Да-да: Регул пытался вынудить семью изменить родовое имя на том основании, что оно «оскорбляло величие» нечестных побед императора на состязаниях певцов в Дельфах. И когда оба Камерина отказались менять имя, он добился того, что их казнили. Двух мужчин, один из которых был консулом, обезглавили, потому что Регул захотел привлечь к себе внимание. Все презирали его: юнец, выскочка, доносивший на уважаемых людей, обвинявший их в несуществующих преступлениях и выигрывавший суды, воплощал собой всё, что ненавидели добропорядочные римляне. Он разрушал семьи: у Фруги осталось четверо маленьких детей, а жена Камерина в один день потеряла и мужа, и сына из-за какого-то имени. Но Регулу не было до них никакого дела. Он был из тех, кто не видит разницы между славой и бесславием. Ему, как Дональду Трампу, не было дела до того, что именно говорили о нём люди – главное, чтобы они о нём не забывали: шептались и показывали на него пальцем, когда он шёл по форуму, сплетничали о нём за обедом. Он считал это славой. Больше того, Нерон был в восторге. Он видел в Регуле героического защитника своего величия и репутации и пожаловал ему семь миллионов сестерциев и жреческий сан. Для справки: среднестатистический римлянин зарабатывал семь сестерциев в день, то есть где-то две с половиной тысячи сестерциев в год. Семь миллионов сестерциев сделали и без того состоятельного человека одним из богатейших людей Рима. И для этого ему всего-то нужно было пойти в суд и расправиться с четырьмя людьми. Он даже не марал руки в крови, хотя, по мнению Тацита, душа его «жаждала крови честных людей»
[231].
Однако не успел Регул войти во вкус, как Нерона свергли. Целый год шла гражданская война, и в конце концов на трон взошёл Веспасиан – немногословный старый солдат и просто замечательный человек. После падения Нерона многих его друзей и людей, разбогатевших благодаря доносительству, просто растерзали на улицах. Гладиатора Спикула, как мы помним, раздавили, сбросив на него статую. Гелия арестовали и публично казнили. Другого печально знаменитого доносчика времён Нерона, Антисция Сосиана, снова сослали. В первый раз он отправился в ссылку в 62 г., когда на него самого донёс Коссуциан Капитон: Сосиан зачитал за обедом оскорбительные стихи про Нерона. После этого он несколько лет просидел на острове, пока кто-то не рассказал ему, что Нерон щедро вознаграждает доносчиков. Тогда Сосиан написал Нерону письмо, сообщив, что сосланный вместе с ним прорицатель получает деньги от человека по имени Публий Антей. Антей был приятелем матери Нерона Агриппины, с которой Нерон к тому времени уже расправился, и Сосиан догадывался, что императора его письмо заинтересует. Он сел и стал ждать. Вскоре с Антеем, а заодно ещё с несколькими людьми, оказавшимися в ненужное время в ненужном месте, было покончено; Сосиану же разрешили вернуться в Рим. За эти убийства и за несколько процессов, в который Сосиан поучаствовал уже после своего возвращения, Веспасиан сразу же отправил его обратно на остров. А вот Регул каким-то образом выжил.
На несколько лет Регул переквалифицировался из обвинителя в защитника и занялся строительством красивых домов, стараясь не попадаться на глаза новому императору, самооценке которого позавидовал бы Тони Роббинс. Мы знаем об этом благодаря его современникам – поэту Марциалу, которому Регул нравился, Тациту, который относился к нему прохладно, и Плинию Младшему, как-то назвавшему его негоднейшим из всех двуногих. Мы также знаем, что в эти годы, когда доносительство перестало приносить прибыль, он принялся охотиться за наследствами. Плиний рассказывает очаровательную историю о том, как Регул навестил умирающую вдову своего злейшего врага и этим привёл её в замешательство. Он сел у её постели и начал допытываться, в какой день и час она родилась. И она зачем-то ответила на этот и другие вопросы. Тогда он умолк, уставился в одну точку, поджал губы и принялся что-то высчитывать. Он сидел так довольно долго, пока несчастная женщина (звали её Верания), полуживая, прикованная к постели, тихо наблюдала за ним и недоумённо гадала, чем он таким занимается. Наконец он заговорил и сообщил ей, что делал в уме какие-то астрологические расчёты (поразительная способность!) и узнал, что она вскоре поправится. Обрадовавшись, поразительно доверчивая Верания сразу же велела принести восковую табличку и отписала ему по завещанию часть своих земельных угодий. После этого она умерла
[232]. Регул стал ещё немного богаче. В общем, пока правили Веспасиан (целых десять лет) и его сын Тит (совсем недолго), Регул манипулировал женщинами
[233]. Только при Домициане, очередном слабовольном недоросле, ему удалось вернуться к своему настоящему призванию. Как медведь, вышедший из спячки, Регул вновь пошёл по судам, чтобы убивать.
Как и царствование Нерона, правление Домициана было золотым временем для людей, лишённых стыда и совести. Плиний рассказывает об удивительном деле, обвинителями по которому выступали он сам и Тацит (пожалуйста, снимите об этом фильм!), а обвиняемыми – два человека, подкупившие судей. Вителлия Гонората, как в своё время Клуенция, обвиняли в том, что он заплатил судье триста тысяч сестерциев, чтобы какого-то всадника приговорили к ссылке, а семерых его друзей казнили. В сумме семь смертей и ссылка за триста тысяч. Второго обвиняемого, Флавия Марциана, это, должно быть, шокировало, потому что сам он заплатил целых семьсот тысяч, чтобы другого всадника побили, отправили на рудники и удушили. Одно-единственное убийство за взятку в два раза больше той, которую дал Гонорат. Впрочем, посмеяться над Марцианом Гонорат не успел: он умер ещё до суда, а вот Марциана признали виновным и приговорили к штрафу в размере семисот тысяч сестерциев и пятилетнему гнанию
[234]. Плиний был вне себя от ярости: если бы он написал грубую эпиграмму о Домициане, его бы казнили! Но никому (кроме Плиния) не было дела до убийств по приговору суда, поэтому Регул мог ничего не бояться. Он отправил на тот свет ещё нескольких человек, включая сына Сальвидиена Орфита (которого, разумеется, тоже звали Сальвидиеном Орфитом), только что достигшего совершеннолетия и наверняка жаждавшего отомстить убийце отца. После этого неожиданно умер сын самого Регула. Регул был убит горем. Плиний пишет, что на похоронах он принёс в жертву всех питомцев покойного: лошадей, собак, соловьёв и попугаев. Регул перебил их у погребального костра. Плинию казалось, что это безумная показуха, но, по-моему, это довольно печально. Вернее, было бы печально, если бы Регул не убил как минимум шесть человек и не разрушил несколько семей.
