Прорыв на каширском направлении чуть не привел к разгрому штаба 50-й армии. Еще когда шли бои на улицах Венева командующий армией генерал-лейтенант И. В. Болдин распорядился перевести штаб в с. Гремячее в 7 км северо-западнее Мордвеса. В Гремячем на штаб было совершено нападение 3 танков и мотопехоты противника, двигавшихся на Каширу. Отразив эту атаку, штаб армии переместился в Мордвес, где вечером 25 ноября снова подвергся нападению 13 вражеских танков. Отбив и эту атаку, командующей армией 26 ноября перевел штаб в Чернево, в 14 км южнее Озеры. Результатом всех этих перемещений стала потеря связи с войсками армии. Фактически два дня – 24 и 25 ноября – войска вели боевые действия самостоятельно не получая указаний от штаба армии. В итоге через Озеры, Коломну и Серпухов штаб армии возвратился в Тулу.
Узнав о захвате Венева, командование Тульского боевого участка стало укреплять оборону города на северо-восточных рубежах, куда был переброшен 156-й полк НКВД усиленный 6 76-мм орудиями.
Подбитый у тюрьмы города Венев советский танк КВ-1. Подбит 27 ноября 1941 года во время боев за город. Перед этим он проломил стену, кирпичи на броне – от нее.
Еще одним последствием захвата немцами Венева стало выделение 50-й армии долгожданных резервов: решением командующего Западным фронтом армии передавался 2-й кавалерийский корпус (26 ноября 1941 г. приказом НКО № 342 был преобразован в 1-й гвардейский кавалерийский корпус) с гвардейским минометным полком, которые сосредотачивались в Зарайске и ждали дальнейших указаний от командующего армией.
Обстановка на фронте продолжала ухудшаться. Враг вел бои на подступах к Кашире и в районе Михайлова. Ударом его танковых соединений на Венев, Каширу 50-я армия оказалась разрезанной на две части. Соединения армии отходили на новые рубежи, где планировали закрепиться и привести себя в порядок.
Тяжелые бои в районе Сталиногороска продолжала вести 239-я стрелковая дивизия. К исходу 24 ноября дивизия оказалась в окружении. К этому времени у бойцов почти не осталось боеприпасов, продовольствия; в частях скопилось большое количество раненых (свыше 800 человек). В этих условиях командир дивизии полковник Г. О. Мартиросян принял решение закопать в лесу севернее Спасской все тяжелое оружие, забрать с собой всех раненых и пробиться в восточном направлении через Спасскую на Пронск. В авангарде действовал 817-й стрелковый полк. Выполняя поставленную комдивом задачу, полк, подойдя к Спасской, обнаружил, что деревня занята противником – 71-м полком 29-й моторизованной дивизии. В результате внезапных и стремительных действий авангард в течение трех часов полностью разгромил вражеский полк. Наши части захватили в качестве трофеев полковое знамя, 5 грузовиков с продуктами, 2 орудия дивизионной артиллерии, полковую батарею, 30 других автомашин и т. д.
Прорываясь в направлении Пронска, полки 239-й стрелковой дивизии разгромили в Гетмановке штаб 29-й моторизованной дивизии врага, захватили штабные документы, которые затем были доставлены командующему 10-й армией генералу Ф. И. Голикову. 27 ноября части дивизии вышли из окружения и по приказанию командующего фронтом были направлены в район Зарайска для прикрытия направления на Коломну и Рязань.
Прорыв из окружения дивизии Г. О. Мартиросяна произвел удручающее впечатление на немецких солдат. Сам командующий армией был вынужден посетить потрепанные части 29-й моторизованной дивизии. В своих мемуарах Г. Гудериан о тех событиях писал следующее:
«Утром я прибыл в Епифань, где генерал Лемельзен доложил мне, что ночью 29-я мотодивизия очутилась в критическом положении. Главные силы 239-й сибирской стрелковой дивизии, оставив свою артиллерию и автотранспорт, вырвались из окружения и ушли на восток. Растянутая линия окружения из частей 29-й мотодивизии не смогла сдержать прорвавшихся русских и понесла большие потери. Я направился в штаб дивизии и в 71-й пехотный полк, который пострадал больше всех. Сначала я считал, что причиной несчастья является плохое состояние разведки и охранения. Однако после того, как я на месте заслушал сообщения командира батальона и командиров рот, мне стало ясно, что войска верно выполняли свой долг и что причиной прорыва является превосходство сил противника. О достоверности полученных мной сообщений свидетельствовали многочисленные трупы немецких солдат, которые лежали на поле боя в полной военной форме и с оружием в руках. Я постарался ободрить личный состав полка и заставить его забыть свою неудачу. Сибиряки скользнули от нас, правда, без своего тяжелого оружия и автотранспорта, а у нас не было сил их задержать. Это было самым печальным событием того дня. Преследование ускользнувшего противника, немедленно предпринятое мотоциклетными подразделениями 29-й мотодивизии не дали никаких результатов».
[97]
Очень тяжелым было положение и других соединений 50-й армии. 41-я кавалерийская дивизия вела упорные бои в 22 км юго-восточнее Сталиногорска, связь с ней прервалась. 108-я танковая дивизия после боев в Веневе, понеся большие потери, отошла на северный берег реки Осетр в район Грибаново. 413-я стрелковая дивизия с 32-й танковой бригадой занимала прежнюю полосу обороны по северному берегу р. IIIать. Штаб Веневского боевого участка с остатками 1315-го стрелкового полка 173-й стрелковой дивизии отошел в Тулубьево (10 км севернее Венева).
Восстановив связь с соединениями армии после хаотичных перемещений штаба, И. В. Болдин подвел итоги боев 17–23 ноября 1941 г. Потери 50-й армии за этот период составили: убитыми – 230 человек; ранеными – 614 человек; пропавшими без вести – 582 человека. За это же время были захвачены следующие трофеи: 24 пистолета, 13 минометов, 16 автоматов, 345 артиллерийских снарядов, 15939 винтовочных патронов, 42 винтовки, 18 пулеметов, 13 орудий, 1 легковой автомобиль, 4 телефонных аппарата, 2 мотоцикла, 1 переносная радиостанция, 1 стереотруба, 3 бинокля и 170 мин. Было уничтожено 4 самолета, 12 танков и 9 автомашин.
Пока в штабе 50-й армии подсчитывали потери и трофеи, противник продолжал наступление вдоль железной дороги Венев – Кашира. К вечеру 25 ноября дня вражеский отряд занял Пятницу, в 12 км южнее Каширы. Передовые части 24-го моторизованного корпуса Вермахта к исходу следующего дня заняли Стародуб, Барабаново и Ожерелье. Одновременно командующий 2-й танковой армией для прикрытия ударной группировки с востока к двум моторизованным дивизиям (10-й и 29-й) дополнительно выделил 112-я пехотную дивизию. Они должны были занять оборону не сплошным фронтом, на что у них просто не было сил, а отдельными очагами на линии Серебряные Пруды, Михайлов, Пронск, Скопин, общим протяжением 120 км. Таким образом, 2-я танковая армия после прорыва на каширском направлении разбросала свои силы на фронте более 300 км – от Алексина до Тулы, от Тулы до Каширы, Серебряных Прудов, Михайлова, Пронска, Скопина.
Фронт и коммуникация армии Гудериана растянулись сверх всякого предела. Катастрофически не хватало топлива, которое приходилось доставлять машинами на расстояние до 150 км от железной дороги. Да и фронтом эту цепочку отдельных опорных пунктов назвать было сложно.
