– Пап.
Папа не откликнулся, успев погрузиться в свои мысли. Как учёному со стажем, ему это удавалось без труда: бац! – и вот он уже внутри себя.
– Пап!
– А, что? – опять глянул он на сына.
– А маме больно будет?
– Ну, немного совсем, – неуверенно ответил папа и закусил губу.
«Значит больно», – решил про себя Вовка. Не зря же папа так переживает.
Только вот вопрос – как сильно будет больно? Если так же, как было ему, когда он расшиб себе лоб об асфальт, споткнувшись о металлический прут, то это, конечно, больно. Больнее с ним ничего не случалось. Но ведь он тогда вытерпел и даже храбро сам дошёл до дома, хотя его лоб, да и вообще всё лицо было в крови. Вовчик решил, что мама у него такая же сильная, как и он, поэтому вытерпит и немного от этого успокоился.
– Пап! – сразу громко крикнул Вовк.
Папа вздрогнул.
– Ну, что ты кричишь, мы же в больнице!
Вовка насупился. Когда он говорил тихо, то его никто не слышал, всё равно приходилось потом кричать, а тут сразу отругали!
– Ничего! – сказал он и отвернулся.
Папа тяжело вздохнул, снял очки, потёр глаза, надел очки. Положил руку на плечо сыну.
– Ну, Вовк, ну, не дуйся, прости, просто…. Такое дело! Не каждый же день у нас дети рождаются, вот я и волнуюсь. Не дуйся, пожалуйста. Давай сядем. Пошли?
Вовчик согласился. Уже устроившись на диване, ему пришла ещё одна мысль. В последние полчаса они к нему вообще приходили постоянно. Будто голова выплёскивала их как из кипящей кастрюли.
Вова вспомнил, как просто-напросто кошмарно обрадовался, когда узнал, что у него будет братик. Наконец-то у него будет с кем играть дома! Это было круто! Но только сейчас он подумал о своём братике, как о ком-то, кто не сидит у мамы в животике и распирает его своими ножками и ручками, а как о таком же мальчике, как и он сам.
Всё это странно. Чудно! И здорово!
Шли минуты. Папа грыз карандаш и пытался сосредоточиться на бумагах, но то и дело поглядывал на дверь, куда увезли Есю. Вовка тоже смотрел туда. Что было за теми дверьми? Ему жуть как хотелось узнать. Потому он ловил каждый момент, когда кто-нибудь из врачей входил или выходил, но ничего толком разглядеть не удавалось.
Стало немного скучно. И тут Вовка услышал недовольное бурчание живота. Оказывается то, он с утра ничего не кушал, а уже и обед давно прошёл!
– Кушать хочу, – сложил перед собой руки Вовка и с силой облокотился об спинку дивана.
– Ага, кушать, кушать, кушать, – несколько раз повторил папа, прежде чем до него всё же дошёл смысл этого слова. Такое с ним часто бывало, особенно когда он погружался в свою научную работу.
– Точно! Мы же не обедали. Во-овка-а! Совсем из головы вылетело, – всплеснул он руками.
Но, если у папы из головы что и вылетало, то в Вовин живот ничего с самого утра не прилетало. Поэтому он, поняв, что речь, наконец, пошла о нём, с утроенной силой заурчал.
– Так, м-м, вот возьми, купи себе в автомате что-нибудь, он там, за углом. Разрешаю даже сладости! И мне водички не забудь.
От неожиданности Вовка растерялся, забыл сказать спасибо и со всех ног помчался за угол. Сладости на обед! Такое не бывало даже в дни его рождений! Ведь и тогда приходилось есть салаты, прежде чем на столе появлялся торт.
Автомат с шоколадками оказался большим. Чего в нём только не было! У Вовки разбежались глаза во все стороны. Затем он решил идти от нижних полок к верхним, чтобы определиться, что же он хочет. Проблема была одна и состояла всего лишь в том, что ему отчаянно хотелось всё и сразу.
Как раз в этот момент непростых раздумий, прямо перед Вовкой появился черноволосый мальчишка.
– Братика ждёшь? Шоколадки выбираешь? Ну-ну.
От неожиданности, а вовсе не от испуга, Вовк вздрогнул. Он сдвинул брови и уставился на появившегося невесть откуда незнакомца – чернявого мальчугана с землистого цвета кожей.
Тот облокотился об стену, перекрестил ноги и с какой-то неприятной ухмылкой смотрел на Вовчика. Причём делал это так, точно знал его уже не один год.
– Ты мне? – буркнул Вова, зажимая в кулак деньги.
– Конечно, разве ты видишь здесь кого-нибудь другого?
Незнакомый мальчик развёл руками, осмотрелся. В закутке, где стоял автомат, они были одни.
– Я тебя не знаю и не хочу знать, – заявил Вовка и отвернулся от него. Он ему не понравился сразу же. Объяснить рационально это никак нельзя, только детским чутьём. А оно у Вовы было развито будь здоров!
Чернявый, как уже успел окрестить его про себя Вова, был из тех кто, приходя новенькими в класс, сразу пытаются обратить на себя внимание. Они совершают всякие хвастливые, глупые поступки, рассказывают небылицы, в какие не поверит даже детсадовец, стараясь произвести впечатление, подлизываются и гадят исподтишка.
– Значит, папаня твой уже начал от тебя откупаться, да? – продолжил тот наглым тоном, – ну-ну.
– Чего тебе надо? – вспылил Вова. Ему не понравилось, что этот… так невежливо назвал его папу, – иди отсюда, пока я не накостылял тебе.
– А что это ты меня гонишь? Здесь твоя собственность разве?
Вовка сжал кулаки.
– Чего надо? – повторил он.
– Мне? Ничего, – как будто удивлённо ответил чернявый, – а вот тебе я не завидую.
Вовчик был совсем не робкого десятка, потому сразу нашёлся, что ответить:
– Я за тебя рад, можешь не завидовать и дальше, а теперь отстань. Привязался как банный лист.
– Ну-ну, я то может быть и банный лист, а с тобой, значит, с шоколадки на обед начали.
Чернявый уходить не собирался. Наоборот – подошёл ближе, облокотился об угол автомата. Вовка рассердился, закатил глаза и ещё крепче сжал кулаки.
– Что ты всё заладил, ну-ну, да ну-ну. Что значит твоё «ну-ну»? – он уже готов был подраться, если потребуется. Чернявый был долговязым, руки ноги, точно верёвки, болтались по бокам. Вовчик, пусть и ниже ростом, но повалил бы его в два счёта.
– А то и значит, считай, что всё!
– Да, что всё?!
– Всё! Забыли про тебя родители! Деньгами откупаются, шоколадками! – злорадно сказал чернявый и нехорошо улыбнулся.
Вовка сделал два шага в сторону. Папа сидел на диване, зарывшись в бумаги, что-то чёркал.
– Никто про меня не забыл, а теперь отойди, – он пихнул чернявого, поднялся на цыпочки и засунул деньги в купюроприёмник. Автомат зажужжал, затрещал, задрожал и попытался выплюнуть шоколадку в лоток, но та, падая, зацепилась за полку ниже и повисла.
– Ах-ха-ха, – закатился чернявый, – вот так невезуха! Да?
