Управление 66-го корпуса во главе с генералом Ф. Д. Рубцовым прибыло в с. Городище в ночь на 19 сентября. Собранное совещание пыталось разобраться в обстановке и определить наиболее благоприятные пути для выхода из окружения. Работники штаба армии и корпуса отмечали как факт перемешивание отступающих войск, перебои со связью и, как следствие, нарушение управления. Обстановка была угрожающей – в самый ответственный момент командование армии могло остаться без войск. Видимо, понимая, что создать сильную ударную группировку для организованного прорыва фронта обороны противника невозможно, командование отдало приказ выходить мелкими группами, командиры дивизий получили полную свободу действий
[154].
Бойцы 66-го корпуса получили задачу форсировать р. Удай между селами Мгарь и Березоточа и в дальнейшем двигаться в направлении на г. Лубны. Около 3 часов ночи командир единственного оставшегося в распоряжении командира корпуса саперного батальона лейтенант Кузнецов приступил к изготовлению плотов. Однако завершить подготовку к переправе, как планировалось, не успели.
На рассвете 19 сентября с. Городище было атаковано с запада войсками противника. Управление армии приступило к немедленной эвакуации войск. Она была настолько спешной, что штаб 66-го корпуса потерял своего командира и стал выходить через плавни р. Удай самостоятельно. Возглавил немногочисленную колонну начальник оперативного отдела штаба корпуса полковник Г. С. Зданович. Под его командованием оказалось около 100 человек, в том числе военком полковой комиссар А. И. Рычаков и начальник штаба полковник Н. С. Пиказин. Отряд прошел около четырех километров на запад и, выйдя к одному из рукавов р. Удай, приступил к переправе.
Здесь штаб корпуса понес первые потери, погиб начальник связи майор И. А. Чирков. Он пытался переплыть реку, чтобы привязать веревку на ее противоположном берегу, но не справился с течением и утонул. После переправы отряд оказался на болотистой местности, идти по которой было очень утомительно. Через несколько часов такого пути, измученный обострившейся язвой желудка, застрелился начальник штаба корпуса полковник Н. С. Пиказин. Переправившись через р. Удай, отряд полковника Г. С. Здановича в дальнейшем благополучно вышел через линию фронта.
Командир корпуса Ф. Д. Рубцов остался в окружении. По мнению автора его биографии И. А. Мялицына, он погиб утром 19 сентября в бою на южной окраине с. Городище, подорвав себя последней гранатой
[155]. Это вряд ли соответствует действительности, так как похоронен комкор был в нескольких километрах южнее, за р. Удай в с. Калайденцы. Поэтому можно предположить, что Ф. Д. Рубцов все же вырвался из Городища и двинулся по направлению к г. Лубны по оговоренному ранее в штабе армии маршруту.
Дальнейшую судьбу генерала можно представить по рассказу красноармейца И. И. Шурхало. По его словам, малочисленная группа генерала Ф. Д. Рубцова 19 сентября вошла в с. Щуки. Село к этому времени уже заняли немцы, и пришлось принять бой. Поняв, что через село не прорваться, генерал Ф. Д. Рубцов отдал приказ отходить, но было уже поздно: пути отхода перерезала немецкая пехота, усиленная бронетранспортерами. Два из них удалось подорвать гранатами, однако прорваться так и не смогли. Многие из группы были ранены или убиты, генерал также получил ранение. Собрав силы, он отполз во двор одной из хат, продолжая отстреливаться. Его пытались прикрыть капитан и лейтенант, но вскоре они погибли. Имена их так и остались неизвестными. Сам Ф. Д. Рубцов также погиб в бою, отказавшись сдаться в плен
[156]. По другой версии, он в этом бою был тяжело ранен, взят в плен и вскоре скончался. Начальник артиллерии корпуса полковник С. Д. Медведев также оказался в неволе.
Атаки отрядов генералов И. Х. Баграмяна и Алексеева, а также полковника В. Т. Рогатина вызвали кризис в малочисленной немецкой обороне. К вечеру командованию 25-й моторизованной дивизии, пытавшемуся сформировать северный фас окружения у с. Городище, стало ясно, что в пойме р. Удай находится значительное количество советских войск. По опыту летней кампании противник имел все основания предполагать, что в самое ближайшее время должен последовать прорыв. Выставив удвоенные посты, немцы стали устраиваться на ночлег.
Около полуночи прорыв начался. Раздались частые выстрелы орудий и винтовок, трассирующие пули разрезали ночь. Вскоре стали поступать неутешительные донесения: русские после ряда атак прорвали фронт и вышли к с. Галяво. Поскольку находящийся там передовой отряд штаба удержать такую массу был не в состоянии, то пришлось срочно, «со скоростью ветра», оставить село и перебраться в с. Чернухи. Здесь немцы попытались организовать оборону, не имея в своем распоряжении никаких резервов и ни единого дополнительного солдата.
Тут, «как чертик из табакерки», появился подполковник Шульте-Хойтхауз, командир мотоциклетного батальона, с небольшим количеством своих солдат. Они были изрядно измучены долгой дорогой через ночь и нуждались в отдыхе, но их пришлось сразу же бросить в бой. Позицию для обороны выбрали западнее с. Чернухи, усилив ее немногочисленными пулеметами мотоциклистов.
Тем временем офицеры штаба, направившиеся в с. Гапановку, попали под удар еще одной группы прорывавшихся из окружения. Прикрывавший село разведывательный батальон с большим трудом отбивал атаки, однако вскоре красноармейцы прорвались через его оборону и смяли тылы 25-й дивизии. Находящиеся в с. Чапаровка немцы изготовились к обороне на случай появления советских войск. Наконец, уже 19.09 с юга подоспели солдаты 35-го пехотного полка и закрыли горловину прорыва. Редко где дрались настолько ожесточенно, как здесь. Полки понесли большие потери. Днем 20 сентября началось уничтожение котла в районе с. Городище. Через несколько суток боев оно было завершено, взято в плен 26 тысяч человек
[157].
Насколько можно судить, остаток ночи штаб фронта и 5-й армии, а также управление 31-го корпуса, провели в с. Вороньки. Рано утром они выехали из села в сторону г. Лохвица. После их отъезда там еще оставалось значительное количество командиров, политработников и красноармейцев, и среди них – генерал Ф. А. Астахов. Вскоре с севера подошли части противника и после артиллерийско-минометного обстрела атаковали с. Вороньки. Неожиданное появление противника вызвало полную дезорганизацию, никто не предпринял никаких серьезных мер по обороне, все стали разбегаться в стороны в поисках укрытия. Многие спасались в рощах и балках на окраине села. «Когда сотни бойцов бросились в лес, – вспоминал генерал Ф. А. Астахов, – по нему начался усиленный артиллерийский и минометный огонь, скоро на опушке леса появились вражеские танки, мотоциклисты и автоматчики, которые, не заходя в лес, стали интенсивно стрелять, одновременно крича: «Рус, сдавайся!» Многие красноармейцы выходили с поднятыми руками»
[158]. Среди попавших в плен 20 сентября у с. Вороньки оказался и заместитель командира 3-й дивизии ПВО полковник К. Н. Суриков, на следующий день та же судьба ожидала подполковника П. М. Севастьянова из штаба 31-го корпуса. Лишь немногим, сумевшим продержаться до ночи, удалось вырваться из кольца оцепления.
