Жуткая аура разрушенной башни была не цветочком даже, а просто-таки бутончиком по сравнению с ягодками этого места. Слои нашей и чужой реальности перемешались здесь почти ощутимо, создав самые немыслимые и невозможные связи не только в пространстве, но вроде даже и во времени. И до меня дошло. Вчерашние мои видения были лишь отголосками, уловленными из этого бардака мозгом, настроенным на старую трагедию. Я еще раз переглянулась со сьеррином и поняла: он чувствует то же. И думает так же. Ммать! Да что же здесь, в конце концов, случилось?
Тавель, далекий от наших переживаний, первым пересек невидимую границу. За ним почти синхронно сделали шаг остальные. И только после этого я поняла — назад пути нет. В самом буквальном смысле, просто физически. Теперь я могла идти лишь вперед, механически, словно робот переставляя ноги, ставшие уже не моими. В смысле, подчинявшимися не мне, а неизвестно кому. Или чему. А глянув на остальных, поняла — они в таком же положении. И почему меня это не утешило?
Посопротивлявшись немного для порядка, я смирилась и позволила отвести себя в центр хенджа — хватка этого самого «неизвестно чего» была слишком сильной. Даны, боровшиеся дольше и упорнее, все равно оказались там же, только совсем без сил. И чего, спрашивается, было дергаться? Против лома нет приема, пока не найдется другой лом. И вообще, мы же сами пришли сюда за разъяснениями. А если другого способа получить их нет, придется обходиться этим. Пока. А там посмотрим…
Как только Тавель, которого доставили сюда последним, остановился в общем ряду напротив алтарного камня, над ним, в смысле над камнем, начал проступать мерцающий голубоватый шар, словно выплывающий из ниоткуда. Именно из ниоткуда, а не откуда-то. Видимо, опять сработал дар — ощущение, что появляющаяся сфера не связана ни с чем конкретным, было очень четким, бесспорным даже. Это стоило учесть, вдруг да пригодится.
Каждая пульсация загадочного шара вызывала еще большее возмущение в перепутанных струнах, доведя их в конце концов до крайне нестабильного состояния. Я скосила глаза в сторону Суинни (единственная свобода движений, которую мне оставили), и по его побелевшему лицу поняла — он ощущает то же, но еще отчетливее. И это его пугает! Что ж, мы тогда тоже испугаемся, но позже. Сейчас было как-то не до того.
Когда нестабильность уже готова была обернуться неизвестно чем, но явно не слишком безопасным, мерцание прекратилось, и двухметровый светящийся шар завис прямо над алтарем, а в его голубоватых глубинах проявился силуэт человеческого тела. Вернее, тела данского, судя по пропорциям. Выглядело оно… как привидение. С виду очень похоже. Очертания высокой фигуры и тонкого породистого лица в обрамление бледных волос, казались немного размытыми и словно просвечивающими.
Что ж, вот и Сииргель собственной персоной, надо полагать. Больше вроде некому. Сузившиеся глаза Вессаэля, смотревшего на это «явление», мою догадку только подтверждали. Не стану врать, будто не ожидала ничего подобного, напротив, именно что ожидала. К тому все и шло, за этим сьеррина сюда и звали. А вот зачем понадобилась я? Ладно, объяснения нам дадут, иначе балаган незачем было и затевать. Просто прикончить нас можно было еще на границе круга, банально перекрыв кислород тем же самым способом, каким нас лишили контроля за собственными ногами. А вот после уже будут убивать… Наверное.
О, сейчас все и узнаем — привидений явно готовился нам что-то изречь. Именно изречь, а не сказать, что подтверждало самые отвратительные подозрения. Дело в том, что была у меня еще одна версия — нас могли попросить о помощи… но вот только с таким лицом не просят. С таким лицом записные злодеи глумятся над побежденными силами добра, изрекая какие-то важные для них, злодеев, истины. В общем, все как в сказке, как и положено.
Похоже, именно ощущение сказочности, ирреальности происходящего и позволяло мне сохранять относительное спокойствие в этой жуткой, на самом деле, ситуации. Ведь если оно сказка, то по всем законам жанра нам должна была представиться возможность разом превратить победу сил зла в их поражение. Главное эту возможность не проморгать. Ведь даже детишкам известно, что пока злодеи произносят свои высокопарные речи, «хорошие ребята», пользуясь моментом, расставляют ситуацию по местам. То есть как раз наш случай. И я с азартом занялась выискиванием этой лазейки к победе, краем уха все же прислушиваясь к диалогу сьеррина с дядей.
— Лаэд, что здесь происходит? — Вессаэль начал первым.
«Ха, тоже мне лаэд! На благородного лорда эта пародия на нежить походила мало».
— О, теперь уже ничего страшного. — Голос Сииргеля доносился словно сквозь стекло и казался каким-то скребущим, но явно довольным. — Да, теперь, когда и ты, и она здесь — уже ничего. Но вы заставили меня поволноваться, могу признать.
— Так этот блок все-таки твоих рук дело? — Сьеррин не спрашивал, а скорее утверждал.
— Разумеется, — согласились «из-за стекла», — или ты знаешь еще кого-нибудь, способного на такое?
— Кое-кто способен.
— Не смеши, я уже забыл, как это делается. Кто? Назови хоть одно имя.
— Не важно, — закрыл тему Вессаэль, — сейчас меня интересует другое. Почему ты это сделал?
— Чтобы не дать тебе вернуться, конечно, — удивились с той стороны.
— Я не спрашиваю зачем, мне интересно почему? Почему тебе нужно было, чтобы я не вернулся? — Вессаэль начинал терять терпение, если судить по тону.
— Не догадываешься? — дядю разговор, похоже, развлекал, — ну так подумай.
— Власть? — Не слишком уверенно предположил сьеррин. — Неужели тебе действительно нужна эта куцая власть главы клана?
— Да, власть, — согласились с ним с явным удовольствием. — Только не главы клана, а несса. И дикарка из пророчества должна была мне в этом помочь. Мне, а не тебе! Ты ведь понимаешь, о чем я, правда? Но теперь все это не имеет никакого значения…
— Да уж, — съязвил Вессаэль, — быть нессом, болтаясь в пузыре, прикованном к камню, крайне затруднительно.
— Что б ты понимал, мальчишка! — все тем же довольным голосом отозвался Сииргель, — Да, разумеется, я не стремился сюда, все получилось случайно, во время рикошета досталось и этому миру, но только потому, что не представлял, какие это открывает возможности. И ты не представляешь, иначе не веселился бы так. Дурак! То, что я сейчас сделал с вами лишь мельчайшая часть моих нынешних способностей. Отсюда я могу забрать всю силу нашего мира и вернуть ее обратно в виде заклинания. Здесь я получил бессмертие. Абсолютное. У меня впереди вечность! Зачем мне теперь вся эта возня с Советами? Единственное, что пока еще интересно, так это маленькая приятная месть тем, кто когда-то мне мешал. Моя теперешняя власть равна божественной!
— Ну да, божество пятачка земли, огороженного камнями. — Продолжал дразниться сьеррин.
— Не надейся, — осадили его из-за завесы, — это временно. Скоро мир увидит своего нового бога!
«Однако! Ну и слог у этого милого дядюшки. А уж какие дивные планы. Интересно, он всегда был настолько больным на голову, или это тоже последствия рикошета? Только кто дал ему гарантии, что эти самые планы осуществимы? Я вот, например, в том сильно сомневалась. Дар упорно говорил мне, что связь между этим клоуном в шаре и алтарем ну просто очень крепкая. Нерушимая даже. Так что извините, лаэд, но за пределы места силы вам по любому хода нет. И не будет. А явление миру его… э-э… нового бога сможет состояться лишь если вы научитесь путешествовать вместе с этим каменным хороводом».
