– Тамурлейн, – Тоби повернулся к девочке. – Ты можешь приказать Мечтателям намечтать меня домой? Когда станешь королевой?
Тамурлейн резко повернулась к нему и на несколько секунд задумалась.
– Да, когда убью Маладайна.
Тоби покачал головой.
– Это неправильно. Я лучше пойду к Мечтателям сейчас. Сам, – Тоби отвернулся от Тамурлейн и перегнулся через балюстраду. – Эй, Бёрстон! – громко прошептал он.
Бёрстон огляделся, но не нашёл источник звука.
– Эй, Бёрстон!
Бёрстон снова огляделся, снова никого не увидел и пошёл дальше.
– Эй! Бёрстон Шимплинг! – крикнул Тоби.
Бёрстон оглянулся. А с ним Мервин, слуги и музыканты на противоположной галерее.
– Тс-с-с, – прошипела Тамурлейн. – Ты всё испортишь.
Бёрстон заметил Тоби, прекратил раскладывать свои бумаги и торопливо взбежал по лестнице на галерею. Мервин Самп хромал следом, будто превозмогая жуткую боль.
– Так ты смог попасть взамок, Тоби? – Бёрстон тяжело дышал.
– Да, но не к Мечтателям. Что вы здесь делаете?
– Мы здесь, чтобы свергнуть Регента.
Тоби удивлённо поглядел на него.
– В чём дело? – спросил Бёрстон. – Ты в меня не веришь?
– Ну что ты, конечно, верю.
– Ты знаешь меня, Тоби, я смеюсь в лицо опасности.
– Ничего подобного, Бёрстон, – Мервин наконец достиг вершины лестницы. Его лицо было в синяках и шишках. Пожалуй, ему стоило бы лежать в постели. Или в больнице.
– Самп, – сухо сказала Тамурлейн.
Мервин и Бёрстон только теперь её заметили. Это их глубоко поразило. Мервин оправился от удивления первым.
– Ваше Величество, – он поклонился. Его лицо исказилось от боли.
– Там-Там-Тамурлейн, в смысле, королева Тамурлейн, Ваше Величество, – выдавил Бёрстон. Он нервно сделал книксен, потом поклонился, потом снял воображаемую шляпу.
– Итак, Самп, – сказала Тамурлейн. – Я слышала, ты предал моего друга Тоби Портера.
Она произнесла имя Мервина так, будто боялась от одного только слова подхватить заразу.
– Прошу прощения, Ваше Величество. Если вас это успокоит, они сделали со мной это, – он показал на своё лицо.
– Ни капли не успокоит.
– Я здесь, чтобы загладить свою вину, – сказал Мервин.
– Мы здесь, – поправил Бёрстон. – Ради вас я вошёл в львиное логово, Ваше Величество.
– Только потому, – ответил Мервин, – что я пригрозил сдать тебя Дозору за помощь беглецу.
– Хватит пререканий, – отрезала Тамурлейн. – Для чего вы здесь? Что вы делаете?
– Мервин пришёл в Бюро рано утром, – заговорил Бёрстон. – Весь опухший, лицо как тыква. Он заставил меня целый день возиться с нашим печатным станком, чтобы распечатать это, – Бёрстон похлопал по стопке бумаг у себя в руках.
– Что это?
– История убийств Маладайна, – сказал Мервин. – Со свидетельствами очевидцев. Свидетельство Тоби об убийстве Кертена. Через пять минут все гости смогут их прочитать. Маладайну не отвертеться.
– Видишь, Таме, – обрадовался Тоби. – Тебе не нужно ничего делать. С ним покончено.
– Город уже на грани восстания, – сказал Мервин. – Это переполнит чашу терпения.
Тамурлейн смотрела на зал. Гости начали рассаживаться. Тоби смотрел на Тамурлейн. Он не хотел оставаться здесь, чтобы узнать, что она решит: у него появилась возможность попасть домой.
– Итак, Бёрстон, – сказал Тоби. – Ты можешь убедить Мечтателей намечтать меня домой? Ты учился с ними в Школе Мечтателей. Они тебе помогут.
– О, я бы с радостью, Тоби, честное слово, но я возвращаюсь в Бюро. Дела не ждут, понимаешь ли.
Бёрстон потихоньку отползал в сторону.
– Ты ведь не испугался, правда? – спросил Тоби.
– Ни капли. Ни. Кап. Ли.
– Значит, ты мне поможешь?
– Помоги ему, Бёрстон, – сказала Тамурлейн. – Или…
– У меня есть идея получше, – ответил Бёрстон. – На пир придёт Мечтатель. Мой друг из Школы Мечтателей. Я видел его имя в списке гостей. Я его попрошу. Он тебе поможет.
– Правда?
– Устрой это, Бёрстон, – добавила Тамурлейн. – Ты предупреждён.
Бёрстон сглотнул. У Тоби не осталось сомнений, что он приведёт Мечтателя.
– Альфред, мы отправляемся домой.
Тамурлейн отвлеклась на гостей. Тоби видел по её лицу, что она всё ещё не оставила своего плана.
– Тебе ведь уже ничего не нужно делать, сказал Тоби и перешёл на шёпот, чтобы его не услышали Бёрстон и Мервин. – Тебе не нужно убивать Регента. С ним покончено.
– Может быть, – ответила Тамурлейн. – Мне нужно подумать.
Бёрстон положил свои бумаги на свёрнутый ковёр и ушёл за Мечтателем. Обрадованный Тоби сел рядом со стопкой. Даже Альфред, казалось, заразился его хорошим настроением. Он подошёл, выгнул спину и потёрся головой о бедро Тоби, как бы говоря: «Отличная работа, Друг».
– Всё хорошо, Альфред, – Тоби рассмеялся.
Краска на бумагах Бёрстона была совсем свежей, она даже не просохла до конца. Тоби взял один лист, чтобы прочитать, что же написал Мервин Самп. Под коротким свидетельством об убийстве Кертена была напечатана ещё одна история, и её жирный заголовок кричал:
КАК РЕГЕНТ МАЛАДАЙН УБИЛ КОРОЛЯ СИГОБЕРТА, и Я ЗНАЮ, ВЕДЬ Я БЫЛ ТАМ
Мервин Сами, старший архивист (в отставке)
Жили-были на свете двое близнецов, родившихся с разницей в считаные минуты. Первым на свет появился Сигоберт. Он покинул утробу своей матери грациозно, как пловец покидает бассейн, и улыбнулся: «Ну разве мир не чудесен?» Вторым был Никодемус Маладайн, и он появился на свет с обидой в сердце. Он должен был родиться первым, но запутался в пуповине брата, а потому родился синим, едва не задушенным да ещё и с синяком под глазом: Сигоберт ненароком пнул брата, покидая утробу. Никодемус Маладайн огляделся, и то, что он увидел, его не впечатлило. «Так вот какой он, мир?» – как будто проговорил он хмуро. Его брата взяла на руки их мать. Она смотрела на своего первенца, которому предстояло однажды стать королём.
А Никодемус Маладайн, который должен был родиться первым, смотрел на них и думал, как несправедлива его едва успевшая начаться жизнь.
Что бы ни делал Никодемус Маладайн, любимцем был его брат. Сигоберт решал, что подать на ужин, какого щенка взять домой с псарни, какую книжку мать будет читать им перед сном. Сигоберту доставались самая большая комната, лучшие подарки, новая одежда. Никодемус Маладайн же, пусть и был принцем, донашивал вещи за братом. Когда они пошли в школу, ничего не изменилось. Сиг (друзья звали его так) был популярен, Ник (друзья его так не звали, потому что у него их не было) был непопулярен. Обиженный всеми, Никодемус Маладайн был во всём лучше Сига. И учёба приносила ему некоторое удовлетворение. Не потому, что она ему нравилась (не нравилась), а потому, что его оценки были лучше, чем у брата. Сиг редко получал приличные оценки, потому что он не учился и не делал уроки. Ему это было неинтересно. И не нужно. Он должен был стать королём.
