— Подъем, мужик! — зато отношение здесь было совсем негостеприимным.
Вряд ли в покои к высоким господам ставят истуканов-стражников, наблюдающих, как гости спят, жрут и срут. Как раз один из таких истуканов безжалостно тормошил Рика, вырывая из уютных объятий сна и одеяла.
— Её светлость леди Лиона желает тебя видеть. Так что поторопись продрать зенки и привести рожу хоть в какой-то порядок.
— Да понял я, понял. Как звать-то тебя хоть?
— Не твое дело, — грубо оборвал стражник. А Рик надеялся, что за пару часов они станут сговорчивей. Ну, не судьба.
Закуток для всяких утренних умываний Рик сам не нашел, и в расшитую занавесь-маскировку его буквально ткнули носом. Зато вода была свежей и нашлось даже чистое полотенце. Так что Лиону Рик встречал во всеоружии. Ну, с чистой не заспанной мордой. Даже поклонился, когда его защитница от синяков и простуды гордо вплыла в покои.
— Ого! — Рик не выдержал и выразительно присвистнул вместо приветствия. — Сговорчиво в койку ты… гм, вы не ляжете, да?
Стражники как один подавились натянутым кашлем. Тот, что будил Рика, выразительно покрутил пальцем у виска. Лиона гордо вздёрнула точеный носик:
— Вы… служите господину Энши, Ричард?
— Ага.
— Что же, мой собственный статус при дворе в упоминании не нуждается. Добавлю, что мой брат Ганс является телохранителем вашего господина. Искренне советую вам в следующий раз задуматься об этом прежде, чем давать волю словам. Я не спущу оскорбление дважды.
Рик ухмыльнулся и не стал спорить. Покорно развел руками и изобразил приглашающий к столу жест. Хотя там ничего не было, кроме вазы с фруктами. Леди Лионе лучше не знать, в каком состоянии Рик видел того самого Ганса в последний раз. Интересно, он там вообще ещё жив? Хотя раз Энши тогда не грохнул, значит, и потом вряд ли станет.
— Так чем обязан?
— Вы были в плохом состоянии, и оно всё ещё требует внимания, — голос Лионы звенел льдинками пополам с хрусталем. — Я пришла закончить свою работу. И буду благодарна, если вы не станете ей мешать.
— Ну, мне оно вроде и не надо, да? Мешать. А с чего мной занимается кто-то вроде вас? Других жрецов нет?
— Такова воля Его Императорского Величества.
— Ну да. Кто бы сомневался.
Больше Рик ничего говорить не стал. Удовольствия он получил немало: когда твоим телом занимается такая женщина, как Лиона, жаловаться просто глупо. Строгие одежды придворного целителя ничуть не скрывали прелести фигурки. Лёгкий цветочный аромат смешивался с предгрозовой свежестью и будил желание лучше любого напитка. Даже находиться в одной комнате со жрецом такого уровня приятно. Сила разливается по воздуху, не только бодрит, но и восстанавливает силы, исцеляет дух.
Рик поймал на себе завистливые взгляды стражей и ухмыльнулся в ответ. Жаль, осмотр закончился слишком быстро и вряд ли продолжится наедине. Лиона оказалась холодна от серых глаз до ледяных кончиков пальцев и светлых одежд. Лёгкая рыжина в волосах её вовсе не грела.
— Первый раз пейте сейчас, следующий — когда снова проснетесь. Третий раз после того, как отужинаете. Перед сном. Молюсь о вашем здоровье.
На стол с тонким звоном встала витая склянка. Рядом Лиона положила лекарскую ложечку — слишком маленькую для чего-то ещё — и свернутую записку. Привычное благословение целителя из её уст звучало так, что в склянке должен был найтись самый безжалостный яд.
Хлопнула дверь.
Стражники предпочли промолчать.
Рик развернул записку и расхохотался в голос: инструкция оказалась в картинках. Лиона, без сомнения, обладала множеством талантов! Увы, кроме художественного.
* * *
Рассвет почти всегда казался Гансу мгновением. Только-только начала светлеть полоса на горизонте, отвернулся, — и небо окрасила утренняя синева, а сумерки спрятались по кустам и норам.
Сейчас же ночь отступала неохотно, плавно. Высокогорное плато первым встретило солнце, и Ганс с интересом смотрел, как оно касается макушек деревьев, вычерчивает сквозь сумерки дороги, озеро и реку. Воспоминания о тёмных смазались, растворились в начале нового дня. Мир показался чистым, словно только сейчас родился.
— Красиво… — вполголоса выдохнул Ганс, справляясь с отчего-то навернувшимися на глаза слезами. — Я знаю, ты против, Энши. Но я всё равно буду верить в благоразумие Его Императорского Величества.
— Да верь во что хочешь, — зевнул в ответ бессмертный. — Но сейчас советую прийти в себя и приготовиться. Наш экипаж почти тут. Они будут аккуратны. Я думаю.
— Экипаж? Но, скажи…
Ганс обернулся и посмотрел туда же, куда смотрел Энши.
— Экипаж?! Энши! Это же орлы! Орлы летят! Стражи Безликих Гор!
Крылатые тени росли с огромной скоростью, приближались, неся неминуемую смерть. Ганс попытался дёрнуть Энши на землю, хотя бы закрыть собой, но бессмертный только расхохотался и оттолкнул его прочь.
— И где ты спрячешься? Спокойней, Ганс! Ты же воин! Встречай свои страхи с честью и с честью смотри им в глаза, паладин, благословленный повелителем пламени!
Энши раскинул руки в стороны, навстречу и орлам, и слепящему солнцу. А Ганс будто очнулся. Конечно! У него в руках артефакт! Какими бы огромными ни были птицы, они не справятся со сталью и пламенем. Но меч отказался покидать ножны. И прежде, чем Ганс осознал заминку, вокруг него сомкнулись страшные когти.
Тряхнуло.
Мир развернуло, на миг накрыло тьмой. Но Ганс успел заметить, как Энши, всё ещё смеясь, подошел к краю плато и спрыгнул точно на спину одному из орлов.
Спустя несколько мгновений свист ветра стал тише, затем и вовсе смолк. Орёл мягко вышел из крутого падения и приземлился точно в центре Серого тракта. Вокруг был лес. Освобожденный от гнёта темных, он встречал Ганса утренней свежестью, песней насекомых и птиц.
Быстро же они вернулись.
Увы, красоту утра испортили звуки рвоты: по сравнению с орлами, полёт на драконе был самим удовольствием. Гансу определенно не нравилось, как перепад скорости и высоты выворачивал внутренности и заставлял плясать желудок.
Спустя ещё несколько мгновений рядом опустилась птица Энши. Бессмертный заботливо потрепал её по перьям и спрыгнул вниз.
— Я тебя однажды убью, — выдохнул Ганс, когда сердце вернулось на своё место, а дыхание позволило говорить. — Точно убью. Вот этим мечом и убью. В благодарность за все дары повелителя пламени.
— Боюсь, он меня даже не ранит! — снова расхохотался Энши. Эта его детская радость добивала остатки самоконтроля. — Я создатель артефакта, забыл?
Ганс только скривился, справился с очередным спазмом и, наконец-то, смог выпрямиться:
— Скажи, почему нас не тронули птицы? Они стражи Безликих гор, разве нет? Никого не пропускают, несут за собой лишь смерть.
