– А может, я влюбился? – произносит тихо, мягко склонив голову вбок.
– Не смеши, Филатов! – дёргаюсь как от пощёчины, скидывая пальцы Фила с лица. Это бред!
– Время, Даяна! – напоминает Фил, изучая меня взглядом. Мне впервые становится до жути неловко в его компании. Он врёт! Знаю. Вижу. Но не понимаю зачем!
– Я тебе не верю!
– И правильно делаешь.
– Этот пакет, – тыкаю пальцем в мешок с медикаментами. – Это же Ян тебе передал, верно? Зачем? Его ты тоже решил обмануть? Для чего?
– В кровать! – командует Фил. – Твоё время вышло!
– Ты не ответил! – осторожно отступаю, не разрывая зрительного контакта.
– А ты не оставляешь мне выбора!
Один широкий шаг, и Филатов беспардонно перехватывает моё уставшее тело и, запросто перекинув через плечо, несёт в комнату.
– Пусти, Филатов! – голос срывается в едва различимый хрип. – Я сама! Сама!
Но парень глух к моим стенаниям и настойчив в исполнении обещанного. Бью его в спину руками что есть мочи, тарабаню ногами, но всё впустую. Меня как мешок с картошкой Филатов бессовестно бросает на диван и нависает сверху грозовой тучей.
– Только попробуй! – рычу, отползая в дальний угол. – У меня парень есть! Он это так не оставит! Слышишь!
– Ага,– ухмыляется Фил, закатывая рукава, – смотри, как испугался. Ты не умеешь врать, Даяна!
– Я и не вру! Есть! Митя! Я просто не хотела афишировать. У нас всё серьёзно! – сама себе удивляюсь: голос уверенный, даже не дрогнет.
– Митя?
– Да,– рвано выдыхаю. И дёрнуло меня вспомнить про Зюзева. Нет бы про кого более симпатичного мысли в голову пришли. Но раз уж сказала «А», придётся и «Б» говорить. – Всё зовёт к нему переехать, а я тяну. Вон и адрес у зеркала в прихожей пылится. Так что Филатов тебе лучше уйти!
В глазах парня смятение и непонимание. Сверлит меня своим ясным взглядом, выжидая, когда ж я дрогну, а у самого крылья носа раздуваются, как у Змея Горыныча.
– Врёшь! – цедит сквозь зубы, а потом выпрямляется и делает шаг назад. – Ладно, не моё дело. Но под одеяло тебе всё-таки стоит лечь.
Филатов разливает чай, дожидается, когда я выпью целую чашку, а после суёт мне в рот пару таблеток жаропонижающего и без спроса поправляет одеяло. Он кажется задумчивым и растерянным, но больше не настаивает ни на чём и не задаёт неудобных вопросов. А я понимаю, что поступила верно: в моих интересах держаться от Яна и от Филатова подальше, а с Бельской проблемы решать по мере их наступления.
Не успевает Сашка уйти, как приходит и обещанный Шаховым врач. Худощавый, пожилой мужчина долго и тщательно прослушивает мои лёгкие, внимательно смотрит горло и зачем-то измеряет давление. Он настойчиво рекомендует постельный режим и выписывает ещё кучу лекарств. Только всё это проносится мимо меня. Горячий чай, мягкая подушка и лёгкое послабление головной боли незаметно погружают меня в сон.
– Спасибо, – шепчу напоследок то ли доктору за назначенное лечение, то ли Филу за его заботу, то ли Шахову за спасение, а затем проваливаюсь в дрему.
На утро я просыпаюсь в квартире совершенно одна. На столе замечаю огромную вазу с вымытыми фруктами и лекарства, а возле зеркала в прихожей не нахожу листок с адресом Зюзева.
Глава 15. Даяна
– Привет! – визжит неугомонная Зайцева и с объятиями бросается на шею. – Как ты?
– Всё хорошо! Хорошо! Задушишь же!
Моё вынужденное затворничество изрядно затянулось, и я безумно рада видеть Машу на пороге своей квартиры. За эти дни мне и правда стало намного лучше. Температура давно спала, горло прошло. Остался небольшой кашель, но и его я планирую истребить в ближайшее время с моей-то армией медикаментов.
– Как у тебя уютненько! – Машка небрежно скидывает кеды в прихожей и глазками-пуговками осматривает квартиру. – Всё-таки своё жильё – это круто! Слышишь?
Зайцева внезапно поднимает указательный палец в воздух и делает вид, что внимательно к чему-то прислушивается.
– Нет. Ничего слышу, – растерянно бормочу.
– Правильно! Потому что тихо, – улыбается подруга и, подхватив с пола небольшой пакет, медленно проходит вперёд, не переставая при этом трещать. – Ты была когда-нибудь в общаге? Это же самый настоящий муравейник. Всё вокруг шевелится, шумит, бренчит. Кто-то ржёт на весь этаж, кто музыку врубает на полную или ещё того хуже начинает петь сам. А эти постоянные разборки? Кто чьи макароны съел, кто у кого парня увёл…
– Зато не бывает одиноко, – улыбаюсь Машке. Ей невдомёк, как от молчаливого одиночества порой хочется лезть на стену.
– Это да, – кивает и тут же показывает язык своему отражению в зеркале на стене. – Но, знаешь, когда на душе скребут кошки, а вокруг все смеются или дерутся за кастрюлю, как за последнее место в ковчеге Ноя, безумно не хватает тишины.
Игривое настроение Зайцевой на глазах портится, а печальная улыбка выдаёт её с головой: разрыв с Егором всё ещё бередит девичье сердечко.
– Не помирились? – спрашиваю напрямик.
– Нет, Ян, мы расстались, – вздыхает с тоской во взгляде Маша.
Отодвинув меня в сторонку, она проходит на кухню и начинает выгружать из сумки гостинцы: несколько яблок, пакет сока и немного шоколада. И только потом оглядывается по сторонам. – Ёк-макарёк! Яна, что это? Продуктовый ограбила, а по пути цветочный обчистила?
Смущённо пожимаю плечами. Который день неведомые мне курьеры привозят продукты в количестве явно превышающем потребности одного человека. А ещё цветы…
– Это всё Филатов, – произношу несмело, кусая губы. Больше некому.
И хотя Сашка с того дня ни разу не приходил, не звонил и упорно продолжает игнорировать мои сообщения, кроме него, о пустом холодильнике никто не догадывался. Да и нет в моём окружении знакомых, готовых вот так запросто сорить деньгами.
– Филатов? – вскидывает брови Машка. – А говорила, что между вами…
– Ничего нет, – решительно заявляю и ставлю на плиту чайник. – Всё правильно!
– Ну вот, смотри, у меня с Филатовым ничего нет, так и комната в общаге не походит на цветочный, – Зайцева втягивает носом аромат ближайшего к ней букета из белоснежных роз.
– И у меня нет. А это, – обвожу руками кухню, – глупости это всё!
В двух словах рассказываю Маше о нелепом предложении Фила, о том, как едва не попала под машину, о спасшем меня Шахе и угрозах его отца. Зайцева слушает раскрыв рот и не знает, как реагировать. Но вижу по её глазам, что, как и я, чувствует неладное.
– Расскажи лучше, что нового в универе, – решаю сменить тему.
– О! – тянет подруга. – Заболела ты вовремя! Мухомор лютует. Сегодня начал проверять проекты, и всё ему не так. Носовой «неуд» влепил, у Маринки не принял работу. Я так боялась, что меня спросит.
