– Но зачем? – взвыл Сэмуайз, заламывая руки, и ускорил шаг, чтобы не отставать от нас. – Зачем беспокоить Диксена?
– Это никакое не беспокойство, – объяснил Ааз, начиная терять терпение. – Это вполне по-соседски, ведь мы намерены какое-то время здесь работать. Хочу спросить его, что он думает по поводу несчастных случаев, узнать, были ли у него проблемы, которые он не может объяснить.
– О нет, – воскликнул Сэмуайз. – Только не это! Зачем это вам нужно?
Ааз пристально посмотрел на беса:
– Чем больше ты убеждаешь меня не посещать Диксена, тем больше мне хочется это сделать. Ты вынуждаешь меня думать, что никогда не работал на него.
Сэмуайз вскинул руки в протестующем жесте:
– Неправда! Я работал. Он хороший парень, честный. Просто он ненавидит, я хочу сказать, ненавидит, когда его отвлекают. Мы расстались, будучи в хороших отношениях. Это одна из причин, почему я ушел. Его исследования были для него важнее, чем хорошие отношения с сотрудниками. – Бес потер задницу, и я, похоже, догадался, каким образом маг выражал свое недовольство тем, что его беспокоили во время его штудий. И мы решили поговорить с ним как можно скорее. – Я просто хочу уберечь вас от тех же ошибок.
– Ты нас предупредил, – сухо сказал Ааз. – Есть ли вокруг павильона охрана? Нам придется пробиваться сквозь лучи лазеров или противопехотные заговоры?
– Ничего. Однажды я предложил установить там стазис-бомбы, поскольку у него в офисе есть поистине ценные артефакты, но он не захотел заморачиваться. Но вокруг офиса Диксена и вправду нет необходимости в особых мерах безопасности.
– Это почему же? – спросил я.
– Диксен очень могущественный маг, – сказал Сэмуайз так, как будто это должно было быть мне очевидно. Восхваление героя, имевшее место несколько минут назад, ушло в прошлое. – С теми, кто его злит, он может сделать все, что угодно. Лично.
– Гм, а именно? – спросил я, взглянув на Ааза. Нам следовало подготовиться.
– О, обычные виды катастрофической магии: превращения, изгнания… смерть. Ну, вы понимаете. – Бес слегка замялся.
Мы с Аазом переглянулись. Лично я усомнился, что Сэмуайз был свидетелем той мести. Иногда иметь репутацию самого мощного, крутого, жестокого и подлого мага в городе было гораздо удобней, чем доказывать это делом. Мы оставили Сэмуайза с его протестами и позвали верблюда.
Глава 13
Забыть ли старую любовь?
Инспектор Жавер
Теперь, когда мы с Аазом прославились как люди, которые платили за услуги и даже оставляли чаевые – Ааз чуть менее щедрые, нежели я, – мы стали желанными клиентами местной транспортной сети.
– Мистер Скив! – воскликнула Трица, верблюдица с густой шерстью, напоминающей мех соболя, и трехдюймовыми ресницами. Она бочком подплыла к пирсу и кокетливо похлопала ресницами, глядя на нас. – Залезайте, залезайте наверх. Прекрасный день для поездки. Куда вы собрались?
– Сейчас не твоя очередь, Трица, – отрезал Мобор, толстый верблюд с пятнистой бежевой шерстью. Он выскочил перед ней и первым подгреб к моим ногам. – Это моя очередь задать этот вопрос. Куда вы желаете, чтобы я вас отвез? – осведомился он, поворачивая ко мне свою пегую морду.
Я не знал, кого из них выбрать. Оба были надежными, безопасными водителями и не пытались слишком нагло надуть меня в том, что касалось оплаты проезда. По крайней мере, так было до сих пор.
– Не следует брать первый или второй кэб, которые предлагают свои услуги, – сухо сказал Ааз, пока верблюды наперебой предлагали нам себя.
– Почему нет? – спросил я.
– Правила Викторианской эпохи, – сказал он.
– Что такое Викторианская эпоха? – спросил я.
– Скука, неудобная одежда, кошмарная еда, – ответил он и стал считать ожидавших нашего внимания верблюдов. – Две рогатки, двадцать палиц, ухвати такси за… у вас, ребята, есть пальцы на ногах, и вы не хотите, чтобы кто-то их видел? Забудьте. Балу, ты выиграл. – Он поманил молодого верблюда. – Ты надежный. Обещаешь не писать глифы во время вождения?
– Нет, сэр, нет! Не буду! – воскликнул Балу и виновато посмотрел вниз, туда, где были бы его передние ноги, не будь они спрятаны под песком. – Я остановлюсь, сэр. Поднимайтесь на борт.
– Не честно! – пожаловался Чибар, полностью бежевый верблюд.
– Он перескочил очередь! – запротестовала Трица.
– Его место в самом ее конце, – настаивал Обригаду, черный как смоль верблюд.
Мы с Аазом не стали обращать на них внимание и забрались между горбами Балу. Молодой верблюд, похоже, был чрезвычайно доволен собой. Он плавно отчалил от пристани. Остальные окружили его и принялись толкать. Он вздрагивал, как будто кто-то щипал его или пинал ногами под поверхностью песка. Мы с Аазом подпрыгивали между горбами.
– Эй! – возмутился я. Остальные верблюды устыдились и поспешно отступили.
– Куда вам нужно? – спросил Балу через плечо.
– В павильон Диксена, – сказал я. Внезапно верблюды остановились и уставились на нас.
– Вы действительно уверены в этом? – уточнил Мобор.
– Почему, черт возьми, нет? – удивился Ааз.
– Он беспощаден к непрошеным гостям, – сказала Трица, широко раскрыв от ужаса глаза. – Как, по-вашему, Мобор лишился большей части своих волос?
– Я же сказал тебе, это просто неудачная стрижка, – возразил пегий верблюд. – Она лжет, господа. Но она права насчет Диксена. Он ужасный горд.
– Ну, так как, Балу? – спросил Ааз. – Ты струсишь или отвезешь нас?
Молодой верблюд тяжело сглотнул.
– Если вы защитите меня, то я отвезу вас. Но за дополнительную плату, господа. Для определенных пунктов назначения требуется плата за риск.
– Плата за риск! – возмущенно проревел Ааз.
– Я заплачу вдвое больше обычного, – вмешался я. – Так ты отвезешь нас? Я хочу успеть туда до окончания рабочего дня.
– Очень хорошо, сэр, – вздохнул Балу и задумался. – Одну минутку. Я должен написать глиф жене, сказать ей, что люблю ее, если вдруг не вернусь.
– Не поверю, что все так плохо, – огрызнулся Ааз. Балу ничего не сказал, его передние ноги были закрыты песком. Через мгновение он бросился в зыбучие пески, держа курс прямо на восток через пустыню. Остальные верблюды печально попрощались с ним.
Я пожал плечами:
– Кто его знает.
В свое время мы встречали немало могущественных магов. Некоторые из них хотели нас убить, например Топор (который позже стал нашим близким другом)
[9], некоторые на самом деле были безумны, как Иштван, а некоторым просто нравилось быть единственными в городе, у кого была реальная власть.
