Вскоре они вошли в театр. Выступления уже шли полным ходом, и в фойе не было ни души. Бен заговорил с каким-то мужчиной, вероятно устроителем данного мероприятия, затем взмахом руки подозвал к себе остальных:
– Вот наши пропуска на сцену.
Алеа сглотнула. Пути назад уже не было.
Женщина, которая их подвезла, пожелала им удачи и направилась ко входу в зал, чтобы найти свободное место.
Организатор повёл ребят к гардеробу, продолжая разговор с Беном, и Алеа уловила такие фразы, как «Ума не приложу, как могла потеряться ваша заявка на участие» и «Вообще-то наша программа уже сформирована, но если для вас это так важно…»
У Алеа подкашивались ноги, но она тащилась вслед за остальными.
Когда они подошли к гардеробу, организатор сказал:
– Половина участников уже выступили. Ваша очередь через десять минут. У вас есть CD?
Бен передал ему диск:
– Трек номер один.
Сэмми бросил на брата изумлённый взгляд.
– Тогда всё, – кивнул мужчина. – Вас объявят.
Как только он ушёл, Сэмми спросил:
– Что это за диск?
– Он лежал в машине той женщины. Я прихватил его с собой.
– И что на нём записано? – поинтересовалась Тесс.
– Понятия не имею. Это самостоятельно записанный диск с надписью «Разное». – Бен потряс головой. – Надеюсь, там не тяжёлый металл и не народные песни и тому подобное…
– Merde
[1], – пробормотала Тесс и скрестила руки на груди.
А Сэмми, напротив, чувствовал себя абсолютно в своей тарелке:
– Давайте выучим парочку танцевальных движений. Что-то, что мы сможем выполнить синхронно?
– Нет времени, – отрезал Бен.
Тесс застонала:
– И что? Мы выйдем на сцену и будем просто… стоять?
– Будем танцевать, – спокойно объяснил Бен. – Только каждый будет танцевать по-своему.
– Каждый по-своему? – удивилась Тесс. – Как это?
– Представьте, что вы хотите очень многое сказать своим танцем, – пожал плечами Бен.
Тесс смотрела на него, не в силах вымолвить ни звука. Сэмми ухмылялся.
Бен невозмутимо продолжал:
– Танцуйте так, словно вас переполняют чувства, которые вам хочется выплеснуть, выразив их движениями и мимикой.
Алеа не понимала, шутит он или говорит всерьёз. Сэмми продолжал улыбаться во весь рот. Но шутил Бен или нет, а Алеа не сомневалась, что на сцене не сможет пошевелиться и, скорее всего, будет стоять неподвижно, как перепуганный олень, ослеплённый автомобильными фарами.
К ним подошёл один из помощников и отвёл их за сцену. Сердце Алеа билось так, что она ощущала его даже в пальцах ног.
– Вы что, без костюмов? – удивился организатор.
– Да. Уличная одежда – часть нашей концепции, – ответил Бен.
Тесс громко фыркнула.
Сэмми ткнул Алеа локтем.
– Хочешь, я тебе её верну? – спросил он и снял с головы кепку Алеа цвета морской волны.
Алеа надела её дрожащими руками. В этой кепке она и впрямь чувствовала себя более сильной, но это всё равно не поможет ей избежать величайшего позора в своей жизни.
Когда всё началось, помощник подал им сигнал, и они вышли на сцену.
Сэмми встал впереди всех и ослепил публику беззубой улыбкой. Он так часто выступал на разных улицах мира, что не чувствовал ни капли стеснения. Напротив, Бен был напряжён, а Тесс как будто безропотно подчинилась судьбе. Алеа догадывалась, что Тесс всё бы отдала, чтобы ей разрешили петь, а не танцевать.
Алеа стояла на сцене, вжав голову в плечи и не зная, куда смотреть. Если бы в полу образовалась яма, она бы не раздумывая в неё прыгнула.
Когда заиграла музыка, Бен с облегчением выдохнул, потому что это оказалась спокойная фортепианная баллада. Под неё уж точно можно выразить глубокие чувства.
Сэмми уже приступил к выполнению задачи. Активно жестикулируя, он дёргался на сцене с таким трагическим лицом, будто танцевал «Умирающего лебедя». Тесс и Бен тоже начали двигаться. Тесс, слегка подпрыгивая, делала пружинистые шаги и размахивала руками, а Бен с драматизмом на лице кружился вокруг своей оси, а затем рухнул на колени, будто сломавшись под тяжестью своих чувств.
Алеа не могла пошевелиться и стояла на сцене с широко распахнутыми глазами. Люди в зрительном зале представлялись ей тёмной массой, угрожающей поглотить её своими взглядами.
Сэмми, танцуя, приблизился к Алеа и жестами пригласил её присоединиться к его танцу. Бен, поднявшись с колен и продолжая вертеться, тоже подскочил к ней и с выражением муки на лице протянул ей руку. Алеа его руку не приняла, и он снова рухнул на колени. Алеа подумала, что в этом «спектакле» именно она и есть умирающий лебедь. Тесс закручивала вокруг Алеа дикие пируэты и делала вид, что хочет её схватить, но её руки соскальзывают с невидимой стены, что, несомненно, вызывало у зрителей сильные эмоции.
Раздались аплодисменты, но Алеа решила, что ослышалась. Людям понравился этот провальный номер?! Она попробовала вспомнить, умер ли лебедь в том самом классическом балете. Сама она чувствовала себя так, будто вот-вот отправится на тот свет.
Бен вдруг встал перед Алеа на колени и поднял её на руки. Она воспарила над сценой. Бен поддерживал её за бедра, а Тесс и Сэмми делали вид, что тоже несут Алеа. Значит, лебедь всё-таки умер?
– Делай что-нибудь! – прошипел ей Сэмми.
– Что? – процедила между зубов Алеа.
Сэмми смотрел на неё с мольбой:
– Что-нибудь!
Алеа закрыла глаза. «Что-нибудь. Что-нибудь…»
Нерешительно подняв руки, она вытянула их вверх, при этом с надеждой глядя вдаль, словно будущее лебедя скрывалось там, в бесконечности горизонта – ну или типа того.
Сэмми тоже поднял руки вверх и широко улыбнулся публике. Похоже, лебедь был спасён. Тесс схватилась за сердце и на радостях исполнила ещё один пируэт.
На этом песня закончилась.
Раздались оглушительные аплодисменты. Люди и правда хлопали! Они что, рехнулись?! Бен осторожно опустил Алеа, и все вчетвером взялись за руки и поклонились.
– А теперь улыбнись! – прошептал Сэмми Алеа, и та смущённо приподняла уголки губ. Остальные трое как будто наслаждались бурными овациями, и Алеа наконец решилась посмотреть на зрителей. Они ликовали и радостно улыбались, глядя на неё. Это было безумно странно, но и по-странному прекрасно.
Алеа вдруг почувствовала огромное облегчение. У них получилось! И хотя они выставили себя на посмешище, зато их не разоблачили.
