Голос девчонки задрожал и сорвался.
– Ну что? Смотреть будешь? – обернулся Иван к Дане.
– Буду, пошли, – и они скрылись за цветастой занавеской.
– Врать я тебе не буду, Полина, – сказала Дана, заглядывая девочке в глаза, – брат твой очень плох. Но проблема даже не в его состоянии, а в том, что как только он немного придет в себя, он опять напьется. И все может повториться заново. Ты не сможешь удержать его от пьянства.
– Я постараюсь, – упрямо ответила малолетка, – один он у меня, больше никого на свете нет. Сделаю, что смогу. Не пойду я никуда отсюда. Тут мой дом.
Дана с Иваном переглянулись и вздохнули.
– Ладно. Вот тебе лекарства. Сестра Вера написала на них, как их принимать. Иван вечером еще заглянет к тебе, проверит, как дела, хорошо? А завтра я еще раз приеду, ему лучше должно стать, тогда и решим, что делать. И вот что, холодно у тебя тут. Давай печку растопим? Я тебе помогу, а?
Девчонка насупилась, опустила глаза вниз и холодно ответила:
– Не надо мне помогать, я сама натоплю. Идите уже.
– Да я помочь хочу!
– Даша, – вдруг позвал ее Иван, – нам сказали уходить, пойдем.
И он буквально вытащил целительницу во двор и поволок ее к саням.
– Иван, да отпусти меня, в конце концов, уже! Что с тобой случилось-то? Ты что в меня вцепился?!
– А то и вцепился, что нет у Полинки ни бревнышка в запасе, а ты к ней со своей печкой пристала! Она – девчонка гордая, ни за что не скажет, что у нее ни гроша за душой!
– А как же она живет? – остолбенела от этой новости Дана. – Ведь зима же!
– Выкручивается по-всякому. Да и мы помогаем – кто дров, кто еды подбросит. Не замерзнет. Я тебя отвезу и дровишек ей заброшу потом, не волнуйся.
– Ну уж нет! Давай сначала дрова завези, а я в магазин схожу пока, там и встретимся. И не спорь! А завтра к обеду за мной заезжай – я как раз новую настойку приготовлю для ее брата.
Но следующий визит к пациенту случился раньше, чем предполагала Дана. Монахини только собрались на утреннюю службу, как в ворота монастыря тревожно застучали.
– Дашенька! Беда – пациент твой вчерашний сгорел! Залез зачем-то в баню, да и поджег ее, сам в огне сгорел, и девочка пострадала, когда пыталась его вытащить. Ее сюда привезли – чтобы быстрее ты могла ей помощь оказать. Торопись, дочка!
На сестре Анне не было лица – так поразила ее эта ужасная новость. Она, видимо, бежала к домику Даны со всех ног, и теперь, запыхавшись, держалась за косяк двери и пыталась обрести дыхание.
Полина плакала, пока не уснула, напоенная сонной настойкой и укутанная в теплое шерстяное одеяло. Боль удалось унять быстро, но только боль от ожогов, которых было довольно много на руках девочки. А боль утраты заглушить было невозможно. Оставалось только усыпить бедняжку на какое-то время, чтобы дать хоть немного ее телу восстановиться от полученных ожогов.
«А душевные раны придется врачевать позже. И какими-то другими способами», – подумала Дана, сидя рядом с кроватью своей юной пациентки.
Девочка была довольно мила и выглядела очень трогательно, особенно с забинтованными по локти руками. Хвала небесам, ожогов было хоть и немало, но они не были глубоким – Полина пыталась вытянуть своего брата, потерявшего сознание от дыма, из горящей бани. И тянула его до тех пор, пока на нее саму не упали сверху доски. Но она и тогда не сдалась – принялась расшвыривать горящие бревна и пожгла себе все руки. Хорошо, что лицо не сильно пострадало, даже косы остались целыми, будучи скрыты шерстяным платком. А волосы, надо сказать, были у Полины на загляденье – густые, светлые, и блестели, как расплавленное серебро.
«Эти царапины и ссадины на лице заживут без следа, – разглядывала спящую девочку целительница, – а вот руки, там да, там останутся шрамы. Но это не так важно».
Полина очень привязалась к Дане, которая проводила с пациенткой много времени. Оказывается, девочка не была такой уж маленькой, просто выглядела еще совсем как подросток, а на самом деле ей было уже шестнадцать лет. А может, сказывалась ее худоба и вечная неустроенность в жизни – с лица Полины никогда не сходило испуганное выражение. Зато здоровье быстро шло на поправку.
Настал день, когда Полине можно было возвращаться в деревню. Иван заверил Дану, что за девочкой односельчане будут приглядывать, а к весне решат вопрос о том, поедет ли она в детский приют или останется жить в деревне дальше.
– Я буду тебя навещать, – пообещала Дана своей пациентке, – и ты приезжай ко мне, когда захочешь. Договорились?
На том они и расстались.
Глава 20
Пропаже своих подручных, Могила сначала никакого особенного внимания не уделил. Мало ли. Могли где-то и по делам задержаться, чай не в первый раз! А потом… потом дела понеслись буквально вскачь, да так, что и разбираться в этом стало как-то и вовсе не с руки.
Телефонный звонок от смотрящего прозвучал совершенно неожиданно, никто и не предполагал, что он позвонит настолько быстро.
Обрадованный Алфавит, невзирая на возможные неприятности со стороны невыспавшегося главаря, растолкал его и вывалил новость.
– Нас Парфёныч ждёт! Прямо сейчас!
– Чего ему надо-то? – недовольно пробурчал Кнут, садясь на постели.
– Не сказывал! Однако ж, попросил приехать быстро!
– Молчун где?
– Не приходил ещё со вчерашнего. Уехал он с пацанами, да, так и не возвернулся пока.
– Ладно. Уж я с него спрошу!
По дороге к смотрящему, Могила несколько приободрился, и его мозг привычно начал анализировать сложившуюся ситуацию.
«Воровской «папа» его вызвал. Хорошо это или плохо? Ну, будем надеяться, что хорошо – тот же Алфавит ещё недавно намекал на грядущие перспективы «карьерного» (что это ещё за слово такое, надо бы узнать!) роста. А, вместе с ним, ожидаемо прибавляла в весе и вся банда. Надо полагать, что этот момент, наконец-то, настал! А кто лучше него знает, как использовать такую возможность! Развернёмся!»
– Сообщи всем – пусть будут готовы к быстрому переезду. Вещи там, что ли, соберут. Ну и вообще.
На сей раз Парфёныч принимал их, хоть и в привычной домашней обстановке – но не один!
Чуть в сторонке от беседующих, отгородившись от них массивным столом, сидела парочка молчаливых парней, совершенно открыто державших на виду оружие. Да и в комнату к смотрящему их (со всем, правда, уважением) проводили ещё двое. Но – никуда после этого не ушли, неподвижно замерев по обе стороны входной двери. Многоопытный Кнут тотчас же понял – что-то не так! Главвор, судя по всему, навёл справки о способностях собеседника – и сделал соответствующие выводы. Поэтому, несмотря ни на что, стоило вести себя вежливо и не пытаться размахивать ножами и прочими… предметами домашнего обихода. Как бы ни повернулась беседа! А в то, что она не станет лёгкой, верилось практически сразу.
