– Такие же волдыри у меня между пальцами ног и за ушами, – неуверенно продолжала Алеа. Так странно было кому-то об этом рассказывать! Она ещё ни разу добровольно не показывала никому свои волдыри.
Тесс понимающе кивнула:
– Поэтому ты постоянно теребишь свои волосы! Я уж решила, что у тебя такие же оттопыренные уши, как у Сэмми… – Она робко рассмеялась, будто сомневаясь, уместно ли смеяться в такой момент.
Алеа улыбнулась, и Тесс, казалось, вздохнула с облегчением.
– Нет, просто у меня эти… корки за ушами. – Она отвела волосы назад, и Тесс тихонько присвистнула:
– Они болят?
– Нет. – Алеа поспешно вернула волосы на место.
– А откуда это у тебя?
– Это такая разновидность дермадиального дерматита, – быстро придумала Алеа. Она не хотела ничего говорить об аллергии на холодную воду, раз уж, судя по всему, она этой аллергией не страдала. О жабрах упоминать тоже не хотелось.
Тесс кивнула, видимо удовлетворившись ответом Алеа:
– Ладно. Понимаю, почему ты не рассказала об этом сразу. Тебе просто стыдно это показывать, да?
– Да.
Тесс неловко положила ей ладонь на плечо и натянуто улыбнулась.
Алеа улыбнулась в ответ:
– Не хочу, чтобы ты считала меня странной. – Говорить откровенно было ещё труднее, чем показывать Тесс волдыри. – Мне бы хотелось, чтобы мы подружились.
Тесс неуклюже погладила плечо Алеа. Похоже, такие ситуации тоже были для неё в новинку.
– Мне бы тоже этого хотелось, – сказала она, с трудом выдавливая из себя каждое слово.
Алеа ухмыльнулась:
– Мы ведь обе слегка чокнутые, верно?
– Ещё какие! – весело кивнула Тесс.
Поддавшись внезапному порыву, Алеа притянула Тесс к себе и крепко обняла.
Тесс продержалась три секунды и поспешно вырвалась из объятий:
– Я же тебе говорила, что обнимашки – это не для меня! Ладно. Я… гм… – Она нервно схватила стакан и выпила воду.
Алеа вдруг увидела, как в воде стакана взорвался и распространился плотный, огненный красный цвет. Он пульсировал и был похож на сетку из молний. Он шёл от Тесс. Красный цвет – это был цвет Тесс.
Алеа смотрела на него и думала, что означает этот цвет. В следующее мгновение у неё в голове сформировалась четкая мысль: Тесс переполняют сильные чувства. Другой информации не было, то есть она узнала меньше, чем «прочитала» в стакане о своих собственных ощущениях. И всё-таки этого было так много! Теперь Алеа знала, что вода рассказывает ей не только о том, что чувствует она сама, но и о том, что чувствуют другие! Тесс было достаточно выпить воды из стакана – как Алеа тут же увидела, что у неё внутри. Это было невероятно. Волшебно. Фантастика.
– По-моему, печенье готово, – сказала Тесс, заглянув в духовой шкаф.
– Ой! – О печенье Алеа напрочь забыла! Она второпях натянула перчатки-прихватки и вытащила противень. Печенье хотя немного подгорело и пересохло, но было вполне съедобным.
Тесс тут же схватила одно, а Алеа стала перекладывать те, что выглядели получше, в маленькую миску:
– Эти для Бена.
– Ага! Попытка дать взятку, – пробормотала Тесс, жуя печенье. – Отличная идея. Бен разозлился не на шутку.
Алеа бросила на Тесс серьёзный взгляд и кивнула. Она сняла прихватки, снова надела кожаные перчатки, накинула плащ и, не раздумывая, взяла зонт. Выйти без зонта под дождь – такое просто не могло прийти ей в голову. Прежде чем подняться наверх, она даже натянула лежавший на диване спасательный жилет. С зонтом в одной руке и миской с печеньем в другой Алеа взобралась по высоким ступеням наверх и вышла на палубу. Сыпал мелкий дождь, и при обычных обстоятельствах Алеа в такую погоду ни за что не вышла бы за порог. Моросящий дождь был самой опасной разновидностью дождя, поскольку был совершенно непредсказуем и постоянно норовил атаковать сбоку. Алеа уже не знала, больна она или нет, но дождя больше не боялась, хотя зонт всё равно раскрыла: привычка есть привычка.
Осторожно, чтобы не беспокоить Бена и не давать ему новый повод для раздражения, она подошла к рубке.
Бен с непроницаемым лицом смотрел на неё через большие окна.
– Привет, – сказал он, когда Алеа остановилась перед открытой дверью рубки.
– Привет! Я испекла печенье, – сообщила она. – Для тебя… ну, то есть… для всех!
Бен нахмурился:
– Печенье?
Она протянула ему миску с выпечкой.
Бен мгновение удивлённо смотрел на неё, затем взял одно печенье и откусил:
– О-о… как вкусно!
Алеа с облегчением улыбнулась.
Бен ел печенье и, глядя на Алеа, прячущуюся под её истерзанным непогодой зонтом, очевидно, обдумывал, как ему реагировать на это предложение мира.
– Лучше закрой зонт, – сказал он. – А то он промокнет насквозь!
Алеа рассмеялась:
– Ты и Сэмми – вы такие чудные! – И лишь секунду спустя она поняла, что только что сказала. – Гм…
Бен отмахнулся:
– Ты права, мы такие. И рады такими быть! – Он схватил Алеа за рукав и затащил её в рубку. – Заходи.
Алеа с облегчением переступила через порог. На лицо ей упало несколько мелких капель дождя, но она не стала их вытирать. Ей больше не нужно этого делать.
Она смущённо сложила зонт. При этом ей на ладони попало несколько капель дождя, которые тотчас же приобрели медный оттенок. И хотя этот эффект всё ещё был для Алеа неожиданностью, какая-то часть её – та, которой уже открылось то, что до сих пор не осознал разум, – уже не удивлялась.
– Мне очень жаль, что вчера так вышло, – робко произнесла она. – Слишком много всего случилось, и я не справилась.
– Это я могу понять, – ответил он. – Но несколько основных моментов нам всё-таки придётся прояснить.
– Например, что ты капитан и мы обязаны тебя слушаться?
– Да, Алеа. Я несу ответственность за вас троих! Вы все несовершеннолетние, и, если случится неприятность, отвечать буду я, – серьёзно сказал он. – Я согласился на всё это потому, что уверен: нам с Сэмми не помешает общество других людей. А ещё потому, что не мог оставить тебя и Тесс в порту одних. Но вы должны придерживаться правил и ни в коем случае не обманывать меня! Места на «Крукисе» очень мало, такое тесное сосуществование возможно лишь в том случае, если мы будем друг другу доверять.
– Знаю. – Алеа опустила голову. – Я просто не привыкла доверяться людям.
Бен кивнул:
– Да, я вижу, что у тебя на сердце какая-то тяжёлая ноша. Мы знакомы совсем недолго, и ты не обязана сразу всё рассказывать, но…
Не успел он договорить, как Алеа сняла перчатку и раздвинула пальцы. Реакция Тесс на её признание придала ей отваги.
