Описание формы и найденный партбилет подтверждают правоту слов красноармейца Качалина. К сожалению, точное место, где он обнаружил тело, не названо. Единственным ориентиром служит хут. Авдеевка, находящийся севернее урочища Шумейково. Именно туда, как мы помним, подполковник-пограничник отправил группу старших командиров под командованием генерала В. И. Тупикова. И нет ничего невозможного в том, что именно туда решил перебраться и сам командующий фронтом, но ему, как и его начальнику штаба, это не удалось.
Однако, если действительно генерал М. П. Кирпонос погиб в районе хут. Авдеевка и именно его тело обнаружил красноармеец 91-го пограничного полка по фамилии Качалин, то военнослужащий, обнаруженный членами комиссии у родника в урочище Шумейково, не может быть командующим Юго-Западным фронтом, так как ранения головы значительно отличаются и количеством, и расположением, да и место гибели совсем иное.
Есть еще одно обстоятельство, которое нельзя оставить без внимания. Дело в том, что в немецких документах также упоминается факт гибели генерала М. П. Кирпоноса. Так, в частности, в донесении 3-й танковой дивизии за 23 сентября говорится: «На участке дивизии 22.9.1941 погибли:
1). Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос…
2). Начальник штаба 5-й армии генерал-майор Писаревский (по сведениям XXIV танкового корпуса в последнее время являлся начальником штаба Юго-Западного фронта).
3). Член Государственного комитета обороны СССР Мурат»
[192].
Далее идут фамилии захваченных в плен генералов М. И. Потапова, В. Н. Сотенского, Г. И. Тхора и майора госбезопасности П. В. Чистова. Следовательно, командованию 3-й танковой дивизии, а через него – XXIV танкового корпуса, – было известно о гибели командующего Юго-Западным фронтом. Но немцы считали, что его смерть произошла не 20-го, а 22 сентября, что никак не согласуется ни с «Объяснением» майора А. Н. Гненного и политрука В. С. Жадовского, ни с рапортом красноармейца Качалина.
Окончательно сбивает с толку донесение XXIV танкового корпуса командованию 2-й танковой армии за 29 сентября 1941 г. Оно целиком посвящено генералу М. П. Кирпоносу: «Прилагается разведывательная сводка № 44 со ссылкой на устное сообщение, которая содержит утверждение об обнаружении трупа генерал-полковника Кирпоноса, командующего Юго-Западным фронтом… Телеграмма за 29.6.1941, найденная в сумке генерала Кирпоноса, прилагается»
[193].
Далее следует донесение отдела I-ц XXIV корпуса в аналогичную структуру штаба XXXXVIII корпуса, позволяющее локализовать место обнаружения тела. Оно звучит так: «Тело генерал-полковника Кирпоноса, командующего Юго-Западным фронтом, было обнаружено 3-й танковой дивизией в роще юго-восточнее Дрюковщины, 13 км юго-западнее Лохвицы. Там, а также в рощах от 1 до 3 км северо-восточнее названного населенного пункта были разгромлены штабы Юго-Западного фронта, 5-й и 21-й армий. Многочисленные тела офицеров и высокопоставленных комиссаров, предположительно также, еще раненые и нераненые. 3-я танковая дивизия отводится. Требуется обстоятельный поиск бумаг»
[194].
Об обнаружении тел майора НКВД Мурата и генерала М. П. Кирпоноса говорится в донесении XXIV танкового корпуса в штаб 2-й танковой армии 24 сентября 1941 г. К сожалению, у нас не имеется сведений, по каким признакам был опознан генерал М. П. Кирпонос, из донесений ясно только, что при нем была сумка, по-видимому, планшет, с какими-то бумагами, в том числе с телеграммой. Четко определить место нахождения тела тоже невозможно, оно находилось где-то в урочище Шумейково, но в какой его части – неизвестно.
Однако телеграммы на имя командующего фронтом за 29 июня 1941 г. среди трофейных документов XXIV танкового корпуса не содержится. Вместо нее можно найти ответ Пензенского военкомата на имя генерала Д. С. Писаревского, в котором содержится адрес жены начштаба 5-й армии. Можно предположить, что немцы обнаружили тело не только генерала М. П. Кирпоноса, но и генерала Д. С. Писаревского. По сохранявшейся в вермахте традиции, трупы высокопоставленных военных, обнаруженные на поле боя, независимо от государственной принадлежности и политических убеждений, предавались земле. Известны факты погребения немцами генералов А. К. Смирнова, М. Г. Ефремова, А. М. Городнянского и Л. Г. Петровского. В каждом случае противник устанавливал надгробные знаки с соответствующей надписью.
Нечто подобное немцы должны были сделать в случае обнаружения ими тел генералов М. П. Кирпоноса и Д. С. Писаревского. Однако комиссия никаких могил не обнаружила, в противном случае ей не потребовалось бы столько времени на поиски захоронения командующего фронтом. Поэтому найденное у родника захоронение могло оказаться могилой какого-то иного военнослужащего, а не генерала М. П. Кирпоноса.
Имеющиеся в нашем распоряжении разнородные свидетельства дают небольшую возможность проследить перемещения генерала М. П. Кирпоноса 20 сентября. Участники событий вполне однозначно указывают, что утром этого дня штаб фронта располагался в урочище юго-восточнее хут. Дрюковщина. Там же, видимо, находился и командующий. С началом немецких атак в 14.00–15.00 он руководил обороной, майор И. С. Глебов видел его стоящим в группе командиров на юго-восточной опушке. Оттуда комфронта отправился, по его словам, «на другую сторону оврага».
Какую именно часть урочища имел в виду генерал М. П. Кирпонос, судить трудно. Он мог перебраться или на противоположную, юго-западную сторону или уйти на север. По-видимому, последнее направление является правильным. На то, что командующий фронтом и Военный совет отправились в сторону хут. Авдеевка, косвенно свидетельствуют генерал Д. М. Добыкин и майор Банный. Одному указал на это направление подполковник-пограничник, другой, со слов неизвестных очевидцев, в своем докладе написал, что Военный совет после дневного боя ушел «в другой лес». Такое выражение можно понимать как свидетельство того, что высшее командование намеревалось вообще покинуть урочище Шумейково. Такое предположение вполне согласуется с известными нам событиями: те, кто вырвался из кольца у хут. Дрюковщина, выходили именно в северном и северо-восточном направлениях. Вероятно, где-то в районе южнее хут. Авдеевка и погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал М. П. Кирпонос.
К 27 сентября сражение в районе южнее Лохвицы в основном завершилось, и командование 3-й танковой дивизии получило возможность подвести его итоги. К этому времени в руки солдатам этого немецкого соединения попали командующий и начальник артиллерии 5-й армии, генерал-квартирмейстер, лейтенант-наблюдатель со своей женой, два словацких шпиона, генерал авиации со своей дочерью, командир стрелкового полка, начальник артиллерии 193-й дивизии, комиссары 9-й танковой бригады и 2-го танкового корпуса. Многих из них можно определить по званиям или должностям, например, генералов М. И. Потапова и В. Н. Сотенского. Генерал авиации с дочерью – это Г. И. Тхор, начальник артиллерии 193-й дивизии – полковник Е. Е. Афанасович. Одним из двух комиссаров, по-видимому, является бригадный комиссар Д. Г. Каменев, ранее занимавший должность военкома 9-го механизированного корпуса, протокол допроса которого содержится в документах отдела I-ц 3-й танковой дивизии.
