Далее в докладе генерала И. Х. Баграмяна есть еще одна странность. Командующий фронтом приказал его роте атаковать противника и, «наступая на высоты зап[аднее] Городище, занять их, навести порядок»
[141]. Однако в следующем абзаце бывший начальник оперативного отдела пишет, что пограничники развернулись и вышли на указанные высоты (следует понимать, расположенные к западу от с. Городище), но тут появился отряд генерала Алексеева. Рота генерала И. Х. Баграмяна смешалась с ними и переправилась «через разрушенную переправу у Мелехи на северо-восточный берег р. Многа и в сумерках овладела высотами севернее Мелехи»
[142]. Получается, что, вместо того чтобы атаковать противника к западу от с. Городище, генерал И. Х. Баграмян повел своих бойцов на север и северо-восток.
Возможно, что, стремясь описать произошедшие с ним события, бывший начальник оперативного отдела сделал это излишне кратко, случайно или намеренно упустив важные для понимания детали. Можно предположить, что события развивались в следующей последовательности: сначала командующий фронтом приказал наступать на высоты западнее с. Городище, потом прибыл генерал В. И. Тупиков и в связи с изменившейся ситуацией поставил иную задачу – составить первый эшелон прорыва и атаковать противника в северном направлении, на с. Мелехи. Уже в сумерках село и высоты за ним были взяты. Бойцы захватили пять-шесть пленных и трофеи.
Генерал И. Х. Баграмян привел в порядок бойцов и командиров и стал ожидать прибытия колонны штаба фронта. О результатах своей атаки и, видимо, о том, что путь свободен, он направил в с. Городище с донесением для Военного совета воентехника 2-го ранга Степанова. Неизвестно, добрался ли тот до штаба, во всяком случае, через с. Мелехи никто организованно выходить не стал.
Время вынужденного ожидания пагубно сказалось на моральном состоянии войск, они вновь потеряли управляемость, бойцы стали расходиться. Видимо, чтобы не растерять остатки дисциплины, генералы И. Х. Баграмян и Алексеев повели их на восток, пока не встретили отряд полковника В. Т. Рогатина.
Совершив ночной тридцатипятикилометровый бросок, к рассвету 20 сентября они вышли на подступы к с. Сенча. Не давая бойцам отдыха, полковник В. Т. Рогатин повел красноармейцев в бой для захвата переправы. Однако немцы уже успели хорошо организовать оборону, и две предпринятые атаки захлебнулись. Для уточнения обстановки командиры выслали разведку. По доставленным ими сведениям, оборону в этом районе удерживали до двух батальонов пехоты, усиленных артиллерией и танками.
Потерпев неудачу, командиры стали искать возможности для обхода. Отряд разбили на две части: одну из них генерал Алексеев увел на север, вторая ушла на юг. Полковник В. Т. Рогатин решил добраться до с. Лучки, расположенного в 3,5 км южнее, и организовать переправу там. По пути удалось присоединить еще несколько сот бойцов и командиров, выходивших из окружения. В итоге сформировался довольно многочисленный отряд, которым можно было попробовать пробить немецкую оборону. Маневр оказался удачным: у с. Лучки войск противника не оказалось.
Первыми на восточный берег полковник В. Т. Рогатин перебросил несколько групп пограничников, вооруженных пулеметами, автоматами, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. В случае немецкой атаки они должны были прикрыть переправу. К счастью, немцы так и не появились.
Для переправы использовали все имевшиеся подручные средства: две лодки, срубленные стволы деревьев, плоты, изготовленные из тары и автомобильных камер. Тех, кто не умел плавать, перетаскивали веревками. Всего в ночь на 21 сентября и утром 22 сентября смогли перебраться на противоположный берег р. Сула до 5 тыс. бойцов и командиров. Имевшийся немногочисленный автотранспорт пришлось привести в негодность и бросить при переправе
[143].
Перебравшихся на восточный берег красноармейцев вновь организовать уже не удалось. Они самостоятельно сбивались в группы по 100–200 человек и в дальнейшем выходили из окружения самостоятельно. Здесь, по всей видимости, пути генерала И. Х. Баграмяна и полковника В. Т. Рогатина разошлись. Каждый из них пошел своим маршрутом.
Генерал И. Х. Баграмян сохранил вокруг себя группу в 50 человек. Ему посчастливилось перебраться у с. Лучки в ночь на 21 сентября. Двигаясь ночами по маршруту с. Бештен – Комышня – Мелешки – Рашевка – Сары, они вышли 24 сентября в расположение наших войск в районе г. Гадяч
[144].
Направив два отряда на расчистку участка с. Мелехи – Загребелье, генерал М. П. Кирпонос не стал выходить по этому маршруту, что кажется на первый взгляд странным и необъяснимым. В докладе 1941 г. генерал И. Х. Баграмян не нашел объяснения произошедшему и ограничился констатацией факта окружения и уничтожения колонны штаба фронта. Готовя к печати свои мемуары, он вновь вернулся к этому, возможно, мучившему его вопросу. Один из свидетелей гибели штаба фронта, бывший заместитель начальника оперотдела штаба фронта подполковник И. С. Глебов предложил такое объяснение: «Генерал Кирпонос… рассчитывал демонстративной атакой… отряда (генерала И. Х. Баграмяна и полковника В. Т. Рогатина. – О.Н.) отвлечь внимание противника. Колонна тем временем должна была двинуться на север и форсировать Многу у деревни Вороньки»
[145].
Такое решение командующего фронтом выглядит более чем странным. В первую очередь обращает на себя внимание распределение сил. В предназначенном для демонстрации отряде генерала И. Х. Баграмяна оказалась наиболее боеспособная часть, включавшая бойцов охраны тыла и роту пограничников общим количеством до 150 человек. При себе М. П. Кирпонос оставил около тысячи человек, из которых около восьмисот – командиры и политработники, а остальные – красноармейцы тыловых частей, отделов и управлений фронта и 5-й армии
[146]. В случае неудачи с демонстрационным прорывом и гибели предназначенных для него войск командование фронта оказывалось без войск прикрытия, т. е. фактически беззащитным. Что в конечном счете и произошло.
Однако если И. С. Глебов не прав и командующий действовал вполне разумно, то почему он не последовал за отрядами, пробившими кольцо окружения на участке с. Мелехи – Загребелье? Точный ответ мы уже никогда не получим, но можно сделать такое предположение. Разумеется, генерал М. П. Кирпонос не мог знать в точности о масштабах окружения фронта, он не имел достоверных сведений, где именно и в каком количестве располагаются прорвавшиеся в тыл немецкие войска. Возможно, он полагал, что плотного кольца еще не существует и он со своим штабом и Военным советом уже находится у внешнего края окружения, за которым простирается свободное, не занятое противником пространство. Стоит пробить последний немецкий заслон, и никаких препятствий для дальнейшего выхода уже не будет.
