С этого дня мой распорядок дня потерпел изменения. Вместо утренних пробежек и воровства пирожков с кухни – нанесение на всё тело толстого слоя крема. Вместо прогулок под ярким солнцем – сидение в четырёх стенах с книгами. Такое поведение быстро было замечено как слугами, так и крёстным. Вначале было тихое непонимание, затем беспокойство, а после, когда мы с Ликой всё-таки нанесли на отбеленную кожу пятна, крестный стал просматривать мою ауру на болезни.
Не выдержав, он отозвал в сторону подругу и спросил её, как я себя чувствую. Лика не подвела, хоть первые минуты мне и хотелось треснуть её чем-нибудь тяжёлым.
– Лорд Корвуд, Лиона себя действительно неважно чувствует. У неё бессонница, головная боль и… – Подруга замялась, не зная, что ещё сказать, ведь про пятна мы договорились, она расскажет в последнюю очередь, лишь когда спросит сам крестный.
– И? – Повторил за ней мужчина, с беспокойством в голосе. Я сжала зубами костяшку пальца, чтобы не выдать своего присутствия. Если сейчас Элика скажет про пятна, он сразу всё поймет. Но нет, девушка замялась, видимо тоже не очень соображая, что именно сказать, но после вздохнула, набрав воздуха полную грудь, и сказала:
– И расстройство.
– Что? – Отшатнулся в ужасе лорд, не ожидая, что леди скажет что-то подобное. Так же и я отшатнулась, стукнувшись затылком об стену, мысленно обещая отомстить подруге за такой позор. Нужно будет насыпать ей в чай соли с перцем, или горчицу в тапочки.
– Расстройство. – Более смело повторила девушка таким уверенным тоном, что даже я засомневалась, нет ли у меня ещё к тому же и амнезии. – Она после приёмов пищи подолгу не выходит из ванной комнаты, а после того как выходит, там стоит жуткий амбре.
Чего мне стоило не засмеяться, не выскочить и не прибить Лику – сказать сложно. Я, в самом деле, в последнее время подолгу закрывалась в ванной, отчищая кожу специальными скрабами на основе коконов шелкопрядов и лепестков лилий, чей запах, подруга на дух не выносила. Так что, как прожженный интриган, она ни словом не соврала, а лишь выставила правду в нужном нам свете.
Лицо крестного покраснело, глаза его забегали, пальцы стали поглаживать пуговицу на левом манжете, как он делал это всегда, когда чувствовал себя неуютно и хотел сбежать от разговора. Он быстро отделался от Лики парой фраз, и сбежал в сторону, по направлению к нашему лекарю, который, как мы с Ликой знали, всё ещё не вернулся.
– Ты чудовище! – Когда подруга вернулась в комнату я встретила её хлопками на манер аплодисментов. Вначале она застыла, а после театрально раскланялась.
– Прошу вас, прошу, не надо оваций. Я всего лишь скромный гениай… Лиона, я тебе это припомню. – Сверху на девушку посыпались мелкие перья, путаясь в её волосах. Увидев получившееся чудо в зеркале, подруга тоже присоединилась к моему смеху, не забыв втереть мне охапку перьев в прическу.
Подурачившись ещё немного, мы обе оказались на полу, и, развалившись на тёплом ковре, смотрели на зачарованный стеклянный потолок, за которым мелькали яркие всполохи звёздочек. Лика положила руки под голову и с мечтательным взглядом, рассматривая созвездия, спросила:
– Как думаешь, нас отправят поправлять здоровье к берегу моря, или на острова?
– Надеюсь на острова. Там меньше вероятность встретить аристократов, а значит… – Я хотела сказать, что мы сможем исследовать остров, но подруга предложила вариант получше.
– А значит, мы будем купаться целыми днями, наплевав на все условности. – Радостно заключила Элика.
– Да. Купаться. – Довольно закатила я глаза, представляя поездку.
Но как мы обе ошибались. Крестный сообщил о странной болезни дяде, и тот, вместо того, чтобы дать нам свежий и здоровый воздух, отправил нас в каменный пыльный мешок…
***
– Это какая-то шутка? – Спросила я у извозчика. Тот только быстрее, молча, стал выгружать с пажом наш немногочисленный скарб. – Я тебя спрашиваю! – Редко я срывалась на крик, но высокой серое здание, с огромным забором и пожухлыми кустиками травы у дороги мало походило на курортный городок.
Оглядевшись, Лика быстро заскочила обратно внутрь кареты, и зашуршала там сумками. Решив, что тоже нужно залезть обратно, так как извозчик, видимо, ошибся, или лошади устали, я попыталась шагнуть к карете, но наперерез мне стал паж.
– Простите, леди, но вы останетесь здесь, до выздоровления.
Я осмотрела пустынный пейзаж, с виднеющимися где-то на горизонте озерами, и разозлилась.
– Где здесь? Посреди поля? Вы куда, болваны, нас привезли!
Паж невозмутимо ответил, вытаскивая из кареты сопротивляющуюся Лику, вцепившуюся в разом располневший саквояж.
– Здесь – это в монастыре Святой Зульфии. Врач и монахини оповещены, вас встретят и примут, как полагается. Ваш крестный договорился о лечении и содержании. – Двери кареты резко закрылись, и она стала набирать скорость, отъезжая. Паж бодро догнал её и запрыгнул на подножку, помахав нам на прощание рукой. Мы с Ликой переглянулись, стоя посреди пыльной дороги в окружении пятка сумок, которые, кажется, собирали вовсе не мы и не наши горничные.
– И что будем делать? – В панике обернулась к Лике. К такому повороту событий, да и к таким приключениям, я явно не была готова. Та пожала плечами, с недоверием глядя на покрытые коричневым мхом серые стены и узкие бойницы, и, перехватив сумки поудобней, сделала шаг вперед.
– В данный момент особого выбора у нас нет, и пока отбор не начался, придётся сидеть здесь. – Постановила она. Как бы ни было грустно признавать, но сбежать сейчас для меня было не вариантом. Начиная от последующей обиды дяди и крестного, и заканчивая моими портретами на досках «Их разыскивает стража», а зная крестного, искал бы он меня именно как самую опасную преступницу, разве что с запретом на смертоубийство.
– Значит, тянем время и продолжаем рисовать мне пятна. – Вздохнула, поднимая оставшийся багаж. Чем в монастыре могут помочь с десяток купальных костюмов от известнейших дизайнеров, и множество косметики и туфель, сказать было сложно.
Скрипящие ворота стали медленно раскрываться, открывая вид на ещё более печальное зрелище, чем снаружи. Неопрятный дворик, множество полудохлых ощипанных кур, чахлый огородик с пожухлой редькой. И самое главное – осунувшиеся лица молодых девушек, в глазах которых давно потух огонь.
– Кажется, они всё поняли. – С натяжкой улыбнулась Элика, скрывая дрожь.
– Я это уже поняла.
Глава 4.
Для начала я стала появляться под солнцем и часто бывать на источниках, пытаясь вернуть хоть немного красок осветлённому телу. Чтобы не было так подозрительно, Элика продолжала ходить на кухню и чистить со всеми орехи, жалуясь мне в свободные минуты, что у нее скоро, как и у меня начнётся аллергия на них, на что мне приходилось закатывать глаза.
– Сколько раз я буду повторять, что это был не просто орех, а средиземноморский юпь – один из самых ядовитых орехов в мире. Их могут готовить только лучшие повара, кто же знал, что наш повар соврал насчёт своей квалификации. Хватит об этом всем рассказывать, чтобы забирать себе мою порцию козинаков. Я понимаю, что ты их тоже любишь, но имей совесть.
