Для начала Валленштейн очистил от саксонцев Богемию, причем исподволь он перетягивал Иоганна Георга на свою сторону. Возрожденная армия Валленштейна аккуратно вытеснила саксонцев на исходные, ничего не ломая и особо не воюя – вопросы решили кулуарно и по сути, сгоняли договорняк. Густав рассвирепел, когда узнал об этом, но поделать ничего не мог, он был далековато. Между прочим, это уже создавало серьезную проблему – теперь Валленштейн нависал над тылом шведов с севера.
Тем временем, Густав занял Аугсбург, где он был популярен как Элвис Пресли, потискал аугсбурженок (его величество пользовался успехом у дам) и двинулся в район Ингольштадта.
В Ингольштадте умирал Тилли. Этот старый боевой конь империи не заслужил такого мрачного конца. 14 лет войны, множество побед – и все впустую, все пошло псу под хвост из-за этого шведского пижона. Тилли завещал свое состояние выжившим ветеранам своего войска, с которым он прошел извилистый путь от Белой Горы до Леха, через триумфы у Луттера и Вимпфена, через бойню Магдебурга и кошмар Брейтенфельда. Затем умирающий написал письмо с лучшими пожеланиями своему главному недоброхоту, Валленштейну, и наконец умер. Он был жутковатый, но честный человек, и думаю, Господь или черт подыскали ему на том свете хорошую войну и достойное войско.
Жизнь продолжается, идет война! Много убитых, слава Богу! Густав стал терзать Баварию. За ним бегал посол Франции, пища, что у курфюрста Баварии свои расчеты, на что ему ответили, что у вшей тоже свои расчеты. У Густава для Максимилиана Баварского было одно условие: полная сдача без всяких вопросов и торговли. Максимилиан убежал из Мюнхена, Густав не стал брать столицу Баварии, но обтряс бюргеров как последний гангстер. Вместо Густава в Мюнхен с беженцами и дезертирами пришла эпидемия чего-то инфекционного (вроде бы тиф), которая загеноцидила бюргеров не хуже. Победа Швеции выглядела очень близкой, но в это время Валленштейн наконец отвлекся от Богемии, поскольку император уже был готов прикладывать к письмам собственные кальсоны, наполненные ужасом. Валленштейн явился на театр боевых действий и присоединил к себе помятые остатки армии Тилли.
В этот момент блестящий шведский марш внезапно застопорился. Факторов было сразу несколько. Во-первых, армия была физически истощена. Она маршировала через всю империю на юг все последние месяцы, поэтому люди устали, многие болели. Качество снабжения в Баварии сильно ухудшилось: они уже воевали на враждебной территории.
Большие сражения все равно случались относительно редко. А вот такие «боевые операции» – считай, каждый день.
К тому же, Густава сильно беспокоили саксонцы. Чтобы Иоганну Георгу думалось лучше, Валленштейн послал отряд генерала Холька разорять Саксонию – то есть, еще глубже в тыл шведам. Хольк был полным скотом, и даже на такой войне среди всех прочих экспертов имел репутацию бандита и извращенца. Саксонцы по своему слабосилию, не имели толком чем отбиваться, так что этот подонок резвился вовсю, стараясь только не перепутать, кого жарить, кого убивать, а кого насиловать и в какой последовательности. Иоганн Георг, видя, как его край, который до сих пор особо не трогали, жгут и разносят по бревнышку, квасил с горя как конь, закидывал Густава просьбами спасти его от этого психа и вообще предметно думал, не сменить ли сторону еще раз. Такая засада в планы шведов не входила.
Валленштейн тем временем управлялся с Густавом методами ухудшенной версии Кутузова. Он просто расположился укрепленным лагерем у Альте Фесте под Нюрнбегом, буквально напротив шведов, и ждал, пока противника домучают голод и болезни. Тем более, зима была уже недалеко. Его люди тоже мерли как мухи, но Валленштейн резонно полагал, что шведам будет труднее новых рекрутов брать в этих краях. Густав своеобычно попытался решить проблему блицкригом, атаковав лагерь. И вот здесь шведов ждал полный облом. Валленштейн хорошо изучил местность и окопался так плотно, что шведы на подступах к лагерю напрасно положили две с половиной тысячи человек и откатились. Кстати, где-то там, при Альте Фесте, в плен угодил будущий лучший полководец поздней Тридцатилетки, швед Леннарт Торстенссон. В плену его держали в скотских условиях, так что Торстенссон посадил здоровье и чертовски озлился на мир, но это сыграет только несколько лет спустя. Не все доживут.
Успех в обороне у Альте Фесте на фоне Брейтенфельда и Леха выглядел гарун-альрашидовскими чудесами. Валленштейна замумили требованиями активнее воевать, и он пошел на соединение с отрядами Холька и Паппенхейма, поближе к Саксонии. Густав и хотел бы идти на Вену и покончить войну. Но для этого нужно было иметь хоть какие-то запасы и хоть немного отдохнувшую и отъевшуюся армию. К тому же, шведам совершенно не улыбалось зимовать на разоренных землях, пока прямо из-под них выдергивают Саксонию. В общем, имперцы на стратегическом уровне переиграли шведов угрозой коммуникациям. Густав Адольф походил по брошенному лагерю у Альте Фесте, смердящему трупами и фекалиями, и помчался вослед Валленштейну.
Ну, как обычно, опять куда-то конница летит, опять кого-то режут во дворе
6 ноября Валленштейн собрал всю свою армию юго-западнее Лейпцига. Присутствовали он сам, извращенец Хольк, рубака-парень Паппенхейм и наемники-генералы Коллоредо и Пикколомини.
С юга на армию католиков надвигался Густав Адольф. Шведы, против обыкновения, вовсе не были уверены в благотворности немедленной атаки. Они не обладали численным преимуществом, а случись что, не имели возможности нормально отступить, не понеся катастрофических потерь. С другой стороны, свалить оттуда и так было сложно, а зимовать, имея сильного неприятеля против себя и оставив Саксонию на растерзание, не хотелось. За зиму Иоганн Георг мог и перекинуться.
Но тут ему сделал царский подарок сам Валленштейн.
Имперский полководец тоже не собирался драться грудью о грудь. Так ведь и проиграть можно. А время работало на него. И он исходил из того, что Густав действует в той же логике. Ну, а когда разведка донесла, что шведы строят лагерь – Валленштейн расслабился. Тем более, ему нужно было не только Густава держать. Частных задач, включая дальнейшее изнурение саксонцев, тоже было полно. А стоять одним лагерем – это и риск эпидемий, и трудности с провиантом… В общем, 14 ноября 1632 года Валленштейн сам разделяет армию. Крупный отряд во главе с Паппенхеймом он посылает на север, в Галле, штурмовать небольшую занятую шведами крепость, и далее выполнять локальные задачи.
Когда Густав Адольф узнал от разведки, что Паппенхейм ушел, он понял, что это его шанс на победу, быть может, во всей войне. Шведы сорвались с места и форсированным маршем двинулись на имперцев. Они сбили небольшой заслон католиков и теперь подходили к городку под названием Лютцен.
Лютцен
Валленштейн громко сказал слово «Шайзе!», но головы не потерял. Первым делом он послал курьера к Паппенхейму с приказом как можно быстрее возвращаться. А сам Валленштейн начал спешно готовиться к битве. Лютцен отлично подходил в качестве позиции, за которую можно зацепиться. Дело в особенностях местности. Сам Лютцен – у проезжей дороги на Лейпциг, севернее – довольно крупное поле, южнее болота, а за полем дальше на север тоже всякая неудобица, речки, лесополосы – в общем, Валленштейн не опасался, что обойдут. Дорожная канава – готовый окоп для мушкетеров.
