Поэтому, когда стало ясно, что отряды генералов Алексеева, И. Х. Баграмяна и полковника В. Т. Рогатина расчистили участок между селами Мелехи и Загребелье, командующий фронтом решил, что главное дело сделано – кольцо разорвано. Стихнувшая перестрелка могла только еще более укрепить его в правильности своего решения. Поэтому он приказал выходить на с. Мелехи. Но, как мимоходом отметил в своем докладе генерал И. Х. Баграмян, мост через р. Многа у села оказался разрушенным, проехать по нему оказалось невозможно. И тогда генерал М. П. Кирпонос принял решение повернуть на с. Вороньки.
Кроме подполковника И. С. Глебова о повороте колонны на с. Вороньки говорил и бывший командир 31-го корпуса генерал Н. В. Калинин. Из его рассказа следует, что командующий, вне связи с проводившимся прорывом, решил перенести фронтовое и армейское управления в с. Вороньки, расположенное в пяти-восьми километрах северо-западнее. О том, что к утру 20 сентября штабы фронта и 5-й армии сосредоточились в с. Вороньки, сообщал также бывший командующий ВВС фронта генерал Ф. А. Астахов.
Порядок колонны оказался таким: в качестве головной походной заставы шли пограничники, за ними – Военные советы фронта и 5-й армии, следом – управление 31-го корпуса и остальной личный состав. Конечной целью марша являлся выход к г. Лохвица и с. Белогорилка. Глубокой ночью переправились через приток р. Удай, но как только штабы оказались на северном берегу, противник провел атаку и отрезал колонну 31-го корпуса. Его командир генерал Н. В. Калинин более не предпринимал никаких попыток соединиться с колонной фронта и ушел к передовой
[147].
Несколько иначе изложил в своем докладе события второй половины 19 сентября бывший помощник начальника разведывательного отдела штаба 5-й армии майор Банный. Он ничего не сообщил о заседании Военного совета, но также указал, что из с. Городище пришлось прорываться с боем. Для этого пришлось использовать отряд пограничников под командованием подполковника Шульженко. В нем числилось около 600 человек, имелось несколько пулеметов и орудий. Под их прикрытием около 5.00 утра 20 сентября был осуществлен прорыв из с. Городище по мосту в направлении с. Сенча. Вновь по разным причинам пришлось оставить значительное количество транспорта и вооружения
[148]. Из его рассказа непонятно, куда именно проследовали войска, выйдя из с. Городище – на с. Загребелье, Мелехи или Вороньки.
В с. Вороньки вновь был собран Военный совет, заседание которого, по воспоминаниям Н. В. Калинина, состоялось еще 19 сентября. На нем присутствовали командующие и начальники штабов фронта и 5-й армии, а также члены Военных советов. Сам командир 31-го корпуса на заседание допущен не был. Позднее его вызвали к себе генералы М. И. Потапов и Д. С. Писаревский и сказали, что Военным советом принято решение выходить мелкими группами. Перед 31-м корпусом была поставлена задача двигаться по маршруту Жданы – Сенчаны – Хорошки и, выйдя к р. Сула, занять по ней оборону.
В с. Вороньки смогли перебраться далеко не все воинские части, командиры, политработники и рядовые красноармейцы. Значительное их количество осталось в силу разных причин в с. Городище и его окрестностях. После ухода штаба фронта они оказались предоставлены самим себе и стали действовать по своему усмотрению. Откуда-то прошел слух, что командование отдало приказ выходить из окружения самостоятельно, разбившись на мелкие группы. В своих воспоминаниях К. П. Казаков ссылался на решение Военного совета фронта
[149]. О существовании такого приказа говорится в книге И. А. Мялицына «Генерал Рубцов»
[150], но уже со ссылкой на указание штаба армии.
Получив такое распоряжение, многие командиры стали формировать собственные отряды из подчиненных им военнослужащих. В частности, таким образом образовались отряды штаба артиллерии фронта под командованием полковника Н. Н. Гаврилова, инженерного управления, который возглавил генерал А. Ф. Ильин-Миткевич, а также группы генерал-майора Г. И. Тхора и генерала Ф. Д. Рубцова.
Судьба этих отрядов оказалась различной: кому-то удалось ускользнуть и выйти к своим через линию фронта, а кому-то – нет. Известно, что группа генерала Г. И. Тхора прибыла в с. Городище около 9.00 19 сентября. К этому времени в ней находились в качестве начальника штаба подполковник К. Ф. Пустарнаков и в качестве военкома старший политрук И. Д. Брук. Они не стали присоединяться к колонне фронта, когда она вечером 19 сентября начала движение к с. Вороньки, а самостоятельно направились к с. Пески. Здесь группа попала под бомбежку, и генерал Г. И. Тхор, увидев, что на севере у с. Чернуха завязался бой с подошедшими частями противника, повел группу мимо сел Загребелье и Мелехи на восток. Утром 22 сентября летчики переправились через р. Многа и двинулись на Сенчу. Однако у с. Жданы они натолкнулись на отряд противника и были вынуждены отойти к с. Загребелье. Здесь произошла встреча с пограничниками из 25-й заставы и артиллеристами.
Объединившись, обе группы попробовали болотами пробраться к с. Городище, но и здесь им не повезло: они были обнаружены и атакованы противником. Попав под обстрел, бойцы и командиры стали разбегаться в стороны. Генерал Г. И. Тхор, подполковник К. Ф. Пустарнаков, политрук И. Д. Брук и капитан Н. В. Чернов вновь отошли к с. Загребелье. Получивший в бою серьезное ранение генерал Г. И. Тхор вместе со своей дочерью Дианой остались в одной из хат села на попечении местных жителей, а остатки его группы ушли на восток. При выходе из окружения она была окончательно рассеяна, а подполковник К. Ф. Пустарнаков и капитан Н. В. Чернов попали в плен. Такая же судьба ожидала и генерала Г. И. Тхора: его местонахождение было выдано перебежчиком, и 23 сентября он был взят в плен
[151].
Факт пленения генерала Г. И. Тхора отмечен в немецких документах. Так, в донесении 3-й танковой дивизии за 22 сентября записано: «Доставлены: взятый в плен 22 сентября генерал-майор авиации Тхор, прежде командир 62-й авиадивизии, и его 15-летняя дочь. Генерал-майор уже переоделся в гражданское и только после предъявления ему фотокарточек, которые даны в приложении, признал свое звание. Споротые знаки различия также даны в приложении»
[152].
Судьба группы А. Ф. Ильина-Миткевича оказалась не менее трагичной, несмотря на то что для усиления ему были приданы три бронемашины. В одну из них генерал сел сам и таким образом возглавил прорыв. Случилось так, что ехавший первым броневик генерала успел проскочить через немецкий заслон, а остальные силы отряда огнем противника были отрезаны и уничтожены. В этом скоротечном бою погиб главный инженер оборонного строительства фронта военинженер 1-го ранга М. А. Поляков
[153], сам же А. Ф. Ильин-Миткевич благополучно перешел через линию фронта.
