Я киваю, в задумчивости откидываясь на спинку. Вот так значит, их отношения в подвешенном состоянии. Кирилл просто исчез из наших жизней, и Таня, кажется, не сильно расстроилась по этому поводу. Может, оно и к лучшему. По крайней мере, он не разбил ей сердце.
– Так что, ты не против, если я съезжу? – Таня смотрит вопросительно, я несколько секунд соображаю, о чем вообще речь. Поездка на турбазу. Да.
– Если хочешь, пожалуйста, – улыбаюсь ей. – Только обещай звонить, ладно?
– Конечно, Ясь, ты чудо! – она вылезает из-за стола и чмокает меня в щеку.
– А сколько номер стоит?
– Там отменили бронь, и цена была грошовая, я забронировала, – сестра вытаскивает телефон. – Сейчас подтвержу бронь оплатой.
Она убегает наверх, я еще какое-то время сижу, пялясь в стену. Странное чувство внутри: словно жизнь на паузе. Встаешь, делаешь что-то, день насыщен событиями. Но не эмоциями. Пустота переливается внутри, темная, густая. Хочется от нее избавиться, но нет идей, как это сделать. Я вздыхаю, прикрывая глаза. Завтра разделаюсь с последними учебниками в школе, послезавтра занятие у Влада, и до нового года я свободна. Как раз будет время, чтобы подготовиться к празднику.
– Смотрите, Ярослава, – завуч Галина Николаевна семенит рядом со мной. Она маленькая и худенькая, я чувствую себя рядом с ней как минимум топ-моделью. – Вы там все отсортируйте из того, что сдадут, а я вам через пару часиков пришлю кого-нибудь, чтобы расставил по полкам, хорошо?
– Договорились, – я останавливаюсь у дверей библиотеки, возле которой уже толпятся школьники.
– Только сами не таскайте, прошу, – продолжает она. – Знаю я наших женщин, надорветесь еще.
Я только смеюсь на это.
– Все будет хорошо, Галина Николаевна.
Она кивает, я открываю кабинет и запускаю ребят.
Время пролетает незаметно, вожусь в итоге не два часа, а больше трех, школа успевает опустеть, и я задумчиво смотрю на выстроенные стопками учебники. Кажется, или завуч про меня забыла, или обещанный старшеклассник. Но лазить на верхнюю полку сама я точно не буду. Мне даже не платят за эту работу, так-то.
И вот тут открывается дверь в библиотеку. Я бросаю взгляд вперед и замираю: на пороге стоит Кирилл.
Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга, потом он заходит и закрывает дверь.
– Ты что здесь делаешь? – отмираю я наконец.
– Тетя Галя попросила помочь.
– Кто?
– Завуч, – поясняет он, – она моя тетка, сестра матери.
Я качаю головой, думая о том, как тесен мир. Слишком тесен порой.
– Почему тебя? – снова смотрю на него.
Кирилл так и стоит у дверей, не делая попытки пройти. Словно всерьез думает, что я его выгоню.
– Она про тебя забыла, мы случайно встретились, вот и…
Он пожимает плечами, я киваю, убирая волосы за ухо и отводя взгляд.
– Ну что же, – развожу руками, – вот книги, их надо распихать по верхним полкам.
Кирилл стягивает куртку, оставаясь в легкой рубашке и джинсах. Проходит мимо стола, прикрывающего доступ к книжным шкафам, и через несколько шагов оказывается возле меня. Я нарочито не смотрю на него, только на стоящие на полу стопки книг.
– Я подписала, куда какие, – продолжаю, рассматривая обложку учебника. – Лестница в углу.
Кирилл молча ставит стремянку, начинает таскать книги и составлять на полках. Я наблюдаю за ним, в любой момент готовая отвернуться: если вдруг он посмотрит на меня. Но он не смотрит, методично таскает учебники. Внутри переливается целый спектр чувств: это и неловкость, и радость от нашей встречи, и растерянность, непонимание, почему он не взглянет, почему не скажет ничего? Тишина давит на плечи, заставляет мысли хаотично скакать в голове.
– Почему не заходишь?.. К Тане, – добавляю поспешно, видя, как он застывает с учебниками в руках.
Обхватываю себя за плечи, внутри какое-то будоражащее состояние, которое сложно сдерживать, не двигаясь. Хочется нервно раскачиваться и еще куда-то деть руки.
Кирилл загружает стопку на полку, спускается и наконец на меня смотрит.
– Ты же этого хотела.
Я теряюсь, говорю ему:
– Я… Я имела в виду, если ты не хочешь отношений с Таней…
– Я не хочу.
Я часто моргаю, нервозность подскакивает еще выше. Кирилл загружает на полку еще несколько стопок книг, я молча наблюдаю, думая о том, что скоро учебники кончатся, и мы разойдемся в разные стороны. И неизвестно, когда увидимся теперь.
– Извини, я, наверное, была с тобой резка, – выдавливаю из себя.
Я не знаю, почему не могу молчать, я хочу, правда, хочу. Да, так было бы лучше. Общение с Кириллом мне противопоказано. Но я все равно говорю, даже несмотря на то, что чувствую себя при этом жалкой.
– В самый раз, чтобы дать понять, что я тебе не нравлюсь.
– Что? Нет…
Он слезает со стремянки и снова смотрит на меня. Красивые темные волосы спадают на один глаз, и Кириллу это очень идет.
– Что нет? – коротко спрашивает он.
– Я… – Господи, да что со мной? Я же взрослая женщина, почему мямлю, как размазня? Нужно просто собраться, давай, Яся! – Ты мне не не нравишься. Просто я считаю, что наши взаимоотношения не должны переходить определенных границ.
Он вздергивает брови, а потом делает шаг ко мне. Я отступаю назад, тело моментально деревенеет, мозг посылает тревожные сигналы. Да что со мной? Если я не хотела с ним говорить, так и не стоило начинать самой. Он на общение настроен не был.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы с тобой общались вот так, как ты сказала? – он делает еще пару шагов, я задираю подбородок, нарочно не отходя от стены, на которую опираюсь.
– Да, – отвечаю, надеясь, что уверенно.
Кирилл оказывается почти вплотную ко мне. Я хочу сказать ему, чтобы он отошел, но вместо этого жадно рассматриваю его лицо. Он так близко сейчас, что можно увидеть крапинки на радужке, и я чувствую запах туалетной воды, слышу, как Кирилл выдыхает, разглядывая меня. Сердце беспорядочно бьется, словно кто-то отключил внутренний метроном.
– А по-моему, – Кирилл наклоняется ближе к моему лицу, и я облизываю губы, даже не понимая этого. – Ты хочешь, – еще ниже, – чтобы я тебя, – его губы оказываются возле моего уха, и последнее слово тонет шепотом в его дыхании.
В моем теле словно взрываются миллионы импульсов одновременно, я жадно тяну воздух носом, но на это почти нет сил – вдох выходит рваный и нервный.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что он не имеет права на эти слова. И не могу вымолвить ни слова. Поднимаю руки, чтобы оттолкнуть, но в этот момент Кирилл касается пальцами моего живота, а следом расстегивает на джинсах пуговицу и молнию.
