— Не, Рейс — психолог. Ну или психотерапевт, а Гоша в больнице наблюдается.
— Да он и к Рейсу на консультации будто на работу ходит, — добавил Ян. — Как его ещё не отчислили, ума не приложу.
— Он тихий, — пожал плечами Карл. — Безобидный.
— И золотой румб.
— И это тоже.
Наверное, не навещай я сам Льва в психиатрической клинике, забеспокоился бы на предмет того, что оператор съедет с катушек и натворит дел, ну а так тревожиться на этот счёт не посчитал нужным. Раз болезного опекают и сопровождают, значит, для людей он не опасен. Что, собственно, недавний эпизод с игрой в «собачку» и подтверждал.
Мы вывернули к круглому зданию, опоясанному колоннадой, со скульптурной композицией над портиком и широкими мраморными ступенями; напротив входа был разбит небольшой сквер с обставленным лавочками фонтаном. Строение это из-за разительной непохожести на учебные корпуса бросилось в глаза ещё в самое первое блуждание по студгородку, но всё повода справиться на его счёт не было, а тут поинтересовался:
— А это что?
— Дворец культуры, — пояснил Карл. — Там театральные и художественные студии занимаются, концерты и праздники проводят. Посвящение в студенты, самодеятельность всякая. Ерунда, в общем.
Я кивнул, двинулись дальше. Помимо всего прочего, наш маршрут проходил по территории кампуса, захватывал он и корпуса, в которых проживали иностранные студенты. Прежде меня туда ещё не заносило, поглядывал по сторонам с интересом. Если где-то царил образцовый порядок, то между другими строениями были протянуты бельевые верёвки с гирляндами трусов, маек и наволочек.
А в остальном — люди и люди. Разве что, когда попались вставшие кружком молодые люди, подтянутые и светловолосые, Карл шепнул мне:
— Оксонцы.
Ещё одна подобная компания обнаружилась на лавочке; там играли на губной гармошке. Мы прошли мимо, и Коля оглянулся, зло процедил:
— Они бюрократов Лиги Наций вышибли, так чего их самих не вышлют?
На ломаном доманийском он принялся что-то объяснять черноволосой подруге, а Карл сказал:
— Семестр закончится и всех одним чохом вышлют, и не важно уже — доучились или нет. Я на кафедре слышал.
— Ну да, — с кислым видом подтвердил Ян, — зато срединцев учить продолжим. Это просто вредительство какое-то! Сами врагу помогаем!
— Не мы устанавливаем правила игры, — заметил я.
— А должны — мы! — вспылил вихрастый паренёк. — В правительстве предатели засели!
Вот так остаток часа и провели за обсуждением политической обстановки в республике и за её пределами. Ну а затем я пообедал и отправился на курсы. Там впервые вместо не слишком-то полезного урока случайного иностранного языка меня взялись натаскивать действительно полезному навыку — вскрытию замков с помощью сверхспособностей. Требовалось отвести в нужные положения собачки и провернуть личинку, и простым это действо могло показаться лишь на первый взгляд. Я худо-бедно справлялся с простейшими заданиями лишь из-за отработанного навыка воздействия на предметы при тактильном контакте. Понятно, что при желании любой сейф мог вскрыть буквально в пять секунд, но в этом случае пострадала бы секретность. Вот и приходилось внимать наставнику, оказавшемуся вовсе не оператором сверхэнергии и даже не преподавателем, а институтским слесарем.
По возвращении на квартиру предложил Мише Поповичу познакомить его с кузиной подружки, и сосед ухватился за такую возможность обеими руками. Мне как-то немного совестно стало. На всякий случай даже предупредил, что компания собирается большая и кто кому глянется — совершенно непонятно.
В итоге нас оказалось даже больше, чем я полагал. Нигилист позвал закадычного дружочка Прохора, а тот привёл с собой подружку. Барышня никакими сверхъестественными способностями не обладала, но это её достоинств в виде крупной груди и симпатичного личика нисколько не умаляло.
Мы встретили Лию у фонтана, и я представил всем бывшую одноклассницу, а дальше отправились в горсад. Было по-летнему жарко; с превеликим удовольствием отказался бы от пиджака, но щеголять подтяжками поверх сорочки было как-то совсем уж неприлично, выставлять себя невежей не стал.
По пути угостили барышень мороженым, а после купили в палатке газированной воды, и там Миша негромко шепнул мне на ухо:
— К тебе ведь другая приходила, так?
— Сказал же: одноклассница это, — пояснил я и попросил: — Ты давай, о том случае не распространяйся. Усёк?
Нигилист понимающе ухмыльнулся.
Племянница господина Карпинского оказалась миленькой блондинкой с умными голубыми глазами и далеко не столь породистым, а потому куда как более симпатичным лицом. Увы, пусть ей и повезло не унаследовать тяжёлую семейную челюсть, но и фигура определённо недотягивала до идеальных пропорций Юлии Сергеевны. Наряд выглядел предельно просто: лёгонькое платьице, туфельки, шляпка. Из украшений лишь золотые серьги и гранатовый браслет — вещицы недешёвые, но и не выставляющие напоказ благосостояние семьи.
Барышня сама подошла ко мне и с вопросительной интонацией произнесла:
— Пётр?
— Так и есть, — улыбнулся я в ответ. — А вы, наверное, Софья? Юля просила показать вам город.
— О, это было бы чудесно! Кузина приболела, а я только третий день в Новинске и ничего тут не знаю.
Дальше последовал обычный ритуал представления друг другу, и в кафе с верандой, выходившей на просторную танцплощадку и эстраду с оркестром, мы явились уже одной компанией, что всё предельно упростило.
Льва и Милену я углядел ещё от входа, тут же приметил рыжую шевелюру Антона и в первый миг принял сидевшую рядом с ним барышню за Ингу, но та оказалась лишь слегка похожа на нашу бывшую одноклассницу — просто один типаж. Звали её Герда, решил даже, что иностранка, но, сколько ни прислушивался, акцента уловить так и не смог.
Перезнакомившись, мы решили первым делом заморить червяка, а заодно промочить горло. После недолгого обсуждения было решено заказать барышням сидр, а молодые люди остановили свой выбор на пиве. Лично я не стал бы пить сидр даже под угрозой расстрела, а для грога сейчас было слишком жарко, поэтому последовал примеру остальных и не пожалел: пиво, светлое и прозрачное, удивило неожиданно сильной, но при этом весьма приятной горчинкой, а ещё было таким холодным, что едва не хрустело на губах. Сам не заметил, как пол-литровую кружку осушил.
В ожидании сделанного заказа принялись болтать о всякой ерунде, и всё было отлично, пока вдруг неожиданно болезненно не укололо ясное осознание того, что подружка Прохора не нашего круга. Симпатичная и очень даже неглупая, она не вписывалась в компанию столь очевидно, что мне даже неловко стало. И немного стыдно.
Не за неё, и не за Прохора, а за своё подсознательное разделение людей на сверхов и обычных. Проклятье! Я же ещё и отношу последних ко второму сорту, будто какой-то драный аристократ! Сроду ведь снобом не был!
