Я всё поняла и промолчала насчёт невесты. Сделала вид, что не расслышала. Но не удержалась от шпильки в адрес соперницы. Аккуратной такой, неприметной.
– Надеюсь, ты обработал перекисью?
– Снежана! – рассмеялся довольный оборотень. – Ты обо мне волнуешься? Не переживай. И не такое встречалось.
– Да мало ли что там под ногтями было?! Заразы, знаешь, сколько сейчас развелось! Пошли в ванную, надо промыть.
– Пошли, – многозначительно оскалился хищник, горящим взглядом осматривая меня с ног до головы.
Взвизгнула и умчалась, подгоняемая волком. Думаете, я так просто сдалась? Как бы не так! Сначала мы обработали все ссадины и синяки. И только потом награда, а с нею и медаль, а также орден нашли своего героя. Как оказалось, новое постельное бельё у волка имелось. Позаботилась мама, за что её большое заочное спасибо. Только после этого я позволила себя укутать, прижать к себе… Уснула не сразу. Кое-кто воспользовался своим преимуществом по соблазнению меня.
Глава 32
Снежана
Рассудив, что на работе делать нечего, мы с Даном какое-то время оставались у него на квартире. Затем он отвёз меня домой, а сам направился в клан. Но стоило мне открыть дверь в прихожую, как ушей достиг звон бьющейся посуды. Чашки, тарелки, я даже различала, что именно сейчас звучит. Бросилась в сторону кухни, надеясь
что это всего лишь упали шкафчики с посудой. По очереди…
Я ошиблась.
– Глаша?! – приглушённым голосом позвала я тётю. Она по какому-то непонятному принципу доставала из посудного шкафа чашки, тарелки и с размаху била об пол. Получалось отлично: осколков много, звона тоже. Белое лицо родственницы, заплаканные глаза, нервно подёргивающаяся верхняя губа, всё говорило о неординарной ситуации.
– Что произошло? – я не смела приближаться, чтобы нечаянно не попасть под горячую женскую руку. Хочет, пусть бьёт. Новое купим.
–Бам! – Синяя чашка с золотым ободком коснулась пола и раскололась на несколько красивых кусочков.
– Бам! – Вторила ей керамическая подставка под горячее.
– Это из-за Клима, да? – догадалась я. – Или Виола с мужем поделились новыми откровениями, обронив очередную гадость? Рассказывай! А то скоро есть будет не из чего. – Я подошла к холодильнику, достала кастрюльку с куриным супчиком. – Ошиблась! Разогреем и прямо из кастрюли ложками поедим. Так что бей дальше. У нас много ещё посуды осталось? – Я с нескрываемым интересом обозрела полки…Хотя это ещё не всё, в кладовочке что-то было.
Моя речь добилась цели. Воительница остановилась.
– Умница, что слов не подобрать, – наконец-то произнесла Глафира. Что-то хрустнуло у неё под ногами. Кажется, гроза миновала.
– Можно убирать? – поинтересовалась я, взглядом указав на осколки. Красивые такие, разноцветные.
– Я сама. Ты иди пока, переодевайся. – В голове Глаши просыпались привычные нотки. Это обнадёживало. – И не опаздывай! Я страшно голодная.
Спорить в этот момент с тётей, допытываясь, что произошло? Нет уж, увольте. И чем скорее вернусь, тем быстрее удовлетворю своё любопытство.
Когда я пришла, на кухне уже царил относительный порядок. Сама Глафира наносила последний штрих, заправляя салат из зелени ароматным маслом. Пахло жареной картошечкой с луком и мясом, отчего пришлось сглотнуть слюну. Оказывается, я просто зверски голодна! Глядя на старания тёти достала два бокала и бутылку вина. Тут же мной был получен одобрительный взгляд оборотницы. Она наконец-то вынырнула из своих мыслей и обратила внимание на меня. Увиденное шокировало.
– Что это за тёмные пятна на шее? – потрясённо выговорила тётя. – Это…пальцы? Кто? Левретка? Да я ей патлы выдерну вместе с ногами! – начала распаляться родственница. Пришлось прервать.
– Чуть позже расскажу. Ты первая. – Я решила оставить свою историю на потом. В конце концов я её знала!
Тётя скривила рот в раздумье. Затем налила нам вина, которое молча выпили. После чего оборотница произнесла:
– Ты права. Это из-за Клима. Знаешь, куда он пропал? – Карие глаза с затаённой тоской смотрели на меня. Она ещё не сказала ни слова, а мне уже было больно. Глаша сильная. А раз так, то должен быть существенный повод, чтобы выбить её из колеи.
– Нет, – спешно произнесла я. Кусок в горло не лез. – А где он?
– Уехал. Разыскивать своего ребёнка. Поэтому его и не было на совете в тот день.
Мне словно дали немытой ложкой по лбу и она прилипла.
Я открыла рот и тут же его прикрыла, переваривая информацию. Хотела спросить о женщине, объявившей себя матерью какого-то малыша, но вовремя одумалась и промолчала. Не хотелось ещё больше ранить Глашу. И всё же…
– Ладно, слушай, – буркнула оборотница, стараясь выглядеть спокойной. Но я чувствовала, как бушевал вулкан из боли и ревности, который пожирал женщину изнутри. Тётя достала телефон, что-то потыкала на экране. Из динамика донеслось:
– Глаш, я должен тебе признаться в очень …сложном деле. История давняя и я не знал, что она будет иметь продолжение. Не думаю, что кто-то решил так жестоко разыграть. Какой в этом смысл?! В общем, после нашего расставания я примерно полгода жил с женщиной. Мы сошлись… неважно по какой причине. Расстались просто, без каких-либо претензий друг к другу. Но недавно она мне позвонила, рассказала, что родила сына. И теперь приняла решение познакомить нас.
– И в чём проблема? – голос Глафиры звучал глухо. Казалось, из-за полученной информации ей приходилось выталкивать из себя каждое слово. Я чувствовала тётину боль в каждом вздохе, шелесте, доносящимся из динамика. И она предсказуемо сорвалась.– Почему? Зачем ты мне это рассказываешь?! Ответь, Клим!
Я перевела взгляд на тётю, но она отвернулась, не желая демонстрировать слёзы. Мне тоже стало больно. Как будто не она, а я сейчас тот невидимый собеседник, любимый мужчина которой вдруг обзавёлся ребенком.
– Потому что я не хочу жить с чужой, по сути, женщиной! – Вервольф тоже страдал. Я слышала это в каждом произнесённом слове и невысказанных тоже. Словно радиоспектакль. Закрой глаза и оживут персонажи, мучащиеся не от придуманной кем-то пьесы, а от реальных проблем. Меня буквально добила последняя фраза, после которой я закусила губу, чтобы не разреветься. – Сейчас ты в сто раз ближе мне, чем когда расстались. Но бросить сына…
– Чего она хочет?! – хрипло выкрикнула тётя и тут же закашлялась, сдерживая рвущиеся наружу эмоции.
– Чтобы я вернулся. Но это невозможно. Я буду искать компромисс. Но сначала найду ребёнка.
Тут тётя пробежала пальцами по экрану, прервав запись разговора.
Занавес.
Я потрясённо молчала, догадавшись, что дальше идёт исключительно личное. В идеале – признания и заверения в любви.
