Не прошло и минуты, как Мойер превратился в город-призрак. Движение замерло. Машины замедляли ход и останавливались посреди дороги, когда водители отпускали педаль газа, либо врезались в здания, сбивали почтовые ящики, сталкивались с другими автомобилями. Над одними поднимался пар, другие загорелись. Люди неподвижно лежали на улицах или сидели, упав на руль или подушку безопасности. Одна камера показала бездомную кошку, которая бежала по переулку, направляясь к мусорным контейнерам.
На нескольких экранах Сэм заметил скользящие в тени темные фигуры. Они появлялись редко и двигались едва заметно. Может быть, это всего лишь плод воображения, заставляющего нас видеть лица в случайных пятнах или в узоре на обоях?..
Сосредоточившись на людях, больше похожих на манекены, Сэм сказал:
– Жуткое зрелище. Они совершенно неподвижны.
– Похоже на анонс конца света, – добавил Грубер. – Когда я добрался до города, люди уже начали приходить в себя. В таком состоянии, как тут, я никого не видел.
– Вернулся бы на несколько минут раньше, и лежал бы точно так же, – заметил Сэм.
– Странно подумать, что ни один человек в городе не…
– Постой-ка. – Сэм указал на нижний левый квадрат правого монитора. – Сколько там времени?
Грубер посмотрел на отметку.
– Одна минута первого. Нет, уже две.
– А почему этот человек расхаживает по улице, если все остальные в отключке?
Развернув монитор так, чтобы обоим было хорошо видно, Грубер увеличил изображение на весь экран. Мужчина был в вязаной шапке, старом пальто, потертых джинсах и стоптанных ботинках, на руках у него были перчатки без пальцев. Он шел спотыкаясь, будто очень устал или был пьян. И, кажется, оживленно беседовал сам с собой, активно жестикулируя.
– Наверное, этому найдется простое объяснение, – сказал Грубер.
– Например?
– Сбой в расстановке временных меток, – предположил Грубер. – Эти записи почти никто и никогда не смотрит. Камера может ошибаться на час, если ее забыли перемотать назад или вперед.
– Смотри, – возразил Сэм. – В правом верхнем углу кадра. Там кто-то лежит рядом с машиной.
Оборванец присел на корточки рядом с лежащим без сознания мужчиной, вытащил у него из кармана бумажник, вынул деньги и сунул бумажник на место.
– Черт, – сказал Сэм. – Ты знаешь, где это?
Грубер перемотал запись, разглядывая попавшие в кадр детали.
– Где-то в центре.
– Это все, что есть? – спросил Сэм.
– Что именно ты ищешь?
– То, что покажет нам, где этот человек был ровно в полночь.
– Есть еще несколько записей, – с этими словами Грубер открыл новый файл.
– Это тоже с Центральной, в нескольких кварталах оттуда. Неизвестно, правда, насколько быстро он шел…
Камера показывала несколько магазинов и кафе и тротуары перед ними, но почти не захватывала улицу. Слева из ресторана вышла пара: мужчина средних лет в костюме и женщина в коктейльном платье. Время: без одной минуты полночь.
Грубер пояснил:
– Это «Анджелини», новый итальянский ресторан. Не могу разобрать, кто эти люди, особенно под таким углом. Но здесь нет…
– Ты торопишься с выводами, – сказал Сэм.
В кадре появился оборванец и начал приближаться к паре сзади. Взмахнул рукой, будто отгонял пищащего над ухом комара.
Наклонившись к монитору, Сэм заметил темную фигуру между камерой и оборванцем. Она промелькнула так быстро, что, если бы он не вглядывался, то мог бы и не заметить. Затем Сэм увидел еще одну темную фигуру, скользнувшую мимо внедорожника. Вероятно, оборванец видел их, но думал, что они ему мерещатся…
Оборванец снова поднял руку и, должно быть, окликнул пару – женщина оглянулась. Он снова отмахнулся от чего-то. Сэм не заметил темной фигуры, но, вероятно, она просто не попала в кадр.
Женщина схватила своего спутника за руку и что-то прошептала ему. Тот вытянул руку с брелоком в сторону внедорожника и открыл замки. Оборванец продолжал что-то говорить, но мужчина в костюме помотал головой. А мгновение спустя упал, ударился о машину и выронил брелок. Его спутница упала рядом. Она неловко подвернула ногу и разбила лицо о бордюр.
Оборванец уставился на них. У него дрожали руки, он явно не понимал, что происходит. Впрочем, через несколько секунд он оправился от изумления, присел на корточки рядом с мужчиной, залез в нагрудный карман его пиджака и вытащил бумажник. Через несколько мгновений он вернул бумажник на место, а деньги сунул себе в карман. Затем он опустился на колени рядом с женщиной.
Грубер наклонился к монитору.
– Что он делает?
– Проверяет пульс, – догадался Сэм. – У нее на лице кровь.
Оборванец достал из ее сумочки несколько сложенных купюр, сумочку оставил рядом с женщиной.
– Мы получили несколько заявлений о пропаже денег, – сказал Грубер. – Но больше ничего не пропало – ни кредитные карточки, ни мобильники, так что я списал это на провалы в памяти или на то, что этих людей еще до блэкаута обобрал ловкий карманник. Я даже не предполагал, что кражи происходили, пока все были без сознания.
Две минуты первого.
Поднимаясь, оборванец пошатнулся, но удержался на ногах. Он вежливо кивнул мужчине и женщине, так и лежавшим без сознания, и побрел дальше по Центральной улице. Однако прежде чем выйти из кадра, он оглянулся, и между вязаной шапочкой и воротником пальто показалось его лицо – мельком, нечетко. Вряд ли оборванец обернулся, потому что его кто-то окликнул, ведь он был единственным человеком во всем городе, кто не лишился сознания. Скорее всего, он отвлекся на одну из пролетавших мимо темных фигур. Или просто не мог поверить в свою удачу и запоздало почувствовал укол совести.
Потом он исчез.
Грубер прокрутил запись назад, остановился на кадре с лицом оборванца и приблизил изображение. Но оно превратилось в мешанину светлых и темных пятен, ничего нельзя было разглядеть.
– Знаешь его? – спросил Сэм.
Грубер вздохнул.
– Трудно сказать, – признался он. – Но у меня есть идея.
Сэм откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке. Только один человек во всем городе не отключился во время блэкаута. И что о нем известно? По одежде было понятно, что это бездомный. Судя по тому, как он действовал, он привык воровать по мелочи. А еще он что-то знал об этих тенях. Вероятно, он лишь чувствовал их присутствие, но не видел. Но даже если и так, он на несколько шагов опережал всех остальных.
Грубер продолжал всматриваться в расплывчатое изображение.
– Надеешься, что сможешь его узнать? – спросил Сэм.
– Было бы неплохо, – улыбнулся Грубер. – Ищу хоть что-то, подтверждающее мои подозрения.
