– Амира, вернись на место, – командует хозяин, и я, толком не осознав, где мое место, пячусь к двери. – Сядь за стол. Ты куда собралась?
– Но я… я думала…
– Садись. Валид, проходи.
– Амира? – спрашивает тот, и у меня по позвоночнику стекает капля холодного пота.
– Да, – отвечает за меня хозяин. – А что тебя смущает?
– Ничего, показалось, что я услышал другое имя. Как ваше самочувствие?
– Уже лучше. Доктор делает возможное и даже невозможное для моего выздоровления, а Амира помогает скоротать время. Как ты?
– Спасибо, уже практически полностью здоров.
Он отвечает господину Заиду, но я чувствую на себе этот прожигающий взгляд.
– Ты по делу или справиться о моем здоровье?
– И то, и другое.
– Тогда после обеда зайди. Мы с Амирой поедим, а потом обсудим с тобой все вопросы.
– Хорошо. Приятного аппетита.
– Спасибо.
Я чувствую тяжесть взгляда Валида до того самого момента, пока за ним не закрываются двери, и только потом облегченно выдыхаю. А потом господин Заид начинает расспрашивать меня о порядках в гареме, забыв о том, что просил рассказать о себе. Я посвящаю его только в хорошее: рассказываю забавные истории о том, как одна из кухарок играет на кастрюлях, стуча по ним деревянными ложками, как дружно девушки занимаются уборкой в особняке, как наложницы ходят на занятия, а вечером обсуждают то, чему научились. Когда с обедом покончено, я собираю посуду на складной столик-поднос и выношу ее из спальни.
– Позовите Валида! – приказывает господин слуге, и тот кивает.
Как только отхожу от покоев, меня обгоняет слуга, а через минуту несется назад. Я поднимаю глаза и замедляюсь. Навстречу мне размашистым шагом двигается Валид. Опускаю голову и пытаюсь пройти мимо, но торможу, как только слышу тихое но твердое:
– Постой.
Мы оба остаемся стоять в коридоре, не поворачиваясь и не глядя друг на друга. Не положено, даже несмотря на то, что я служанка. И диалог между нами очень тихий.
– Заид узнал тебя?
– Нет.
– Ты не сказала, кто ты?
– Нет.
– Почему?
– Потому что ему не нужно знать.
– Причина?
– Я его недостойна. Теперь.
– Правильно. Молчи и дальше. Как ты вчера к нему попала?
– Фарида не смогла.
– Ложь, – отрезает он, и я понимаю, что от этого мужчины ничего не скрыть.
Он станет либо моим союзником, либо врагом. И второй вариант мне совершенно не подходит. Такой влиятельный человек должен быть на моей стороне. Моя мама говорит, что женщина способна оказывать на мужчину очень большое влияние, но для этого она должна стать для него самой близкой. А в моей ситуации этого можно добиться только в случае, если я попаду в постель к господину. И до этого момента Валид – тот, кто может ограничить мое пребывание в спальне хозяина.
– Простите.
– В двух словах, Амира.
– Я сама напросилась.
– Для чего?
Ну что ему сказать? Что я все еще не теряю надежды? Что каждую ночь, ложась спать, я разрабатываю план, как добиться своего и наконец обрести положение, которого заслуживаю? Нет, правда ему не нужна. Точно не в этом случае.
– Хочу хотя бы так быть ему полезна, – выбираю наиболее безопасную версию.
Боковым зрением вижу, как Валид кивает.
– Не крутись слишком близко. Не приходи, если не зовут. И забудь обо всем, что планировала до своего приезда сюда. В постель господина тебе путь отрезан, – безапелляционно заявляет он и уходит.
Мне хочется рычать и топать ногами. Почему-то я подумала, что, если скажу о своем желании быть полезной, он позволит мне и дальше проводить время с хозяином. И вообще, разве он решает, кто будет развлекать господина? Что ж, тогда остается только Шуджа. Хая сказала, что он не оказывает такого влияния на господина, как Валид, но, по крайней мере, это лучше, чем совсем не иметь союзников.
Я прибавляю шаг, пока еще горю этой идеей. Боюсь, что она может быстро поблекнуть, и я не решусь обсудить это с Хаей, а мне очень надо. Почему-то мне кажется, что это мой последний шанс. Быстро отдаю посуду на кухню и тороплюсь в гарем на поиски Хаи. Нахожу ее в одной из комнат для фавориток, где девушки перемывают стены и окна.
– Вот тут пропустили! – ругается она. – Куда вы смотрите? Еще раз. От пола до потолка!
– Но Хая!
– Заставит вас всю ночь перемывать весь гарем, лентяйки! – заканчивает она за них, а потом замечает меня в дверях. – Ты что здесь делаешь?
– У господина Валид, он отпустил меня.
– На весь день?
– Не знаю.
– Ладно, – отзывается она своим деловым тоном. – Иди пока в гарем, сейчас найдем тебе работу.
– Хая, могу я вас позвать на два слова?
Она закатывает глаза, но, со злостью зыркнув на девушек, идет на выход из комнаты. Служанки, заинтересовавшиеся моим появлением, после этого взгляда продолжают мыть стены с особым рвением. Как только Хая выходит и прикрывает дверь, оставив небольшую щель, чтобы наблюдать за девушками, она обращает ко мне строгий взгляд. То ли зла на меня, то ли по инерции смотрит так после того, как отругала служанок.
– Что ты хочешь? – спрашивает нетерпеливо.
– Валид не станет моим союзником.
– Союзником? – шепчет она раздраженно. – Ты в своем уме, девочка? Обходи этого человека десятой дорогой. Он сотрет тебя в порошок, который развеет по пустыне, и сделает так, что от тебя даже воспоминания не останется.
– Я думала, настолько страшен только господин Заид.
– Господин намного страшнее своих помощников, – Хая понижает голос и подается вперед. – Ты не смотри на то, что он может улыбаться и общаться с тобой практически на равных. Всегда помни о том, кто ты и кто он.
– Я могу пообщаться с Шуджой?
Хая закашливается.
– О, Аллах, ты смерти хочешь?
– Шуджа еще страшнее господина?
– Страшнее господина в этом доме нет никого.
– Тогда могу я с Шуджой пообщаться? – настаиваю, но моя уверенность понемногу тает. Вряд ли хозяин держит при себе мягкотелого помощника. А это значит, что Шуджа тоже страшен.
– Не можешь. Ты не можешь общаться ни с одним из них. И вообще, хватит пытаться плести интриги. Занимайся своими обязанностями. Иди бери чистую тряпку и помогай девушкам мыть комнату.
– Но если господин позовет меня…
– Когда позовет, тогда и пойдешь. А сейчас займись делом! – резко отрезает она и, развернувшись, уходит по коридору, оставляя меня смотреть ей вслед. Снова хочется топнуть ногой, только это не поможет. Теперь мне нужно думать, что делать дальше, учитывая, что, похоже, придется действовать в одиночку.
