Во времена Дюрера абсолютный ремесленник, законченный, завершенный — это был тот человек, который делал шар. И точно так же высшей степенью интеллектуализма абсолютно ученого человека обладал тот, кто знал теорему арабского ученого Авиценны (Ибн Сины) о сумме углов многоугольника, где ни один угол не равен другому. Вот этот кристалл, который показывает Дюрер во втором поясе познания, это и есть многоугольник, где ни один угол не равен другому. Это пластическое выражение теоремы Ибн Сины.
Дюрер не только знал эту теорему. Он эту теорему сделал не геометрией, а стереометрией, он перевел ее в фигуру. И эта фигура оказалась магическим кристаллом. Более того, он делает предположение, что этот кристалл существует в природе, его можно добыть, рядом с этим кристаллом лежит молоток геолога — то есть он не алхимическим путем добывается, а естественным путем. Рядом стоит тигель алхимика, небольшой сосуд, где идет процесс трансмутации. То есть «Меланхолия», его резцовая гравюра, является собранием всего ремесленного, интеллектуального, духовного опыта эпохи.
Этот магический кристалл, образ переведенной теоремы Ибн Сины, этот мальчик с крылышками — может быть, амур, но, скорее всего, не амур: это душа, это вечно повторяющаяся история человеческих чувств. Вечно, во все времена одно и то же, читаем одну и ту же книгу, постигаем и не постигаем.
Ну и, наконец, третий пояс — это нечто невероятное, потому что третий пояс начинается со второго. Мы уже во втором поясе видим с правой стороны очень большую башню. Она уходит вверх, она обрезана, она никогда не кончается. К ней приставлена лестница, эта лестница тоже уходит в небо, тоже никогда не кончается. А на этой башне мы видим два замечательных предмета. Один предмет — это песочные часы, а второй — это магическая таблица Дюрера. По горизонтали, по вертикали в любом сочетании мы получаем число 32. Еще выше мы видим колокол, веревка от которого уходит за пределы гравюры.
Остановимся на этой башне. Это образ, это символ, это очень старинное представление о башне. О ней очень много можно говорить. И о Вавилонской башне, и вообще о башне, которая никогда не может быть достроена, потому что она и является символом непознаваемости в познании. Она указывает на то, что есть вещи, которые познать можно — это первый ряд. Есть вещи, которые нужно познать ученому человеку, а есть вещи, которые непознаваемы. Познание бесконечно, оно безгранично.
А вообще Дюрер был человеком совершенно фантастической красоты — когда он шел, все оборачивались. Он любил играть в кости. А еще он был не католиком и не протестантом — он был адамитом.
Адамиты — это очень сильное общество. В него входили писатели, художники и поэты, и они писали послания папам. Нам известны семь. И в этих семи посланиях папам они объяснили, что Страшный Суд наступил. Он уже есть. Тому имеется несколько признаков, и первый признак Страшного Суда — это, как они говорили, «лжемудрость». По сути, адамиты были приверженцами христианской секты, проповедовавшими возвращение к святости и невинности первобытных людей в раю — Адама и Евы. Адамиты считали себя ангелами Божьими, а Иисуса Христа — своим братом.
В общество адамитов входил Микеланджело и множество других людей, а возглавлял это общество человек, которого звали Ерун Антонисон ван Акен. Мы его знаем как Иеронима Босха. Адамитов преследовали, поэтому они использовали для переписки эзопов язык, намеки. Боялись собственной тени…
А, пожалуй, самой известной работой Дюрера является автопортрет, сделанный им в 1500 году. Эта картина ныне является жемчужиной коллекции живописи Мюнхенской Старой Пинакотеки. Многие исследователи считают ее главным полотном великого мастера. Действительно, эта работа совершенна по технике… Теплый золотисто-умбровый оттенок… Лицо анфас… Пронзительный взгляд… Одухотворенное лицо Мастера. Все тут вызывает ассоциацию с иконой. На портрете отсутствуют сопутствующие предметы интерьера, на темном фоне как бы парят надписи, подчеркивая символизм изображения. С одной стороны, дата и подпись Дюрера, с другой — надпись, которая в переводе с латыни гласит:
«Я, Альбрехт Дюрер, 28 лет от роду, написал нетленными чернилами свой портрет».
Альбрехт Дюрер. Автопортрет (1500). Старая Пинакотека, Мюнхен
Считается, что это один из первых портретов, изображающий человека анфас. В конце XV — начале XVI века вид строго в фас был исключением для светского портрета, такое изображение было связано не со светским портретом, а с религиозным, и прежде всего — изображением Христа и святых. Изображение себя в строго фронтальной позе имело для Дюрера очень глубокий смысл. В своих сочинениях (а Дюрер был известен современникам не только как художник, но и как писатель) он призывал жить «по Христу». Человек, по мысли Дюрера, должен напоминать Спасителя не только внешне, по образу и подобию, но и в высшем смысле — готовностью брать на себя и нести «крест», возлагаемый на него в земной жизни. Стремление человека к единению с Богом и в то же время — высокое понимание миссии художника. Может быть, Дюрер хотел отобразить свое идеальное «Я», каким оно должно быть? Он — Мастер, творящий шедевр с отсветом Демиурга. Современников такой подход к себе бесил, но что с них взять. И сегодня — все то же самое. Дело в Мастере. Дело все в том, что он-то знает, что сотворен «по образу Его и подобию». Знает, что соответствует замыслу Мастера-Творца о человеке. Только беда в том, что сам художник чувствует — он слаб, неуверен. Дюрер дает нам этот контраст: голова в его автопортрете — с тремя золотыми прядями, а он кутается в беличий халат, край которого теребит напряженными нервными пальцами…
Кстати, Дюрер создал целую череду автопортретов. Они — словно дневниковая запись: с того момента, как он изобразил себя мальчиком и написал «Это я, Альбрехт Дюрер, мне девять лет», и до того момента, как он нарисовал себя умирающим, как он показал, что умирает от болезни поджелудочной железы.
На самом деле, автопортрет художника — это никогда не самоизображение, это разговор с собой о себе, это размышление художника о том, кто он есть.
В 1520 году Дюрер, уже обретший европейскую славу, вместе с женой предпринял путешествие в Нидерланды, а там он стал жертвой неизвестной болезни (возможно, малярии), от приступов которой страдал до конца жизни. Скончался Альбрехт Дюрер 6 апреля 1528 года у себя на родине в Нюрнберге.
Сохранилось около тысячи рисунков Дюрера: пейзажи, портреты, зарисовки людей, животных и растений.
Он создал 374 гравюры на дереве и 83 гравюры на меди. Он занимался изготовлением печатных книжных знаков, и сейчас известно 20 экслибрисов его авторства. Кроме того, он оставил весомый вклад в витражное дело.
Дюреру можно удивляться еще и в другом отношении, ибо чего только не может он выразить в одном цвете, то есть черными штрихами? Тень, свет, блеск, выступы и углубления, благодаря чему каждая вещь предстает перед взором зрителя не одной только своею гранью. Остро схватывает он правильные пропорции и их взаимное соответствие. Чего только не изображает он, даже то, что невозможно изобразить — огонь, лучи, гром, зарницы, молнии, пелену тумана, все ощущения, чувства, наконец, всю душу человека, проявляющуюся в телодвижениях, едва ли не самый голос.
