– О чём ты? – повернувшись к парню, ладонями упираюсь в подоконник за спиной.
– Сейчас! – Фил в два шага преодолевает расстояние между нами, замирая в считаных сантиметрах от меня, а потом начинает медленно раздеваться. Как прожжённый стриптизёр он плавно виляет бёдрами и неспешно стягивает с себя толстовку, а я сдуру начинаю визжать, пряча лицо в ладонях.
– Даян, Господи, откуда ты такая взялась? – заливается смехом несостоявшийся танцор. – Я просто хотел познакомить тебя с ним! Ну же, взгляни на меня!
Через силу раздвигаю пальцы и сквозь щёлочку одним глазом смотрю на Фила, готовая придушить шутника, но вместо этого тоже начинаю смеяться. Сняв с себя толстовку, Фил стоит передо мной в белоснежной футболке с огромным принтом Чебурашки во всю грудь и словами из той самой песенки, которую ещё недавно напевала себе под нос.
Филатов не обманул. Уже через несколько часов к деревенскому дому начинают съезжаться гости. К этому времени мы успеваем забить продуктами холодильник и очистить от листьев и грязи стол под навесом. Фил больше меня не смущает, хоть и продолжает отчаянно смешить, припоминая различные деревенские истории. Один рассказ об Аркаше чего стоит. Впрочем, легендарный житель деревни не заставляет себя долго ждать и, увешанный берёзовыми вениками, как леший какой-то, появляется на пороге дома.
Постепенно людей становится всё больше. Друзья, одногруппники… Саша спешит меня с каждым познакомить, но имена в голове постепенно превращаются в кашу. Лёша, Боря, Катя, Игнат, Жека, Ульяна – «только свои» растут как на дрожжах. Усердно прячу смущение и пытаюсь вести себя раскованно. Правда, это несложно. Большинство друзей Фила вполне адекватные и дружелюбные, на первый взгляд, ребята, а простая обстановка вокруг и вовсе стирает между нами все различия. В этой суете я почти забываю, что должен подъехать ещё один гость, встречи с которым жду и боюсь одновременно.
В какой-то момент убегаю на кухню, чтобы помочь Филу нарезать к столу овощи. Пока Саша моет помидоры, аккуратно раскладываю на огромной тарелке перец. Появление Яна чувствую даже раньше, чем замечаю его в обнимку с Бельской. Вмиг воздух вокруг становится тяжёлым и наэлектризованным. Сердце непослушно ускоряется, а щёки горят огнём.
– Ян приехал, верно? – Филатов безошибочно угадывает смену моего настроения и, встряхивая от воды руки, подходит ближе. Сквозь пелену напряжения удерживаю на губах улыбку и заклинаю себя: не смотреть в окно.
– Точно! За нами наблюдает, жук! – выдаёт Фил, стоя непозволительно близко. Нарезанный кольцами перец валится из рук, а желание провалиться сквозь землю становится невыносимым. – Улыбайся, Даяна! Сейчас сыграем свою партию на его нервах!
– Зачем? – выдыхаю почти беззвучно, но, повинуясь приказу, продолжаю улыбаться. Где-то глубоко внутри мне и самой хочется, чтобы Ян увидел меня счастливой, заметил меня с другим. Наивная, я всё ещё надеюсь разбудить в нём хоть каплю ревности.
– Просто так, – шепчет Филатов и пробегает пальцами по моему плечу. Ничего не значащее касание сейчас воспринимается мной как нечто запретное и далёкое от дружеского. Оно парализует, лишает воли.
– Саша, прошу, – бормочу в робкой попытке остановить парня и прикрываю глаза, чтобы сдержать неуёмное любопытство и не посмотреть на Яна.
– Просишь? О чём? Не останавливаться? Не буду, – пальцы Фила скользят по чувствительной коже от ключицы и выше, а горячее дыхание обжигает оголённую шею.
– Ты переходишь границы, – будучи абсолютно уверенной, что Шахов давно потерял к нам с Филом любой интерес, решительно открываю глаза и тут же упираюсь своим взглядом в холодный и стальной Яна.
– Даже не думал, – оправдывается Саша, кончиками пальцев вырисовывая узоры на моей коже, направляясь обратным маршрутом.
– Довольно! – произношу чуть громче и закрываю занавеску: спектакль окончен!
Мы выходим к гостям минут через десять. Настроение на нуле. Улыбка едва держится на губах. Впервые за этот день хочется воспользоваться выделенной мне комнатой и спрятаться ото всех.
За столом шумно и, наверно, весело. Парни наперебой выкрикивают тосты, делятся воспоминаниями и отпускают глупые шутки. Девчонки, отчаянно поддерживая своих кавалеров, как одна поддакивают и заливисто смеются. Но вся эта суета проносится мимо. Мне до безумия неуютно и холодно. Притворные объятия Филатова совершенно не согревают, а ледяной взгляд Шахова отбивает аппетит. Но больше всего, как ни странно, раздражает Диана. Повиснув на плече своего жениха, она свысока наблюдает за происходящим, брезгливо морщит нос и каждую секунду пытается вынудить Шахова поехать домой.
– А давайте сыграем! – басовитый голос Игната заглушает все остальные, перетаскивая на себя внимание собравшихся.
– Во что? – Борзый жадно откусывает шашлык, а затем смачно облизывает пальцы.
– В бутылочку, – ржёт Лёша, изрядно повеселев от выпитого.
– Нет! Фигня! Да вы что? – доносится со всех сторон, а я с облегчением выдыхаю. Никогда бы не подумала, что эти ребята балуются подобными играми.
– Тогда в признания, – пищит Катя, прижимаясь к Игнату.
– Лучше в «Паранойю», – возражает Ульяна, симпатичная блондинка, внешне чем-то похожая на Бельскую.
– Я за признания,– вступается Боря и обводит девчонок масленым взглядом. – Но при условии, что проигравшие парни пьют штрафную, а прекрасные леди снимают что-нибудь из одежды.
– Иди в баню, Борзый, – верещит Уля. – Холодно!
– Детский сад! – фыркает Бельская.
– Играем! – выносит вердикт Шахов, чмокая свою Ди в макушку, а меня награждая колючим взглядом.
Тут же со всех сторон начинают сыпаться признания: я никогда не ел жареных кузнечиков, я никогда не плавала в море голышом, я никогда не пел с Мадонной дуэтом… Все смеются, а парни то и дело несут «наказание», если вдруг то или иное действие имело место в их жизни раньше.
– Я никогда не носила шпильки, – произношу первое, что всплывает в голове, когда очередь доходит до меня. Моё признание мгновенно вызывает бурю оваций со стороны парней. Девушки же недовольно фыркают и приступают снимать с себя самое ненужное.
– Надо было сразу начинать с Яны, а то кузнечики, Мадонна, – хохочет Игнат, а Фил прижимает меня к себе чуть ближе. – Саня, теперь ты.
– Я никогда не обнимал одну девушку, думая о другой! – произносит вполне серьёзно Филатов, а мне становится неловко.
– Ты врёшь! – шепчу тихо-тихо, чтобы больше никто не услышал.
– В этой игре нельзя врать, – щёлкает меня по носу указательным пальцем Фил и подмигивает. А я замечаю, как некоторые парни тянутся за штрафной, в том числе и Ян.
– Я никогда не была брюнеткой, – довольная своей маленькой местью, Ульяна смотрит на меня, поджав губки. В этой компании брюнетка только я, а потому стягиваю с себя шарф и с улыбкой откидываю тот в сторону.
– Я никогда не училась на бюджете, – поддерживает подругу Катя, а мне приходится распрощаться ещё и с курткой. На улице не так уж и холодно, поэтому и эту потерю я переношу легко.
