Галерея шефствовала над училищем, и раз в месяц автобус к ним привозил суворовцев, чтобы ребята приобщались к искусству. Подростки, одетые в черную строгую форму с алыми погонами и золотыми пуговицами, ходили по выставке молча и строем, не шумели, экспонаты руками не трогали – идеальные посетители музея! После экскурсии чинно сидели в буфете – ели пломбир, впитывая очередную порцию прекрасного.
Солнечный свет едва пробивался сквозь пыльный застекленный потолок Третьяковской галереи, залы музея опустели, одинокие зрители проходили мимо рядов картин, растворяясь в анфиладах. Вдруг одна картина вспыхнула, будто загорелась, – закатный луч пронзил потолочное стекло и упал на картину Ильи Золотника.
Задрожал, замерцал золотой свет, фигуры на картине ожили, бесплотные тени зашевелились, взмахнуло крыло, зашелестели одежды.
Солнце кануло за дома на той стороне Москвы-реки, и наступил вечер.
Послесловие
Расставаясь с книгой, я хочу послать привет людям, изображенным в романе, живущим сейчас на Земле или улетевшим в иные миры, но оставившим неизгладимый след в моей душе.
Прообразами главного героя стали художник Аркадий Вейсберг, искавший цвет в белом пространстве холста, а также искусствовед, философ, визионер и мечтатель Виталий Пацюков, поведавший мне историю чудесного спасения товарища его детства – плюшевого медведя в Евпатории во время немецкой оккупации.
В Илье Золотнике соединились не только Вейсберг и Виталий, но и художник Шашкин, о котором с детства я слышала от мамы только одно: “Шашкин – гений!” – что он и подтвердил своей изобильной творческой жизнью, погружением в самые разнообразные сферы человеческой деятельности, готовностью к любым авантюрам и фантастическим талантом откликаться на зов этого мира.
Колоритный дилер Бубенцов списан мной с поэта Андрея Туркина, так рано покинувшего нас. Маниакальный исследователь пещер – с выдающегося спелеолога Юры Дубкова, за любовь к бесшабашным огненным шоу получившего прозвище Пиротехник.
А размышлениями о природе цвета и света щедро поделились со мной художник Леонид Тишков и астрофизик Андрей Федоров.
Общение с такими неординарными людьми всегда вселяло в меня надежду – этот мир еще покажет себя с лучшей стороны. И я благодарю судьбу, что подобные уникумы были и остаются в моей жизни, наполняя ее радостью и смыслом. Ибо, как сказал писатель Сергей Седов, чьи мудрые афоризмы я привожу в своем романе:
Что ни говорите,
а все-таки меч Хаттори Ханзо —
это меч Хаттори Ханзо.
