Тициан. Введение во храм Пресвятой Богородицы (фрагмент) (1534–1538). Музей Академии, Венеция
А вот работа Тициана «Портрет Ипполито Риминальди». Тициан относится к очень редкой категории портретистов. Таких портретистов очень мало. Что тут изобразил Тициан? Совершенно очевидно, что это не маска. Но в то же самое время ясно, что здесь нет абсолютно духовного обновления. Здесь есть стремление к передаче характера человеческой личности.
В изображении характера Тициан был мастером. Он всегда изображал данную личность, данный характер. Посмотрим для сравнения на портрет художника Жака-Луи Давида. Он написал своего современника. Смотрите, какая у него рука, как он прекрасно одет.
Тициан. Портрет Ипполито Риминальди (ок. 1545). Палаццо Питти, Флоренция
Портрет Ипполито Риминальди
Этот портрет происходит из собрания герцогов Урбино и поступил во Флоренцию в 1631 году с наследством Виттории делла Ровере. Он считался портретом герцога Норфолкского и фигурировал в инвентарных книгах Палаццо Питти как «Портрет молодого англичанина». Предположение, что на портрете изображен феррарский юрист Ипполито Риминальди, было выдвинуто на основании портретного сходства с подписным портретом Риминальди в галерее Сан-Лука в Риме, написанном, возможно, в мастерской Тициана. Однако проблему нельзя считать окончательно решенной, так как сходство это не очень велико. В последнее время были предприняты попытки отождествлять модель Тициана с различными историческими персонажами вплоть до Оттавиано Фарнезе и Пьетро Аретино, но доводы в пользу этих версий выглядят малоубедительными.
Таких типов очень любил описывать Бальзак. Как он примазан, прилизан, какое у него лицо! Это портрет социальной маски. Какая за этим личность, какой характер за этим — все скрыто.
Очень интересно, что портреты у Тициана двоякие. Когда Тициан писал женские портреты, то все эти портреты шли под одним и тем же знаком — знаком Ренессанса: изображение прекрасной дамы, культ прекрасной дамы, изображение земной и небесной любви. Основной предмет изображения — это прекрасная дама, которая очень сложна функционально. Это, прежде всего, Беатриче, которая до какого-то момента подменяет собой Вергилия и которая является проводником света. Это любовь небесная, это ключ, которым открывается творчество и истинные познания. Это великолепные прекрасные дамы, которых называют Венерами, это главные образы в эпоху Возрождения.
У Боттичелли живая женщина затвердевает до маски, становится идеальной маской эпохи Возрождения. Зрители в Дрезденской галерее часто спрашивают: почему в одной части зала все женщины — Венеры, а в другой — Саскии? То есть сделано очень верное наблюдение, что все женщины выполняют одну и ту же функцию, являются носителями одной и той же мысли.
Тициан по существу не отходит от этой традиции. У него в женском портрете сохраняется приверженность определенной установке на женскую маску, которая давалась эпохой Возрождения. Тициан был великолепным художником. Но дело в том, что когда Тициан писал женский портрет, лицо женщины затвердевало в виде маски. Поэтому все женщины Тициана подобны Лавинии, его дочери. А через Лавинию осуществлялся этот идеал. Например, Лавиния в виде Венеры — это определенный идеал, определенный стереотип, эталон женской красоты по венецианским представлениям. Пышнотелость, белокудрость — все это и давал Тициан в своих портретах, которые подчинены образу Лавинии.
Тициан покрывал свои холсты красочной массой, как бы служившей ложем или фундаментом для того, что он хотел в дальнейшем выразить. Я сам видел такие энергично сделанные подмалевки, исполненные густо насыщенной кистью, в чистом красном тоне, который призван был наметить полутон, либо белилами. Той же кистью, окуная ее то в красную, то в черную, то в желтую краску, он вырабатывал рельеф освещенных частей. С этим же великим умением, при помощи всего лишь четырех мазков, вызывал он из небытия обещание прекрасной фигуры. Подобного рода наброски настолько пленяли наиболее строгих ценителей, что многие стремились их приобрести, желая проникнуть в тайны живописи. Заложив эти драгоценные основы, он поворачивал свои картины лицом к стене и порой оставлял их в таком положении месяцами, не удостоив их даже взглядом; когда он брал их снова в работу, он разглядывал их с суровым вниманием, точно это были его злейшие враги, дабы увидеть в них какие-либо недостатки. И по мере того как он открывал черты, не соответствовавшие его тонкому замыслу, он принимался действовать, подобно доброму хирургу, без всякой жалости удаляющему опухоли, вырезающему мясо, вправляющему руки и ноги. Работая таким образом, он корректировал фигуры, доводя их до той высшей гармонии, которая способна была выразить красоту природы и искусства. Чтобы дать возможность высохнуть картине, он быстро переходил к следующей, производя над ней аналогичную операцию. Выбрав надлежащий момент, он покрывал затем эти остовы, представлявшие своеобразный экстракт из всего наиболее существенного, живым телом, дорабатывая его посредством ряда повторных мазков до такого состояния, что ему, казалось, недоставало только дыхания. Никогда он не писал фигур alla prima, имея обыкновение утверждать, что импровизатор не может сочинить ни умного, ни правильно сложенного стиха. Последние ретуши он наводил ударчиками пальцев, сглаживая переходы от ярчайших бликов к полутонам и втирая один тон в другой. Иногда тем же пальцем он наносил густую тень в какой-либо угол, чтобы усилить это место, либо же лессировал красным тоном, точно каплями крови, в целях оживления живописной поверхности. Именно так доводил он до полного совершенства свои фигуры.
Марко Боскини
Что касается мужского портрета, то здесь все обстоит иначе. Тициан давал портрет совершенно иного типа. Было два таких художника, которые давали новый тип этого портрета — Тициан и Хосе де Рибера. В чем же заключается эта другая характеристика портрета?
Она заключается, прежде всего, в предположении некой неоднозначности данной личности, в отсутствии плоского, идеального, социально адаптированного психологического типа, в некоем глубоком конфликте, который несет в себе каждый человек. Как только начинается этот конфликт, эта трагическая несовместимость, когда ноги вязнут в болоте, а крылья тащат вверх, как только начинается конфликт между идеальной респектабельностью, идеальной социальной устроенностью и неустроенностью, внутренней пустотой, ненаполненностью (или, наоборот, страстями, которые разрывают душу), так человек вываливается из своей социальной ниши. Этот внутренний конфликт немедленно ставит вопрос иначе.
Обратимся снова к портрету Ипполито Риминальди. Это была очень известная личность — венецианский адвокат, одетый в прекрасную шубу, с большой адвокатской цепью. Ипполито Риминальди занимает почти все пространство портрета, все внимание направлено именно на него. Фокус на нем, и отсутствуют какие бы то ни было детали, элементы интерьера. Это момент, введенный Тицианом: все внимание фокусируется на одном человеке, убираются все детали. Тициан же первый, глубоко осознавая свою задачу, вообще нивелировал цвет, начал работать монохромно. Он начал использовать не цветовое насыщение, равномерно заполняющее пространство картины, а световое. И это световое выделение лица и руки впервые в искусстве дано Тицианом.
