Я замешкавшись, позволила стянуть с меня одеяло, когда тишину снова разорвал звонок его мобильного.
— Спорим, Зимин? — злорадно загоготала я, притягивая одеяло обратно.
Антон, отстранившись, поднял с пола сброшенные брюки и убито простонал взглянув на экран мобильного.
— Я его точно когда-нибудь убью. Просто зарежу, блядь… — зло пробормотал он, отвечая на звонок и зажав плечом трубку пошел в ванную, чтобы отмыть руку. — Зимин, три часа не виделись, что тебе еще от меня надо?.. Да, блять, прикинь, снова ты не вовремя!.. Да сам хуею как ты так угадываешь!.. Ты мне серьезно ради этого позвонил в двенадцатом часу ночи?.. Скажи мне Слав, может у тебя с моей Ленкой ментальная связь, как другому ты чухаешь такие моменты?.. Да нихуя ничо!.. Хорош ржать, скотина! Я не злой, я расстроенный, что мой лучший друг долбоеб!..
Я, закусив кусочек одеяла, старалась не ржать. Антон вернулся довольно быстро и злобно швырнул в мягкое кресло у балкона.
— Что он хотел? — лукаво посмотрев на Антона, упавшего на спину на кровать, негромко поинтересовалась я.
— Да бухать им с Сашкой вдвоем, видите ли, скучно. Решили нас позвать.
— Поехали. — Кивнула я.
Антон недоверчиво скосил на меня глаза. Я улыбнулась, приподнимая бровь. Он, подумав, согласился и вызвал такси.
— Оденься теплее. — Выдернув из моих пальцев платье, негромко велел он. — На улице прохладно. И куртку возьми.
Облачилась в джинсы и свитер, чувствуя непонятную теплоту в сердце. Антон натянув темные джинсы и пуловер в тон, обувался на пороге.
— Куртка. — Напомнил он, когда я наклонилась за туфлями и протянул свой навороченный смартфон. — Возьми, я свой старый телефон себе нашел. Завтра тебе новый куплю.
Я начала отнекиваться, но он сунул мне телефон в задний карман джинс, звонко шлепнув пр ягодице, чтобы не сопротивлялась.
Зимины жили недалеко от Антона, всего в семи минутах езды по пустынным в такой поздний час дорогам. Квартира их гораздо уютнее стильной трешки Антона. Везде чувствовалась веяние уюта и женской руки. Зимины встретили меня как старую знакомую и пригласили нас за шикарный стол. Мне кажется, с таким обилием закуски они совсем не планировали закончить этот вечер исключительно вдвоем. Славка с Антоном гасили текилу рассуждая о чем-то скучном и малопонятном. Мы с Сашкой цедили мартини, и делились последними городскими сплетнями, разговорами о животных и муторной учебе в институтах. Бутылка кончилась незаметно, а историй о жутком периоде сессий еще было много. Сашка вскрыла вторую бутылку. Но и ее оказалось мало. Она предложила мне спуститься в круглосуточный магазин на первом этаже и со значением поиграла бровями.
— Только попробуй покурить. — Мрачно предупредил ее Слава, пока мы обувались в прихожей.
— Лена-а-а-а. — Предупреждающе усмехнулся Антон, чокаясь рюмкой со Славой. — Догадаешься сама, али озвучить?
Я только открыла рот, но Сашка, хихикнув дернула меня в коридор. Я едва успевая переставить каблуки через порог, возмущенно оглянулась было на Антона, но оперативная Сашка уже захлопнула дверь, и потащила меня к лифтам.
— Ой, Ленка, да ну не спорь с ним! — хлопая по кнопке вызова лифта, добродушно улыбнулась Сашка. — Антон упертый, как баран. С ним спорить бесполезно. Только если уговаривать.
— Да щас!.. Уговаривать я его еще буду! — буркнула я, застегивая куртку. — Кто он мне такой, чтобы я еще разрешения у него спрашивала? Да вообще никто!
— Глупая ты, Ленка! — хохотнула Зимина, затаскивая меня в распахнувшийся лифт. — Эти мужики от своего не отступятся. Ни под каким предлогом. До последнего идут, пока сопротивление не станет бесполезным. На том и сошлись, гады. — Она невесело усмехнулась. — Ну, в этом тоже свои плюсы есть…
Я бросила на нее непонимающий взгляд, Сашка, словно сказав что-то лишнее, смущенно улыбнулась. Я хотела было уточнить, но лифт остановился на этаже, впустив еще пару пассажиров, а когда мы вышли из подъезда, я своим опьянённым мозгом не смогла вспомнить, что именно хотела у нее спросить. Купив мартини и виноград, мы курили с другой стороны дома, куда не выходили окна Зиминых, и Сашка снова высказываясь о нашем вынужденном тихушном положении своим неповторимым стыдливо-возмущенно тоном, чем смешила меня до слез.
Домой идти мы с ней, уже вскрывшие бутылку в ее машине, припаркованной у их подъезда, идти категорически не хотели. Минут через пятнадцать, когда мы героически ополовинили бутылку, позвонил Антон и спросил где мы ходим. Сашка, выхватив трубку, соврала, что пошли в другой магазин, ибо в этом не было ничего путного. Я согласно покивала, затягиваясь сигаретой и ловя вертолеты.
Наши поверхностные беседы плавно скатились в рабочие моменты. Я припоминала забавные случаи в ветклинике, но все они были почему-то связаны с неожиданными для ветеринаров физиологическими отправлениями. Сашка, дико ржущая и утирающая слезы, взахлеб рассказывала о своей практике в проктологии и количестве мужчин «случайно упавших» на бутылку с неизменно оригинальной предысторией. Задыхаясь от смеха, я едва не уронила сигарету в салон ее машины, и попросила остановиться, а то мне уже дышать нечем.
— О, качельки! — Обрадовалась эта неуемная женщина, вперив взгляд в детскую площадку.
— Саша, нет. — Обеспокоенно глядя на ее улыбающееся лицо попробовала призвать ее к разуму. — Ты взрослая, состоявшаяся, замужняя девушка, с серьезной уважаемой профессией…
— Ты когда последний раз каталась на качельках? — пропустив мой опус мимо ушей спросила эта пьяная ненормальная.
Но в градусах я от нее недалеко ушла, поэтому задумалась.
— Никогда, — удивленно заключила я.
У Сашки вытянулось лицо, но поскольку она, как я поняла, придерживалась негласного правила не лезть в чужую жизнь, за что я сейчас была ей очень благодарна, она предложила восполнить мой отсутствующий опыт катания на качелях. Тут уже у меня вытянулось лицо. Но встряхнув белокурыми волосами и выскочив из машины, она уже обежала капот и распахнув мою дверь, вытягивала меня из салона.
— Да сейчас! Ну угомонись, Зимина! — хохотала я, пытаясь пригубить бутылку, послушно выходя из салона. — Да иду я, иду! Ты мне руку оторвешь! Вот же вцепилась, зараза!
Она перехватила у меня бутылку, в предвкушении сверкая серыми глазищами, и потащила к странной хреновине, отличающейся от классического понятия качелей. Длинная палка с сидушками на концах, посередине фиксированная какой-то хренью к земле.
Сашка посадила меня на один конец качелей, а сама направилась к другому. Я торопливо перехватила у нее почти пустую бутылку и пригубила приторное пойло.
Качаться мне было смешно. Весели мы примерно одинаково, а мне все хотелось повыше подлететь. Я с силой отталкивалась ногами от гравия, и восторженно сучила ногами в воздухе, впадая в какой-то детский восторг. Сашка громко смеялась а потом, решив, видимо, тоже с силой оттолкнуться, но что-то там не подрасчитав, испуганно охнув начала заваливаться вбок.
