Развернув Лалиану за плечи к себе, я проговорила решительно, хотя решительности этой совсем не испытывала:
– Послушай. Мы что-нибудь придумаем. А сейчас тебе надо отдохнуть и смыть с себя это все. Нам напридумали какие-то занятия на сегодня. Если тебя увидят такой, сама понимаешь, что будет ты. Ты понимаешь, что я говорю?
Лалиана шмыгнула носом и закивала.
– Прекрасно, – сказала я. – Тогда поправь платье и пойдем. Надо пробраться в корпус первыми, чтобы никто не заметил, твоих распухших губ и разорванного на боку платья.
Глава 11
Обратно добирались окольными путями, старясь не попадаться на глаза стражам и девушкам, которые, как на зло бродят по двору. По моим расчетам они должны были давно сидеть в комнатах и пудрить носы к уроку. Но нет. Видимо, хорошая погода их соблазнила.
Лалиана молчала лишь изредка шмыгая носом. Я тоже не пыталась ее разговорить, пусть лучше приходит в себя. Еще бы, после того любая будет в шоке.
Лишь, когда добрались до ее комнаты, я спросила:
– Ты одна живешь или с кем-то?
– С кем-то, – ответила она, – еще с двумя девушками. Фелиной и Теодорой.
Я нахмурилась.
– Это те, что ржут, как кони и сплетничают обо всем?
Она кивнула, в глазах снова заблестела влага. От жалости я сама едва не разревелась, но вовремя взяла себя в руки и цапнула ее за локоть.
– Иди в душ. Надо смыть с себя все это…
Взгляд Лалианы вдруг стал просящим, глаза расширились, как у олененка, она проговорила, сжав мои пальцы на лотке, так сильно, что я охнула:
– Ты же никому не скажешь? Пожалуйста, никому не говори. Если кто-то узнает, меня исключат, отправят домой. Это же позор… Валенсия, я прошу тебя…
Кое-как отцепив от себя ее клешню, я заверила:
– Успокойся, я никому не назову твоего имени. Как ты вообще подумать могла? Но делать что-то надо.
Лалиана шмыгнула носом.
– Но что? – спросила она, вздохнув так тяжело, что мне самой стало тяжко.
– Не знаю, может к Шаторье обратиться. Он же здесь вроде лавного. Должен защищать девушек. В его обязанности входит следить за порядком и всяким таким.
Во взгляде Лалианы мелькнул ужас, она отшатнулась и выдохнула:
– Хочешь рассказать Шаторье, что я больше не имею ценности?
Я спешно покачала головой.
– Не ты. Но надо как-то донести, сообщить, что в пансионе живет мерзавец. Нельзя этого так оставлять. Мало ли, кого он еще захочет обесчестить.
Плечи Лалианы поникли, взгляд потух, она покосилась на двери ванной и проговорила:
– Он был моим нареченным. Значит, только меня…
– Наверняка нам это не известно, – отозвалась я. – Давай так, ты идешь в душ, а я – к Шаторье с доносом и требованием как-то разобраться. Обещаю, твоего имени я не выдам. Но мы все в опасности, если тут такое происходит. Нельзя молчать. Ты понимаешь?
Лалиана прерывисто, как бывает после истерики, вздохнула, кивая.
Оправив ее в душ, я направилась прямиком к Шаторье.
Найти его кабинет оказалось не просто, брачный посол разместился на самом верху, куда попасть можно лишь преодолев массу извилистых коридоров и лестниц. Последний пролет преодолевала уже запыхавшись, даже не смотря на годы бега по лесам.
Наконец, поднявшись на самый верх, оказалась в коридоре совершенно без окон, что странно для верхнего этажа. Думала, здесь наоборот все будет залито солнечным светом. Но ошиблась – под полотком покачиваются магические шары, желтоватые и медленные, в другом конце коридора дверь, по бокам которой два стражника с дымными лицами.
Оставалось лишь преодолеть их.
С самого начала я действовала по наитию без четкого плана, поэтому сейчас тоже пришлось импровизировать.
Вкинув подбородок на манер Катрины, я выпрямила спину и пошла вперед. Чем больше приближалась, тем хаотичней носились мысли, но когда оказалась у двери, слова вылетели сами собой, слажено и на удивление четко:
– Я, Валенсия Соул де Лафей пришла на аудиенцию к господину Шаторье.
Стражник справа повернул дымку лица и проговорил глухо:
– Господин Шаторье никого не ждет.
– Это он вам сказал или вы сами додумались? – поинтересовалась я как можно любезней.
Стражники на секунду повернулись друг к другу, правый вновь произнес:
– Сами.
Я мило улыбнулась.
– Странно. Полагала, вашей обязанностью является охрана, а не выводы о том, что положено делать господину. Интересно, что он скажет, когда узнает, что к нему приходила воспитанница по важному вопросу и с серьезными новостями, но ее не пропустили потому, что стражники решили, будто брачный посол не принимает невест.
Оба недовольно заворчали. Тот, что слева развернулся и на время скрылся за дверью. Я продолжала дружелюбно улыбаться в ожидании, хотя внутри все колыхалось и трепетало. Шаторье по какой-то непонятной причине мне не нравится. Ни мне, ни моему запечатанному дару. А я сейчас добровольно лезу в логово в этому злыдню.
Но иначе нельзя.
Через несколько минут стражник вновь появился и отчеканил:
– Господин Шаторье готов вас принять.
Он пропустил меня внутрь, а я, войдя, обнаружила себя в широком кабинете. Слева небольшое и единственное окно, в середине стол из черного дуба, за ним на стуле с высокой спинкой восседает Луи Шаторье. Морщины на лице как-то углубились, словно что-то вытянуло из него соки, нос заострился. Он смотрит на меня взглядом хищной птицы, высматривающей добычу.
Я стояла перед господином Шаторье и спешно подбирала слова, думая, как объяснить все так, чтобы не скомпрометировать Лалиану, но ничего дельного в голову не лезло. Тот продолжал сидеть, сверкая глазами, и ожидающе смотреть на меня.
– Ну? – проговорил он, явно теряя терпение, – вы оторвали меня от важных дел, потребовали аудиенцию, для того, чтобы молча стоять?
Это взбодрило, я произнесла спешно:
– Нет. Я действительно по делу. Тут вот что… В пансионе есть юноши, точнее, юноша, который не соблюдает правила.
Бровь Луи Шаторье приподнялась.
– И в чем это выражается?
Меня затрясло. Как объяснить, что девушку обесчестили, забрали магию, при том не выдавая ее?
– Вы снова язык проглотили мисс, де Лафей? – требовательно поинтересовался посол. – Вы только что обвинили одного из нареченных. Потрудитесь объяснить, в чем именно.
Вся моя смелось как-то поугасла. Теперь стало страшно за себя и за Лалиану. Но, с другой стороны, кому, как не Шаторье заниматься вопросами безопасности в пансионе. Честь Лалианы нужно восстановить, и вернуть ей дар, который не просто забрали, а украли. Если вернуть, конечно, возможно.
