– Не извиняйся. Прошло много времени, и я давно все отпустил. Сейчас мне просто интересно.
– Я не могла общаться с тобой и не вспоминать о нем… знаю, это глупо, – наконец признаюсь я. Эта версия ближе всего к правде. Мне до сих пор больно смотреть на Дэна. Знаю, неправильно видеть Андрея на его месте и гадать, как бы сложилась наша судьба. Но у них одно лицо на двоих так было всегда. Нельзя видеть одного и не думать о другом. Вряд ли Дэн это поймет. Точнее вряд ли поймет, что это значит для меня.
– Нет. Это не глупо, – отвечает он мне. – Но обидно, не буду скрывать.
– Я ничего не могу сейчас изменить. Тогда я сделала такой выбор. Возможно, неправильный. Не знаю.
– Да, не можешь. – Он не стал спорить. – А Полина? Ведь ей ты тоже не писала. А она не похожа на Андрея, как две капли воды.
– Как и она – мне, – жестко замечаю я и отворачиваюсь к окну. О лучшей подруге вспоминать не хочется. Если перед Дэном я чувствовала себя виноватой, то перед ней – нет.
– Ладно, – сдается парень, понимая, что я не скажу ему ничего. – Давай не будем ворошить прошлое. Хорошо? Ты приехала, и мама, правда, рада. Лучше поздно, чем никогда. Расскажи, как у тебя дела.
– Как? – Я пожимаю плечами. – Выучилась, пошла работать, работала, уволилась, еду сюда. Вот пересказ моих последних шести лет. Ничего интересного.
– Парень? Муж? Или я лезу в личную жизнь? Не хочешь, не отвечай.
– Да почему? Нет ее, личной жизни.
– Ты…
– Нет, Дэн, я не оставалась одна шесть лет. Конечно, были парни, но… ничего серьезного.
Я не говорю, что их было всего два и ни с одним мы не продвинулись вообще никуда. Шесть лет назад я просто сломалась. И не уверена, что готова к тому, что меня кто-нибудь починит. Я не подпускаю к себе никого и не хочу эту ситуацию менять. Слишком рано я осознала – любить очень больно.
– А у тебя как? Жена-дети… – перевожу я разговор с себя на него и, с замиранием сердца жду ответ.
– Вот ты меня сейчас даже испугала перспективами, – смеется он. – Нет. Ни жены, ни детей. И не смотри на меня так! Я слишком молод, чтобы связывать себя узами брака.
– Тебе скоро двадцать пять, – укоризненно сообщаю я.
– Хочешь сказать, не так уж и молод?
Я только криво улыбаюсь и облегченно выдыхаю, чувствуя, что напряжение от встречи с ним немного спало. Главное теперь пережить общение с Ириной Алексеевной.
У меня отлегает от сердца, когда я вижу мать Дэна, которая встречает нас у ворот. Она обхватила себя руками, и я вижу, что женщина нервничает. Я с жадностью всматриваюсь в черты ее лица и выдыхаю. Она почти не изменилась за шесть лет. Разве что немного похудела, и это делает ее фигуру подтянутой и более молодой.
Русые волосы, заколоты – в такую жару с распущенными ходят только самоубийцы и туристы.
Выхожу из машины и спешу к ней навстречу. Интересно, какой раз за сегодня я плачу? На ее глазах тоже слезы.
– Есения, какой же красивой ты стала! – говорит она с восторгом и обнимает. – Выросла и похорошела. Не думай, ты и раньше была хорошенькой, но сейчас…
– Вы тоже замечательно выглядите, Ирина Алексеевна, – возвращаю я комплимент.
– Пошли в дом, будем пить кофе. У нас новая беседка. Оттуда вид на море, – делится она, словно, и не было разлуки. Долгих лет, за которые я даже не написала ни слова.
Я не хочу смотреть на море, но согласно киваю, а Ирина Алексеевна кричит.
– Денис, а тебе нужно отдельное приглашение? Что ты там сидишь?
– Ну мам, вообще-то, я работаю.
– И что? – удивляется она. – И куда сбежит твоя работа? Если им понадобится начальник, неужели не позвонят?
– Позвонят, но…
– Денис, ты не видел Есению шесть лет, пойдем, посидишь с нами. Переживет работа без тебя.
Денис вздыхает и послушано двигается в нашу сторону, захватив мой чемодан. Вот так просто. Словно и не было шести лет. Можно закрыть глаза и помечтать, только вот Денис один, а это в корне неправильно. Их с Андреем нельзя представить друг без друга.
Осознав это в который раз, я начинаю испытывать угрызения совести. Пытаясь заглушить свою боль шесть лет назад, я не думала о том, как плохо было этой семье, Дэну потерявшему брата. Матери, которая лишилась сына.
Дэн
Я не хочу пить дурацкий кофе в их компании. Мне просто нужно уехать на работу и ненадолго переключить внимание. Я до сих пор не могу разобраться со своим отношением к Есении – ненависть, любовь…дружба. Я сказал ей, что простил и рад, что она приехала, но это не так. Не только я вызываю у нее болезненные воспоминания, но и она у меня.
Поэтому я пью кофе, намеренно зависаю в телефоне и при первом удобном случае сбегаю. С уличной полуденной жары в прохладу офисного помещения. Выдыхаю только у себя за рабочим столом. Здесь в окружении привычных вещей, людей и четких рабочих задач становится легче.
Я давно смирился со всем. Сначала с тем, что Есения выбрала Андрея, точнее она и не выбирала. Они как-то естественно превратились в пару, а я остался просто другом. Я пережил смерть брата и то, что она ни разу за шесть лет мне не написала. Несмотря на мои претензии, я лучше, чем она думает, понимаю причины. Я тоже не хотел общаться. Возможно, тоже чувствовал себя виноватым. Ее приезд разбередил старые раны. Но я знаю, что возьму себя в руки, так происходит всегда. Нужно просто немного времени и одиночество.
Ближе к концу рабочего дня, нажимаю кнопку вызова секретарши и прошу.
– Лид, сделай кофе.
Через пять минут в дверях с чашкой появляется не Лида, а Женя. Моя бывшая помощница, которую я отослал в другой отдел, чтобы не мозолила глаза. Знаю, поступил неправильно, но она утомляет и в постели хоть и старательна, но так себе.
– Ты что здесь делаешь? – спрашиваю не очень довольно и вежливо.
В оленьих глазах мелькает боль, и я мысленно матерюсь. Безответно влюбленных женщин нельзя держать рядом, нужно безжалостно вычеркивать их из своей жизни, но Женя… она не уходит. Несмотря ни на что.
– Я просто зашла. Там прислали приглашение на вечеринку… – тихо произносит она. – Думаю и тебе тоже.
– Ну и? – Действительно Темка еще с утра звонил, но я был слишком занят приездом Есении и не дал ему никакого ответа.
– Это день рождения Артема, ты пойдешь?
– Не думаю, – отзываюсь я. – А ты?
– Если ты не пойдешь, то и я останусь дома, – признается она и опускает глаза. Меня давно достала эта показная скромности и невыразительная внешность. – Я думала, может, мы…
– Жень, нет нас… – начинаю я в сотый раз.
– Да, знаю. – Она улыбается почти безмятежно. – И никогда не было.
– Именно.
