Несколько мальчиков, кряхтя и пыхтя, волокли гигантскую свиную тушу, небрежно завёрнутую в кусок окровавленной ткани. Их процессию возглавлял старик: он шёл почти боком, чтобы удобнее было ворчать и подгонять. Тамурлейн дёрнула Тоби за рукав, и они нырнули в боковую комнатку. Шаги звучали здесь, словно в склепе или в погребе, и темно было, как в погребе или в склепе. Тоби стукнулся обо что-то – оно зазвенело. Отшатнувшись, мальчик наткнулся на что-то тяжёлое – оно упало. Судя по звуку, это был мешок с песком. Тоби сумел встать, но ударился головой об полку.
– Тс-с! – прошипела Тамурлейн.
За дверью раздались шаги старика, за которым волочились мальчишки с мёртвой свиньёй.
Тоби пытался сидеть неподвижно, но не мог перестать дрожать. Его мокрая одежда прилипла к телу. Он слышал, как вода капает со свитера на каменный пол. Зубы стучали.
– Тс-с!
– Я н-н-н-не могу «тс-с», – выдохнул Тоби. – Я сейчас замёрзну насмерть!
Глаза Тамурлейн сверкнули.
– Вот, – прошептала она и сунула ему в руки какую-то мешковину, пахнувшую плесенью и зерном. – Сними одежду и вытрись.
Тамурлейн принесла ещё мешков, и он так хорошо, как мог, обтёр себя грубой тканью. Глаза начали приспосабливаться к темноте, которую едва рассеивал слабый свет из крохотного оконца под самым потолком. Тоби поднял Альфреда и вытер его. Шерсть кота стояла дыбом, словно его ударило током, как в мультике. Тамурлейн сидела у двери и слушала.
Тоби пытался понять, кто всё-таки такая Тамурлейн? Что она такое? Человек или тень? Оба? Кем бы или чем бы она ни была, она знала замок. Может, она жила здесь? Возможно, она выступала против Регента, как зарезанный мальчик, Кертен. Да! Она дружила с Кертеном, она сама так сказала. Значит, она Мечтатель? Возраст подходящий: Мечтатели все были подростками. Нет. Будь она Мечтателем, она бы могла сама намечтать Тоби домой. Но если она могла становиться тенью, может, она сама была чьей-то мечтой? Может быть, мечтой Кертена. Тоби было интересно, останется ли она теперь в форме Тамурлейн. Часть его хотела спросить, часть его боялась. А весь целиком он хотел толкнуть её, сильно, чтобы она ударилась головой об дверь – так он был зол. Она дважды напугала Тоби в его в мире, да ещё и пролетела через него сначала в горах, потом в доме Мервина. Хотя Тоби подозревал, что будет недальновидно пинать кого-то, кто может устраивать воздушные взрывы и превращаться в тень-животное, которое может пройти сквозь человека и вызвать у него тошноту. Тоби громко вздохнул. Тамурлейн повернулась к нему, предупредительно сверкая глазами.
Дурацкая Тамуртень!
Тоби прислонился к стене и думал о доме. Мама наверняка извелась от волнения. Он пропал уже четыре дня как. Мама решит, что он умер: его убили, или он попал в аварию. Он хотел, чтобы их последний разговор, в машине перед школой, закончился иначе. Он повёл себя ужасно. Он поцарапал маму. Тоби закрыл глаза и беззвучно сказал маме: «Прости. Прости, прости, прости».
В голове прозвучал саркастичный смешок: папа смеялся над его извинением. «Чем скорее ты поймёшь, что ничего не складывается к лучшему, – сказал папа, – тем лучше». Так он сказал в тот день, когда Тоби и мама переехали с Арнольд-стрит в новую квартиру. И ничего не складывалось к лучшему.
Нет, не так. Папа сказал что-то ещё. Он сказал: «в этом мире». Ничего не складывается к лучшему в этом мире. А Тоби был уже не в этом мире, он был в Бальтазаре. И здесь всё могло сложиться иначе. Здесь мечты становились реальностью. Может быть, ещё был шанс, что всё сложится к лучшему. Может быть, можно было изменить то, про что говорила Тамурлейн: они не были счастливы на Арнольд-стрит. Может, Тоби всего-то нужно было попросить Мечтателей намечтать, чтобы всё опять стало хорошо. Починить его семью.
Тоби сообразил, что на самом деле ему для этого даже не нужны Мечтатели. У него появилась идея: если он запомнит всё, что видел и слышал в Бальтазаре, если он узнает больше о правителях этого королевства и его правилах, то сможет всё это рассказать папе и помочь ему закончить роман. Вот оно: папа будет счастлив, когда закончит роман, и перестанет плохо обращаться с мамой. Тоби сам починит брак своих родителей. Он починит семью. А уж что Тоби умел, так это чинить. Починить семью будет проще, чем чинить окна и стулья, а это он уже делал. Всего-то нужно быть внимательным, а когда он вернётся домой – рассказать всё папе.
Тоби почувствовал прилив сил.
Внезапно Тамурлейн оказалась рядом с ним, и мальчик резко выпрямился. Он не слышал, как она двигалась. В бледном свете, проникавшем через окошко под потолком, Тоби видел, как Тамурлейн приложила палец к губам: тс-с! Тоби явственно ощущал её близость. Тамурлейн сидела к нему боком, глядела в окно и прислушивалась к звукам за дверью. Тоби видел её нос, сжатые губы, блестящие глаза. Задранный вверх подбородок. Ему было интересно, кто настоящий: Тамурлейн или тень. Или всё же они обе. Разве человек может быть только чем-то одним? Тамурлейн издала звук. Всхлип?
Плачут ли тени?
Но с чего бы ей плакать?
Тоби вдруг понял, что она потерялась. Как и он, Тамурлейн потерялась и пыталась вспомнить, кто она и где её дом.
Мальчик похлопал её по плечу. Вышло не очень сочувственно: он по-прежнему сердился, к тому же боялся снова ощутить страх, печаль и ненависть, – но он всё же коснулся её плеча. Оно было твёрдым и костлявым. Тамурлейн повернулась к нему, выражение её лица смягчилось и стало… обычным. Она выглядела как обычная, хоть и весьма бледная, девочка, которой было очень грустно. Тоби хотел её утешить. И много о чём спросить. Кем она была, чем она была, как она была тем, чем бы она ни была. Почему она вернулась, чтобы помочь ему и провести в замок. Почему она… Тут к Тоби пришло ещё одно осознание: она всё время помогала ему. Даже когда была тенью. Она спасла его, когда в горящем лесу его поймал убийца. И снова спасла, согнав с обрыва, так, что он пролетел через еловые ветки, но ушёл от пожара. И даже недавно, когда она-Тамурлейн попрощалась с Тоби перед Бюро Разбитых Мечт, она-тень вернулась и спасла его от Дозора в комнате Мервина Сампа, а потом на мосту. И провела его в замок. И даже сейчас она нашла для него убежище.
– Ты помогаешь мне, – прошептал Тоби. – Почему?
– А ты как думаешь?
Тамурлейн подвинулась, её рука коснулась руки Тоби. Она была ледяной, холоднее, чем Тоби. Он дёрнулся, и Тамурлейн выпрямилась. Они снова сидели раздельно, будто и не было никакой близости.
Тоби решил, что быть тенью очень одиноко.
Шаги старика и мальчишки становились всё тише, пока наконец не стихли совсем.
– Пошли, – сказала Тамурлейн.
Тоби собрался посадить Альфреда в рюкзак, но кот наотрез отказался туда лезть.
– Так нужно, Альфред.
Альфред промяукал не терпящее возражений «Нет».
Тоби вздохнул и попросил кота быть в таком случае тише мыши. Он запихал мокрые вещи в рюкзак. Сухими остались только носки и ботинки, всё ещё связанные шнурками и висящие у него на шее. Он обулся. Кроме ботинок, на нём был только мешок, обёрнутый вокруг талии, как полотенце, и ещё один мешок, накинутый на плечи. Девочка, мальчик и кот выскользнули из комнаты.
