Разбиваемая противоречиями разума и трепетных женских мечт, я чуть дрожащими пальцами приняла коробочку, чтобы рассмотреть подарок поближе. Ну, ничего такие. А какой бренд? Я хотела заглянуть под крышку и обомлела, когда он достал из пальто еще одну коробочку.
— В комплекте шло. — С садистским удовольствием глядя в мои стеклянные глаза, произнес он, открывая крышку. Кольцо.
— Мне повторить эту избитую фразу? — Он довольно хохотнул глядя на мое абсолютно сметенное лицо. — Да ладно тебе, я ж по срокам не тороплю. Это я так… место себе застолбить.
Вот тебе и пэрсик. Сюка.
Глава 12
Прелесть в том, что в офис «Легроима» меня пускали беспрепятственно. Настолько беспрепятственно, что сейчас я сидела в кабинете Лисовского и мирно ждала, когда кусок льда закончит насиловать неугодных на совещании и изволит явиться к себе.
Разумеется, о моем присутствии ему тут же доложили. Я только припарковала машину и собиралась покинуть салон, как мне прилетела от него смс, чтобы подождала двадцать минут.
Не знаю почему, но это вызвало смех.
Двадцать минут истекли. Я сидела в его кресле за его столом, когда дверь кабинета распахнулась, являя зрелище вожака на ходу роящегося одновременно и в телефоне и в планшете и отдающего указания приближенному, идущего за ним следом. Кажется, это был Андрей. Или Семен. Кто-то из жрецов, я их всегда путаю, ужас они наводят одинаковый.
Лисовский, не отрывая взгляда от экрана, недовольно повел уголком губ и встал посреди кабинета. Веет холодом, силой, решительностью. Он собран и сосредоточен, и это запускает жар по венам.
«…Спутаны мысли…»
— … «Ариал гроуп» и запросить их отчеты. В два встречу отменить…
«…Как белый шум…»
— …По конрагентам я еще не решил, скажу позже… Думаю, на «Ретейле» остановимся. Пробей их…
«По коже воск… Твой…. твой опиум…»
— …Панфилова пусть пересчитает тогда от китайцев с этими сертификатами, не нравится мне итоговый счет…
«…По коже воск…»
— … да, еще позвоните Арефьеву. — Наконец, оторвался от планшета и заметил меня. Взгляд застыл. Загорелся. Воспел песни падших, так знакомые моим демонам, встрепенувшимся внутри.
Он смотрел на меня так, будто бы уже прекрасно знал, что под шубой на мне ничего нет, кроме нижнего белья.
— Что ему сказать? — уточнил жрец его культа, поправляя очки перьевой ручкой.
«Твой опиум»
Он не сразу ответил. Не сразу. Совсем. Жрец был удивлен миллисекундной паузой своего божества.
«По коже воск… твой опиум»
— Семен, ты серьезно? — замораживающее произнес Роман Вадимович, не отводя от меня взгляда. — Ну, скажи ему «где деньги, Лебовски?»
— Будет сделано. — Очень серьезно кивнул жрец, торопливо черкнул что-то в планере. — Еще что-нибудь?
— У Андрея спроси, я ему уже надиктовал. Все.
«…Твой опиум…»
Дверь закрылась. Лисовский сделал шаг назад и щелкнул замком. Прислонился спиной к двери, руки в карманы брюк. Серебро в глазах.
Встала с его кресла. Пальцы развязали пояс и песцовый мех соскользнул вниз с оголенных плеч. Открывая его взору бордовую комбинацию от Виктория Сикрет. На моем подрагивающем от его голодного взгляда теле.
— Ксения Егоровна? — взгляд темный, затягивающий.
— Роман Вадимович… — опираюсь бедром о его стол, и мой палец скользит ногтем по идеальным сметам на его рабочем столе, — не могу понять, где ошибка… помогите мне, Роман Вадимович.
Мой кивок в сторону его кресла.
Усмехается, принимает правила. Идет неторопливо, взглядом скользит по моему телу. Останавливается рядом, прижимается сзади. Мягко отталкиваю и настойчивее киваю в сторону кресла.
Снова усмехается и падает в кресло, разворачивая его ко мне и чуть прикусив губу, поджигает во мне кровь одним взглядом. Возвращаю ему усмешку и указываю взглядом на бумаги.
Он читает. Пытается.
Демонстративно беру ручку с его стола, встаю между его широко разведенных ног и роняю. Встаю на колени. Он едва заметно улыбается, но взгляд скользит по строчкам. Скользит даже тогда, когда мои ладони с нажмом идут по внутренней стороне его бедер и достигают паха. Взгляд скользит по строчкам даже тогда, когда я справляюсь с его одеждой, высвобождая его эрекцию. Взгляд скользит, но дыхание ускоряется и срывается, когда я, лукаво улыбнувшись, прильнула к нему губами.
Стоит взгляду чуть ошибиться, остановиться, соскользнуть с бумаг — отстраняюсь. Как только возвращается — держу на грани.
— Тут нет ошибки, — прищуривает глаза, прикусывая губу и переводит взгляд на меня.
— Невнимательны, Роман Вадимович. Что-то вы совсем невнимательны. — Улыбаюсь, сглатывая разбавленную слюну, но не приближаясь и резко отбрасывая его руку, взявшую было меня за волосы. — Мне хочется поблагодарить вас за помощь, но как я могу это сделать, пока помощь не оказана?
— Су-у-ука… — почти стонет, глядя на меня с мучением, и неохотно возвращаясь к взглядом к бумагам, одновременно вздрагивая, когда я возвращаюсь к нему. — Чудо, блять, тут все правильн… сука… да я не могу… ну пра-а… вильно же!..
Отстраняюсь, чтобы сказать, что благодарна за помощь, а потом увеличить ритм и довести его, но не успеваю ничего сказать — дергает меня на себя, впивается в губы, разводя их горячим языком, и сжимает мое тело, запуская нехилый разряд электричества под кожу и заставляя напрочь забыть о задуманном. Треск ткани, краткий миг и я сбито застонала, ощутив его в себе.
По его коже Том Форд вместе с влагой тела, как ответ на внутренний жар. Слизываю. Пьянею. Растворяюсь. Двигаюсь сильнее. Настойчивее.
Дьявол танцует с бутылкой… В обоих. В особом стиле. В нашем особом стиле греха и порока. Жадного, неистового, до пожара, до спертого дыхания до желания… меток… и следов…
Моих меток на его теле.
Его следов на моем.
Ощущения от этого почему-то ярче и тела просто сатанеют. Срываются и двигаются. Он не успевает. Сдается. Сгорает. Еще живет. Но уже жадно готов податься под убивающие волны оргазма.
— В тебя… — хриплым срывающимся голосом с его губ.
— Не сейчас, Ром… — почти с мольбой в ответе.
Отстраняюсь до рокового момента, падаю на колени, успеваю прильнуть губами. И вижу его райский ад. Его адский рай. Пламя в холоде и лед в огне. Разрыв. По всем кончикам его нервных окончаний. До предела и невыносимости. Мой совершенный зверь. Идеальный, даже отдав своим дьяволам волю и свободу. Если порок когда-либо и был в физическом обличии, то сейчас он был его лучшим воплощением. Беспощадным. Не оставляющим шанса. Мой. Идеальный. Мой. Только мой.
