Видимо, вода в бадье капризного бессмертного не смущала совсем.
— Она заперта, не стихийная, — отмахнулся Энши на немой вопрос Ганса. Усмехнулся. — Ты взял отдельную комнату — больше не стережешь каждый мой шаг?
— Возможно, ты прав и у меня нет воображения, — в тон отозвался Ганс, — но, позволь, я не дурак и уж точно не слеп.
— Ну-ну! — легко отозвался Энши и исчез в своих покоях.
Плед был больше не нужен, отдых — тоже. Ганс ещё спал, так что Энши, едва смыв с себя дрёму, отправился искать по замку кого-нибудь.
Кем-нибудь оказалась бойкая девчушка из местной прислуги. Она как раз несла в покои гостей свежие полотенца, чтобы сделать пробуждение бодрее и чище. Очень расстроилась, поняв, что опоздала, но тут же подробно рассказала, где искать главного из жрецов.
Жреца звали Кристофом. Пожалуй, именно таких людей, как он, Энши желал видеть в числе первых своих последователей. Уверенный, сильный, понимающий и одновременно уравновешенный — такой легко справится с самой яркой и резкой стихией. Впрочем, даже в далеком прошлом такие люди чаще становились умелыми жрецами. В своих основах мир не менялся.
— Хорошее утро, — с улыбкой встретил Кристоф, даже не оборачиваясь.
— Смотрю, вы прекрасно видите.
— Как сказать… Скорее вы стали ярче. В первую нашу встречу я едва ли мог заподозрить в вас… вас.
— Но ведь заподозрили, — фыркнул Энши. — У меня будет просьба.
— Не повеление?
— Нет. Я не человек, мне не нужна эта ваша «покорность», — жрец, наконец обернулся и чуть склонил голову:
— И то верно. Любой лорд или леди уже были бы оскорблены, если бы я не обернулся и не поприветствовал их как должно. Что же, если вам нужна помощь, я помогу всем, чем смогу.
— Грохх и окрестности скоро начнут оживать. Вернутся бежавшие. Придут новые люди. Те земли не останутся одиноки, но страх из них тоже никуда не уйдет.
— Я должен спасти их от страха?
— Ни в коем случае, — тонко улыбнулся Энши и продолжил говорить, знаком попросив, чтобы больше не перебивали и не задавали лишних вопросов.
Ганс долго лежал, глядя в потолок пустыми глазами. Дерек, тёмные, орлы, даже сам Энши — здесь, в спокойствии Арсэма всё казалось далёким сном. Нереальным и зыбким. Ганс бывал раньше в Арсэме, ему уже давали эту комнату, та же девчушка-послушница уже приносила чистые полотенца. Пару лет назад, когда только начинала своё обучение. Сейчас глаза у неё изменились, а на руках появились мозоли и небольшие рубцы — следы вышедшей из-под контроля силы. Должно быть, недавно нащупала дар и только-только научилась справляться. Сила жрецов ведь тоже опасна. Ганс помнил, как сложно было Лионе. Поначалу сестра и не надеялась учиться, но дар выбрал её сам, определив судьбу первой жрицы.
Письмо от Лионы лежало на прикроватном столике. Рядом — трижды прочитанный ответ императора. Ганса до сих пор грызли сомнения, смог ли Его Величество почувствовать осторожность и недомолвки, которые были в докладе о спасении Арсэма. Тогда Ганс многое обошел стороной. Писал наверняка в чужой манере, даже если сам этого не понимал.
Но ответ императора был обычный, пропитанный участием и заботой. Почти отеческим теплом. Несмотря на все слова Энши это не изменилось, и в Гансе снова горела погасшая было вера. Он должен остановить конфликт. Он убедит императора, если тот начнет сомневаться. Он покажет Энши, что люди верны своим словам, благородны и помнят о чести.
Уверив в этом самого себя, Ганс улыбнулся бездушному потолку. В комнате посветлело. Любопытное солнце вызолотило богатое убранство, ветер принёс утреннюю свежесть, всё еще пропитанную дождем. Зато гроза ушла. На небе не было больше ни облачка.
Облачившись пока что в обычные одежды, без доспеха, Ганс покинул гостевую комнату и постучался к Энши, но тот не ответил. Пару раз спросив встреченных учеников, Ганс направился прямиком к облачной беседке — самой высокой крыше и дозорной точке крепости. Верховный жрец умудрился сделать её уютной, и, кажется, проводил здесь свои утренние часы.
Энши действительно оказался с ним вместе.
Заходить в каменную беседку Ганс не стал. Только слегка постучал костяшками пальцев по входной арке, сообщив, что он тут. Ему ответили взглядом, но никто не пригласил к разговору. Тот и вовсе был окончен.
— Я всё понял, господин Энши, — поклонился правитель Арсэма. Гораздо ниже и уважительней, чем даже кланялся императору. — Не стоит беспокойства и не стоит угроз. Я сдержу своё слово. Жрецы Арсэма возродят павший Грохх и примут его защитника. Мы знаем его цену. Мы знаем, что забрал и что вернул ваш поход.
Энши коротко кивнул, молча развернулся и направился к Гансу:
— Завтрак, и мы возвращаемся в столицу. Слышал, ты получил ответ от Величества?
— Да, получил. Он просил сообщить, что в замке гостит некий Ричард. Ему выделены гостевые покои и тебе волноваться ни о чем не стоит.
— П-ха! О том, какими путями Рик добился мягкой кровати и вкусной еды, Величество, само собой, промолчал! Ха-ха! Забавное предупреждение.
— Ричард… Тот разбойник?
— Да, это он.
— Энши, скажи… — Ганс остановился. — Нет, ответь честно, я прошу тебя: он… Ричард угрожает Его Императорскому Величеству?
— Разумеется, нет.
— Ты говорил, что разбойник зачем-то нужен, что это тайна.
— Она не связана с твоим драгоценным императором. Если он сдержит слово, его не тронет никто. Обманет — я разберусь лично. Вот и всё.
— Скажи, как? Его сила выше моей силы ключа, и…
— Это не твоя забота.
— Но я назначен… Нет, я хочу…
Энши обернулся, встретив взгляд Ганса своим огненным, пронизанным величием и силой. Безграничной мощью самого пламени.
— Не вздумай мешать мне, Ганс. Я сказал: это не твоя забота.
Отвечать Ганс не стал. Не проронил ни слова и за завтраком, только катал в памяти строки писем и слова Энши. Старые. Новые…
Возвращения в столицу Ганс боялся до постыдной воину дрожи.
Глава 17
— Господин Энши, рад новой встрече с вами, — поклон без фальши, с искренним уважением. Надо же. Такого в столице Энши точно не ожидал.
— Ключник? Это ведь ты открывал решётку?
— Кхе, — вмешался Ганс. — Его Высочество великий герцог Фернандо де Нэш, советник императора и мой учи…
— Носишь имя империи? Раньше такое давали признанным бастардам.
— Как и ожидалось, вы прекрасно осведомлены, — тонко улыбнулся Фернандо. Мерзкая, надо сказать, улыбка. Энши не любил людей, привыкших подменять эмоции. — Так и есть, правящая династия чтит традиции предков.
— Надеюсь, ты не ждёшь на это моих восторгов.
