть скрипнула, в детскую заглянула мама, и Катя с коротким всхлипом бросилась ей на шею, едва не сбив с ног. Прижалась к ней, вся дрожа и с трудом сдерживая слезы. Жадно вдохнула такие родные запахи – нежную смесь туалетной воды, любимых маминых духов и кухни.
– Мамочка, я так тебя люблю, я так по тебе соскучилась…
Мама судорожно вздохнула и крепко обняла Катю. Зарылась носом в ее волосы и прошептала:
– Ты выздоровела, солнышко, слава Богу…
Катя вздрогнула и подняла голову: в маминых глазах стояли слезы.
– Я… болела?
– Д-да, целую неделю…
– Неделю?! – ахнула Катя. – Мам, сегодня какое число?
– Двадцать пятое.
– Декабря?
– Конечно, декабря.
– Суббота?
– Да, солнышко.
– И я целую неделю не ходила в школу?
– Ты в сознание практически не приходила, температура почти не спадала, какая-то редкая форма гриппа, хорошо, что все кончилось благополучно…
В мамином голосе звучало такое явное облегчение, что Катя поверила: оказывается, она была элементарно больна! Как все просто. Больна! Но разве бывают такие последовательные, такие логичные сны?
– Какие сны, детка? – мама отвела со лба дочери спутанные темные кудряшки, и Катя поняла, что задала последний вопрос вслух.
– Та-ак… – она неуверенно пожала плечами. – Разные…
– Кошмары?
– Да нет, пожалуй…
Катя неохотно выбралась из кольца маминых рук и вернулась в постель. Похлопала по смятому одеялу, приглашая маму сесть рядом, и задумчиво протянула:
– ТАМ я была принцессой. Настоящей, понимаешь? Ну, маленькой герцогиней, это практически одно и тоже. Меня называли «ваша светлость»… Все было как по правде, мам, вот честное слово!
Мама забралась с ногами на диван и обняла дочь за плечи. Поцеловала в висок и осторожно произнесла:
– По-моему, прекрасный сон.
– Да, наверное…
– Ты ведь давно мечтала пожить как настоящая аристократка. В старинном дворце, со слугами… – Мама прижала Катину голову к своему плечу и лукаво спросила: – Надеюсь, в твоем сне не было недостатка в бальных платьях и драгоценностях?
– Да уж, хватало!
В дверь заглянул папа и радостно улыбнулся, увидев Катю:
– Доктор был прав, ты выздоровела!
– Доктор? – рассеянно переспросила Катя, думая о своем.
– Он сказал, – пояснил папа, – что к субботе ты встанешь. Этот странный грипп протекает тяжело, но держится ровно неделю. Слава Богу, он не ошибся!
Катя жадно всматривалась в лицо отца и молчала, не зная, что сказать. Пусть она лежала всю эту неделю тут же, в родном доме, на диване – надо же, ничегошеньки не помнит! Все равно кажется, что вечность не видела папы. Он такой… такой… такой родной!
– Па, я тебя люблю, – пробормотала Катя.
– А уж как я тебя люблю, Катюха! – папа хрипло раскашлялся. Потом взлохматил себе волосы и с фальшивой бодростью воскликнул: – Пойду-ка я лучше чайник поставлю. Доктор велел побольше горячего питья тебе давать, как придешь в себя!
Катя огорченно вздохнула. Ей хотелось смотреть и смотреть на папу, просто чтобы знать: он рядом и никуда больше не исчезнет. Жаль, ушел!
– Я что, целую неделю была без сознания? – Катя посмотрела на маму.
– Да нет, солнышко, скорее, просто спала. Доктор колол тебе какие-то препараты, в него входит снотворное, кажется. Он сказал – так легче переносится болезнь.
– Ничего себе – дрыхнуть без задних ног целую неделю!
– Ну, не все время. Мы тебя кормили с ложечки, умывали, причесывали. Говорили с тобой, ты иногда даже отвечала…
– Ничегошеньки не помню!
– Не страшно, солнышко, зато все позади.
– Ты б еще сказала, мам – ничего страшного!
Катя вдруг покраснела. В ее ушах и сейчас звучало любимое выражение Ройса. Так он обычно говорил, когда она, Катя, делала очередную глупость.
– Ну и скажу, – мамин голос дрогнул. – Главное: мы сидим с тобой рядышком, ты здорова, с тобой все в порядке, я ведь целую неделю с ума сходила…
Они помолчали. Мама прижала дочь сильнее, Катя с любопытством рассматривала собственную комнату.
– Но тебе же понравился сон? – робко спросила мама.
– Да, он классный, – Катя горько усмехнулась: – Все как в жизни, из-за лекарств, наверное…
– И… каково?
– Что «каково», мам?
– Быть принцессой.
Катя удивленно посмотрела на маму:
– Хлопотно. И потом, знаешь, мам…
– Что, солнышко?
Катя тяжело задумалась. Долго подбирала в уме слова, потом глухо произнесла:
– Там, во сне, у меня было все. ВСЕ, понимаешь?
Мама кивнула.
– Платья, драгоценности, слуги, комната огромная, ванна с гидромассажем, душевая кабина с тьмой функций, зимний сад, гувернантка, профессора-преподаватели, я
ездила в лимузинах, представляешь? Все, как мечтала, все, что положено принцессе или герцогине… – Катя судорожно сглотнула. – Но… никто там меня не любил! Никто, мам!!! – Катя уткнулась носом в мамино плечо и еле слышно пробормотала: – Все такие вежливые, воспитанные, даже красивые и… холодные, как ледышки. И я там чужая! Совсем чужая и никому не нужная. Такой вот странный сон…
Мама слушала, затаив дыхание. Катя горестно шмыгнула носом и пожаловалась:
– И потом, у меня там не было ни минуты свободного времени!
– Сама мечтала о ресторанах, театрах, балах… – поддразнила мама.
– Какие рестораны или балы?! – у Кати от возмущения сел голос. – Меня заставляли учиться, мам! Больше, чем в школе, клянусь! Разве это нормальный сон, мам?! – И неуверенно предположила: – Может, лекарства виноваты или грипп?
Мама еле слышно засмеялась. Катя сердито засопела:
– Вовсе не смешно!
Мама нежно подула в раскрасневшееся лицо дочери:
– Неужели тебе никто не понравился там, в твоем сне?
Катя пожала плечами:
– Какая разница? Раз это всего лишь сон.
– Ну, интересно же…
– Мам, это ведь сон! Не спрашивай меня о нем больше, ладно?
Мама кивнула и погладила Катю по голове. Девочка жалобно прошептала:
