– Сашенька, милый, расскажи, как прошла конференция! – стоит разговорам о Париже стихнуть, как Ирина Анатольевна вспоминает про сына.
– Отлично, мам! – кивает Фил с набитым ртом, но парня это не смущает. – Мы с ребятами выступили круче всех!
– Что за конференция? – уточняет деловито Бельский, скорее для поддержания разговора, нежели желая знать подробности.
– Не заморачивайся, пап!– пищит Диана. Блондинка сидит прямо передо мной и неустанно сверлит презрительным взглядом. В отличие от Яна, который упорно пытается сосчитать рисинки в порции ризотто и явно проигрывает в расчетах.
– Да, не берите в голову, Демид Демидыч, – поддакивает Фил. – А то мало ли Диана тоже захочет принять участие.
– Что в этом плохого? – непонимающе смотрит в нашу сторону Агнесса.
– Вашего отца жалко: сгорит со стыда! – в открытую намекая на ректора университета и тупость Бельской, голосит Фил, за что начинает мне нравиться всё больше.
– Ха, – надув губки, Диана бросает недовольный взгляд на Сашу и тут же переводит его на Яна. Ищет защиты. Но Шах продолжает пожирать взглядом тарелку. Губки Бельской надуваются все сильнее, а уровень желчи начинает зашкаливать. – Лучше я пропущу пару конференций и это время уделю себе и Яну, чем буду похожа на серую мышь, которую ты, Филатов, из жалости таскаешь за собой по приличным домам!
– Ты меня с кем-то путаешь, Ди! – ухмыляется Фил и, положив мне руку на спину, нежно касается губами волос. – В отличие от брата мне безумно повезло с девушкой!
Колкость Саши наконец приводит в чувство Шаха. Тот резко отрывается от ризотто и диким зверем скалится на Филатова, правда, продолжая молчать. А мне становится нестерпимо обидно, что Ян на стороне Бельской, хотя та и ведёт себя отвратительно.
– Милый, а где вы познакомились? – пытается снизить градус накала Ирина Анатольевна, пока отцы семейств гневно взирают на Фила, решительно подбирая слова, чтобы поставить парня на место.
– На конференции, конечно, – снова влезает в разговор Диана. – Где же ещё? Наша мышка боится носа из аудитории высунуть, а по вечерам тарелки моет в забегаловках, или где ты там сейчас работаешь, Талеева?
– Может напомнить, где ты с Шахом познакомилась, – откинувшись на спинку стула, опять вступается за меня Фил. – Хотя нет, не стоит шокировать родителей, верно?
– Хам! – фырчит Бельская, начиная заметно нервничать.
– Яна! – подаёт голос Шахов-старший. – Не знал, что ты в городе, да ещё и учишься с моими сыновьями в одном вузе. Похвально!
– Спасибо, Олег Станиславович! – мне даже удаётся улыбнуться, а внутри загорается робкая надежда, что не всё потеряно.
– Талеевы, – смакует на языке Демид Демидович, смешивая моё имя с остатками ризотто во рту. – Не припомню таких! Кто ваши родители, Яна? Чем занимаются?
– Даяна сирота, – останавливает попытки Демида разузнать мою биографию своим басом Ян, впервые за вечер взглянув на меня. А я не могу понять: старается парень таким образом за меня заступиться или помогает Бельской еще глубже втоптать в грязь.
– Оу, – притворно качает головой Агнесса. – Мне так жаль.
– Бедняжка, – тянет мать Фила
– Откуда ты знаешь? – шипит Бельская как можно тише и дёргает Шаха за рукав.
– И мне интересно! Просвети, братишка! – горланит Саша, привлекая внимание к своему вопросу.
– Яна с родителями жила по соседству с нами, только и всего, – утоляет любопытство собравшихся Шахов-старший. – Ничего интересного, правда, Ян?
– Абсолютно! – отрезает тот, пренебрежительно скользнув по мне взглядом.
– Ну и замечательно! – и снова рука Фила на моей спине. – Значит, своими отношениями с Даяной, – Саша, как специально, нараспев произносит моё полное имя, словно знает, что так я разрешала называть себя только Яну, – мы никого не смутим и никому не причиним неудобств. Но, насколько я помню, мы собрались здесь не для обсуждения моей девушки, верно?
– Верно! – соглашается Шахов-старший, а его жена тут же суетливо берёт бокал в руки и начинает глупо улыбаться. – Сын, ты явно хотел нас порадовать?
Бельский откашливается и садится ровнее, Агнесса от предвкушения чего-то важного глубоко вздыхает и пошловато закусывает губу. Диана тоже вся собирается и струной вытягивается на стуле. В руках каждого бокал с вином, а в глазах – ожидание. Вот только Ян словно не здесь. Смотрит в пустоту и тяжело дышит. В его глазах бушует целая стихия, а сомнения разрывают на части. Не знаю, чего все ждут от него, но чувствую, что Шаху это не по душе.
– Сын,– поторапливает Олег Станиславович. – Мы ждём!
– Даяна, возьми бокал, сейчас будет нечто, – тихо шепчет Филатов на ухо, придвинувшись ко мне чуть ближе, а взгляд Яна тут же стекленеет, зацепившись за нас. В другой ситуации я бы подумала, что он ревнует, да только Шахов слишком хорошо дал понять, что для меня в его сердце давно нет места. Тогда что так настораживает парня?
– Ян! – грозный рык Олега Станиславовича нас обоих возвращает в реальность. Шахов-младший встаёт из-за стола. В одной руке он крепко держит бокал, вторую же нервно сжимает и разжимает. Вот только его взгляд, всё такой же пустой и напряжённый направлен в мою сторону.
– Ян, тебе помочь? – усмехается Фил, вальяжно вытянув под столом ноги.– Демид Демидович, Агнесса Тимуровна, мы собрались сегодня за ужином не просто так. Дальше давай сам!
– Саша, прекрати паясничать! – недовольно качает головой жена Шахова-старшего, пока тот взглядом метает молнии в сторону пасынка.
– Мам, ну а что? – как ни в чём не бывало пожимает плечами Фил. – Я надеялся, глядя на старшего брата, тоже обручиться с Даяной. Так сказать, перенять опыт, а тут…
Но договорить очередную ерунду Сашка просто не успевает. Зал оглушает характерный хруст стекла, а на белоснежную скатерть начинают падать алые капли крови, перемежаясь с тонкой струйкой элитного вина. Визг Дианы тут же смешивается с диким криком Агнессы. Демид, позабыв о своём воспитании, отпускает пару нецензурных выражений, а мать Фила прикрывает ладошкой рот. И только Ян каменной статуей возвышается над столом и с иступленным выражением лица смотрит на Фила, сжимая в ладони осколки бывшего бокала.
– Пошёл вон! – не своим голосом ревёт Шахов-старший, устремляя разгневанный взгляд в сторону Фила. – И девку свою забери!
Глава 11. Ян
Ладонь горит огнём, но боль эта притупляется моей безграничной злостью.
– Домой? – голос Мишани выводит из ступора.
– Нет, – бросаю в ответ и, развалившись на заднем сидении авто, втягиваю носом воздух.
Уже второй час езжу кругами возле дома в надежде остыть: иначе сорвусь, иначе сверну Филу шею к ядрёной фене. Долбанный придурок! Псих! Идиот! Что он пытался мне доказать, притащив с собой Даяну на ужин? Что?
