— Ты всё верно угадала.
— Вот как! — протянула Юлия и прикусила нижнюю губу. — И чего ты только повёл в ресторан ту вульгарную мадам?
— А вот этого не надо! Я твоих матросов не трогаю, ты моих мадам не критикуй.
— Сравнил!
— Что у тебя, что у меня — ровно одно и то же
Глаза Юлии Сергеевны распахнулись с непритворным интересом.
— Как так?
Ничего выдумывать я не стал, поведал о своём первом медосмотре.
— И она говорит: «без особенностей!», — поморщился я под конец, нисколько даже не лицедействуя. — Представляешь? Это мне-то! Вот при первой же оказии и решил доказать, что очень даже с особенностями. И доказал бы, только этот урод припадочный всё испортил.
Барышня лукаво улыбнулась.
— Но у тебя ведь и в самом деле без особенностей, Петя. Чего ты взбеленился?
Я не обиделся, только хмыкнул.
— Посмотрим, как ты запоёшь, когда в следующий раз особенности демонстрировать стану!
Юлия фыркнула.
— Фи, как пошло!
— Не пошло, а скабрезно.
— Тем более! — Барышня немного помедлила, потом будто бы неуверенно спросила: — Петя, а ты о технике снижения чувствительности ещё справки не наводил?
— Случая не было. Сегодня спрошу.
— Буду тебе очень признательна! — уверила меня Юлия Сергеевна и тут же уточнила: — А что не так с моим лицом?
Вопрос застал врасплох, и я недоумённо нахмурил лоб.
— Ты о чём вообще?
— Сам в прошлый раз сказал, что сзади я вся идеальна, а спереди — только до шеи, — напомнила барышня, понизив голос. — Так что тебе не нравится в моём лице?
У меня был небогатый опыт общения с противоположным полом, но что-то подсказывало: заявить о своём безразличии в общем и целом — ещё допустимо, а вот вдаваться в конкретные недостатки внешности точно не стоит. Рубану правду-матку о лошадиной челюсти, и дальнейшее общение эта опрометчивая прямолинейность осложнит до крайности, а мне и самому Юлию Сергеевну в койку завалить хочется, и старшие товарищи на этот счёт вполне недвусмысленно высказались.
Ситуация!
— Твоё лицо слишком уж породистое, — заявил я после недолгих раздумий. — При взгляде на него сразу о длинной веренице благородных предков думать начинаю. А я дворян, знаешь ли, на дух не переношу.
Барышня захлопала глазами, осмысливая услышанное, а затем с нескрываемым ехидством произнесла:
— Задница моя, значит, для тебя не слишком породистая?
— При виде твоей задницы думать уже как-то и не хочется даже, — сказал я чистую правду и подмигнул: — Что вечером делаешь?
Юлия Сергеевна надменно фыркнула, поднялась из-за стола и отправилась восвояси.
Я проводил её пристальным взглядом, потом достал из жилетного кармана часы, откинул крышку и взглянул на циферблат. До запуска в бассейн оставалось полчаса, так что засиживаться в читальном зале не стал и побежал в бухгалтерию, где стребовал у господина Горицвета приходный ордер на одну тысячу рублей, с коим и спустился в кассу. Сдал деньги, получил на руки бумажку со всеми подписями и печатями и отправился принимать водные процедуры. Оттуда — на дежурство.
И вот уж не думал не гадал, но вчерашнее везение меня не оставило и сегодня. Только затянул красную повязку, как в фойе с улицы прошли три молодых человека. Двух я не знал, а вот с третьим хотел повстречаться уже давно, да никак не пересекались.
Николай и Валентин удостоили троицу лишь мимолётными взглядами, я же не преминул заступить им на дорогу.
— Документы, пожалуйста.
— Порядок! — окликнул меня Николай. — Это аспиранты!
— Два аспиранта, а третий…
Я выжидающе поглядел на председателя студенческого клуба Якова, и ему на помощь пришли спутники.
— Он с нами!
— Он — с вами! — повторил я и покачал головой. — Что же это получается, Яков? Правила не едины для всех? А как же принципы? Это ведь служебный вход, он предназначен исключительно для сотрудников института. Ты — сотрудник?
Яков побагровел — от стыда или бешенства, даже не скажу, — резко развернулся и потопал на выход. Аспиранты во все глаза уставились на меня, но я лишь руками развёл.
— Странный он какой-то. Я ведь просто спросил.
— Спросил он, — проворчал Валентин.
Николай и вовсе выдал крепкое словцо, но лишь когда мы уже остались наедине, ещё и отправил на обход служебных помещений, вроде как в наказание. Когда вернулся, в вестибюле меня дожидалась Лия.
— Привет! — обрадовался я при виде бывшей одноклассницы. — Как успехи с алхимической печью?
— Из-за неё и пришла, — призналась барышня. — Все этапы отработала, а разжигать боюсь. Вдруг что не так пойдёт? У меня с огнём сложные отношения.
— Ну, там не совсем огонь, — заметил я, впрочем, не слишком уверенно.
— И самоконтроль не на высоте, — добавила Лия. — Подстрахуешь?
Она улыбнулась, и на щеках залегли милые ямочки; я вдохнул и пообещал:
— Подстрахую. Только подожди, отпрошусь. — Отошёл к вахтёрам, перекинулся с ними парой слов и позвал барышню в служебный коридор: — Идём!
Там слегка отодвинул от стены лавочку и предложил сесть Лии, а сам встал у неё за спиной. Сверхсилу я сейчас удерживал обычную, а не в противофазе, и коротнуть наши потенциалы не могли, но ворохнулись в душе сомнения, стоит ли проявлять инициативу. А ну как что-то не так пойдёт?
Хотел было даже попросить Лию хорошенько всё для начала обдумать, но та мне такой возможности не предоставила, рванула с места в карьер, только и успел, что к ясновиденью обратиться. Загодя набранная бывшей одноклассницей энергия сгустилась и сконцентрировалась, как почудилось, чуть выше уровня солнечного сплетения. И — полыхнуло!
Если у меня алхимическая печь пережигала сверхсилу, будто уголь в топке, то здесь ровно тополиный пух огнём занялся или даже пары бензина полыхнули. Сгусток незримого пламени дёрнулся и едва не вырвался вовне, загудел воздух, повеяло жаром, по скамье протянулась длинная подпалина. Вот тут-то я и перепугался до чёртиков. Это даже не плазма, это — нечто куда более разрушительное!
Лия сипло выдохнула и стиснула кулаки, на какой-то миг обуздала вырвавшиеся из-под контроля способности. Я спешно положил ладони ей на плечи, одним решительным воздействием вернул очаг на прежнее место, а после передавил энергетические каналы и снизил приток сверхсилы, до предела замедлив её трансформацию.
Руки пекло всё сильнее, но я терпел и всё крепче сжимал пальцы. Иначе — никак. Иначе — отбросит в сторону, и Лия не сумеет взять под контроль перекраивающие внутренний потенциал процессы.
