Прежде чем поставить точку в краткой характеристике полководческого искусства Наполеона, необходимо коснуться еще одного вопроса – конечной катастрофы Великой Армии и Империи. Не перечеркивает ли поражение в России, Лейпциг и Ватерлоо, все блестящие победы императора, не доказывают ли они, что Блюхер, Кутузов, Шварценберг и Веллингтон стоят если не выше его по своим дарованиям, то по крайней мере на одном уровне?
Разумеется, в этой короткой книге нет возможности подробно проанализировать все крупные события европейской истории этого периода, однако без их рассмотрения, хотя бы достаточно конспективного, ответ на поставленный вопрос дать невозможно.
Первым и, по всей видимости, главным внешнеполитическим просчетом Наполеона явилась его попытка использовать династический конфликт в испанской королевской семье с целью поставить на престол этой страны своего брата Жозефа (весной 1808 г.)
Неуклюжее вмешательство во внутренние дела Испании вызвало народное восстание, охватившее всю страну. Император был уверен, что, принеся испанцам новые прогрессивные законы, реформировав обветшалую администрацию, отменив казавшуюся чудовищным анахронизмом инквизицию, ему удастся найти поддержку среди основной массы населения Испании. Что из страны отсталой и нищей Испания может стать сильной и процветающей державой… разумеется, в орбите политики французской империи.
Но эта надежда оказалась несбыточной. Несмотря на то, что немалая часть испанцев поддержала Наполеона, население страны в основной массе отвергло все самые логичные и рациональные нововведения только потому, что они были принесены на острие иностранных штыков. Испания была охвачена небывалой по ожесточению народной войной. В этой борьбе, руководствуясь своими корыстными интересами, испанцам оказало помощь английское правительство. Британские войска, высадившиеся на Пиренеях, стали тем ядром, вокруг которого могли сплотить свои силы разрозненные отряды испанской армии, ополчения и партизан. Вместо короткой полицейской операции, как мыслил себе испанскую кампанию император, началась война затяжная, кровопролитная, стоившая огромных человеческих жертв и средств.
Крупнейший современный исследователь истории Франции эпохи Первой империи Жан Тюлар в своих работах убедительно доказал, что именно испанская война дала начало росткам недовольства среди невоенных элит наполеоновской Франции. «Кампании 1805 и 1806 гг. были ему навязаны, они вписывались в логику революционных войн и поэтому находили поддержку общественного мнения. Совсем иначе дело обстояло в отношении Испании. Французское общество… если верить рапортам префектов о настроении масс, холодно встретило испанскую авантюру… Отныне пришлось сражаться не с деспотом или аристократической кастой, а со всем народом, поднявшимся против «Антихриста», народом, одушевленным патриотической гордостью»
[441].
Испанская кампания была непопулярна и в армии, которая хотя и без колебаний выполняла свой долг, но не испытывала восторга от малоперспективной борьбы с гордым и озлобленным народом нищей страны. Эта война стала губкой, высасывавшей силы и деньги Империи, но не только. Начало кампании на Пиренеях стало рубежом, перейдя который, Наполеон фактически должен был оставить надежду пресечь адскую цепь бесконечных войн между Францией и старой Европой.
После Тильзита можно было надеяться, что союз двух великих империй, Российской и Французской, позволит замирить континент и поставить Англию в положение, когда она вынуждена будет рано или поздно сложить оружие. Теперь такая надежда утратилась. Англичане совершенно не могли допустить гигантского усиления мощи Французской империи, которое дало бы Наполеону власть над Пиренеями. Этого боялись в Вене и не принимали в Петербурге. Ряд неудач французских генералов в Испании и прежде всего печально знаменитая Байленская капитуляция (июль 1808 г.), значение и размеры которой были раздуты до чудовищных гипертрофированных размеров испанскими патриотами и английской пропагандой, разрушили в глазах европейского общественного мнения ореол непобедимости Великой Армии. Они ослабили узы русско-французского союза, возродили при дворах старой Европы угасшие было надежды на победоносную войну против Франции.
В начале 1809 г. австрийские политики, уверенные, что силы Наполеона безвозвратно подорваны испанской экспедицией, предприняли попытку взять реванш за свои бесконечные поражения в предыдущих войнах. Известие о подготовке нападения на Францию застало Наполеона 2 января 1809 г. неподалеку от испанского местечка Асторга. Император, только что лично появившись на Пиренейском полуострове, как всегда громовым ударом ошеломил всех врагов. Испанские регулярные войска были рассеяны в нескольких сражениях, а англичане поспешно отступали к своим кораблям в порту Корунья. Оставалось лишь нагнать уже в панике бегущую армию сэра Джона Мура, прижать ее к морю и разгромить так, чтобы навсегда отбить у джентльменов с туманного острова желание нарушать спокойствие континента…
Увы, тревожные новости из Германии заставили императора бросить уже почти что завершенную победоносную операцию и срочно отбыть в Париж, чтобы готовить новые полки для отражения австрийского удара. Вероятно, это решение великого полководца было неудачным. Ему оставалось лишь несколько дней до того момента, когда французская армия, одушевленная его присутствием и одержанными победами, должна была прижать английские полки к скалистым берегам и сбросить их в море.
Задержка возвращения Наполеона в столицу Франции на 8–10 дней, вероятно, не явилась бы трагедией для подготовки нового похода в Австрию. Зато его отсутствие в рядах войск, преследовавших армию Мура, оказалось решающим. Если солдаты и младшие офицеры все так же жаждали схватиться с вечно ускользающим врагом, то у высшего командования и прежде всего ответственного за продолжение операции маршала Сульта словно опустились руки. Преследование стало осторожным, неторопливым, вялым…
В результате, хотя британские войска и понесли немалые потери – в бою под Коруньей погиб даже генерал Мур, однако англичане сумели погрузить на корабли свои главные силы. В общем можно сказать, что солдаты туманного Альбиона отделались легким испугом по сравнению с той катастрофой, которая неминуемо настигла бы их в случае присутствия Наполеона в рядах преследующей армии. Эта ограниченная неудача не могла серьезно повлиять на дальнейшую политику британского кабинета, и армия, погрузившаяся на суда в Корунье, усиленная подкреплениями и снабженная всем необходимым, вскоре появится в другом пункте Пиренейского полуострова – в Лиссабоне. Во главе ее будет стоять новый полководец – лорд Уэлесли, будущий герцог Веллингтон, которому будет суждено сыграть в истории наполеоновской империи роковую роль…
Но это было еще далеко впереди, а пока события показали австрийским генералам, что они слишком рано хоронили льва. В блистательном с точки зрения военного искусства походе 1809 г. император разгромил силы Габсбургской монархии. Более того, Шенбрунский мирный договор не только юридически оформил поражение Австрии, но и фактически включил ее в орбиту политики великой империи Запада.
