«Он твой брат, Яна».
«Брат».
«У вас один отец».
Тихо скулю, сильнее сжимая голову руками. Так не бывает! Так просто не может быть! Меня ломает от осознания этой гадкой правды, тошнит от своей далеко не братской любви к Яну, но больше всего распирает от отвращения к отцу! Я не верю! Не хочу верить, что его отношения с матерью Шаха зашли настолько далеко, длились нескончаемо долго и что вся моя жизнь – это клубок мерзкой, отравляющей лжи.
Слез давно нет. Они кончились за несколько часов езды вместе с силами и желанием верить в лучшее. Видимо, в прошлой жизни я чертовски много грешила, раз в этой Всевышний бесконечно испытывает меня на прочность.
– Кажется, приехали! – Филатов тормозит возле кирпичной пятиэтажки в маленьком провинциальном городке.
Я просила Фила меня спрятать, жаждала навсегда затеряться, и парень, как джин из кувшина, запросто исполняет мою просьбу. Впрочем, без помощи Зайцевой не обошлось. Именно она договорилась с родителями, и те согласились приютить меня у себя.
– Ты уверена? – на всякий случай уточняет Сашка и, заручившись моим кивком, набирает комбинацию цифр на домофоне.
Серый подъезд, четвертый этаж, знакомство с отцом Зайцевой, ее комната с плакатами на стенах – это все как в параллельной реальности: вроде и рядом, но будто не со мной.
Фил затаскивает чемодан и на прощание прижимает к себе. Что-то шепчет и просит простить. Его простить! Глупый, он реально думает, что виноват! Корит себя за правду! Улыбаюсь и снова плачу, носом утыкаясь в его плечо. Мне нужно время, чтобы все понять. Время, чтобы развернуть сознание на 180 градусов. Время – забыть.
– Мы проведем еще один анализ, ладно? – просит Филатов, а я киваю. Ни на что не надеюсь, но киваю. Его рассказ о последних годах жизни Яна красноречивее любых тестов ДНК. Я знаю Шахова! И если он от меня отказался, значит, наше с ним родство – правда!
– Все будет хорошо, слышишь? – Филатов целует меня в лоб и уезжает. До дома ему часов пять езды, и я не смею его задерживать, хоть и боюсь проклятого одиночества больше всего на свете.
Но все оказывается не так уж и плохо. Родители Маши – чудесные люди. Веселые, отзывчивые, легкие. Глядя на них, я понимаю в кого Зайцева. А еще безмерно благодарна им за заботу. Они смогли окружить меня таким семейным уютом и теплотой, о которых я даже не мечтала в доме родной тетки.
Не замечаю, как пролетает неделя, но в голове все тот же кавардак, да и слезы нет-нет да застят глаза. Боль не ушла, напротив, с каждым днем она становится все более изматывающей и острой. И честно, я благодарна Яну за его попытку меня от нее уберечь. Жаль, я не успела остыть к Шахову, как он того добивался. И все же, жизнь продолжается!
Фил делает для меня липовую медицинскую справку и якобы от моего лица передает в универ. Маша каждый вечер скидывает лекции и задания. С головой ухожу в учебу, чтобы закрыть сессию, а после перейти на заочное или вообще сменить вуз. Помогаю тете Любе по дому, а вечерами гуляю по скверу неподалеку и постоянно думаю о Шахове, постепенно закрывая пробелы нашего прошлого его болью. Теперь я знаю, через что прошел Ян в попытках от себя убежать. Знаю о его заботе и срывах, о том, как, рискуя собой, он вытащил меня из разбитого авто и пробивался в больницу в надежде хотя бы попрощаться. Знаю, как чертова правда ломала его все эти годы и как настойчиво он пытался оградить меня от нее. Наверно, когда-то, когда мысли улягутся, а сердце наполнится смирением, мы с ним сможем увидеться снова и, кто знает, возможно, еще станем друзьями.
Фил приезжает ко мне спустя несколько дней хмурым осенним вечером. Совершенно неожиданно. Звонит и просит к нему спуститься. Наспех одеваюсь, спускаюсь по лестнице и застаю парня возле его автомобиля. Не замечая мелкой мороси и завываний ветра, он стоит неподвижно и смотрит в пустоту. Его что-то терзает, вижу, но как добраться до истины, не знаю.
– Привет! – кутаюсь сильнее в куртку и подхожу к Саше.
– Привет! – легкий кивок в ответ, а на губах – лишь намек на улыбку.
– Как дела? – мне непривычно видеть Филатова таким: задумчивым, молчаливым, серьезным.
– Нормально, – отмахивается Саша, но не успевает скрыть в глубоком взгляде немыслимую тоску, а в голосе – сомнения. – Прогуляемся?
Мы неспешно идем по вечернему городу, наплевав на октябрьскую непогоду. Какое-то время Филатов молчит, а я не смею начать разговор первой. Просто жду. Но в печальном свете фонарей беседа никак не клеится.
– Что с тобой? – спрашиваю, когда молчание становится слишком тяжелым.
– Прости, Даян, просто не получается, – выдыхает Сашка и задирает нос к небу. – Правду тебе открыть не получается. Сорвался-приехал, а толку? Думал, расскажу тебе все с ходу, а видишь, смелости не хватает!
– О чем ты, Филатов? – я от прошлой порции правды не пришла в себя. Не уверена, что хочу еще!
– Даян, я… – Фил явно подбирает слова, но те врассыпную убегают от парня. Он треплет себя по волосам и совершенно точно волнуется.
– Тогда давай, я скажу, – резко останавливаюсь и дергаю Фила на себя. Я не знаю, что там за правда такая, но раз она дается парню так сложно, значит, ему не все равно. И мне не все равно! За это время Филатов стал для меня настоящим другом, и потерять его я не хочу! А то, что чертова правда все только усложнит, чувствую сердцем.
– Спасибо тебе, – получается негромко. Голос тонет в гулком шуме дороги, а Филатов снова смотрит мимо.
– Спасибо тебе, – повторяю громче, цепляясь за куртку на его груди. Сашка вздрагивает и тут же переводит взгляд на меня. – Спасибо, что помогаешь! Что заботишься! Что тебе не все равно! Я честно не представляю, как жила бы все это время без тебя.
Мимо проносятся одинокие автомобили, а дождь россыпью алмазной пыли сверкает на волосах и лице Фила. Парень прикрывает глаза и еле заметно качает головой.
– Глупости это все, – начинает спорить, только я не даю.
Мимолетным поцелуем касаюсь его губ, закрывая те на замок. Я не хочу больше никакой правды, да и Филатов, уверена, забывает, что хотел сказать. Наш поцелуй на грани дружеского, но чуть больше. Нежный, недолгий, поверхностный. Я даже не понимаю, для чего он был нужен, но совершенно не испытываю стыда! Впрочем, желания углубить поцелуй тоже.
– Хм, – грустно улыбнувшись, Филатов сверлит меня взглядом. – Убедилась?
– В чем? – и все же неловкость дает о себе знать пылающими огнем щеками.
– Что я не он, – хмыкает парень.
– Прости, – моя очередь прикрывать глаза. – Я не знаю, что на меня нашло.
Мне хочется верить, что мы оба чувствуем: это – не то. Не для нас. Не про нас. Мы с Филом друзья. Не больше! Хотя взгляд Филатова сейчас гораздо пронзительнее и нежнее, чем просто дружеский.
– Все нормально, Даян. Это ты извини! Я запутался, – он пытается казаться по привычке беспечным, но сегодня ничего не выходит. – Артист из меня никакой, да?
