Сергей нахмурился и сплюнул зло:
– Да, дедушка тот ещё фрукт. Надо будет с ним отдельно поговорить. Но в любом случае батька был впечатлён…
…Махно был не просто впечатлён – он был ошарашен. Нет, он, конечно, сидя в тюрьме, много читал. И не только идеологические труды Кропоткина, Бакунина и других анархистов. Читал он и труды Маркса с Энгельсом, где ознакомился с экономическими вопросами. Но попалась однажды ему книжка некоего Алексея Апухтина под названием «Между жизнью и смертью». И там автор рассказывал о переселении душ. Мол, когда человек умирает, то его душа может переселиться в другого человека. Собственно, именно об этом и было написано в книге. Там главный герой внезапно умер, но его душа оказалась в теле другого человека. И герою теперь предстоит прожить вторую жизнь в новом теле. А ещё Нестор читал книгу русского писателя Всеволода Соловьёва «Волхвы», в которой одиозный граф Калиостро, тайные ордена масонов и розенкрейцеров управляют страной. Люди, владеющие тайными знаниями, внедряются в высшее руководство государства, и начинается эпоха перемен.
И вот на тебе! Люди из будущего! О таком даже в романах никто не писал. Разве что Герберт Уэллс в своей книге про машину времени что-то подобное рассказывал. Но эти-то – они ведь без всякой машины времени здесь оказались. Впрочем, какая разница, как они сюда попали. Здесь другое – верить им или нет? И насколько верить?
– Ну, добре, допустим, шо вы пришли из будущего. Но вы тут сами сказали, шо будущее может меняться. Значит, ежели я сделаю так, как вы советуете, то поменяю своё будущее?
Сергей кашлянул.
– Не только своё, Нестор Иванович. Вы поменяете историю многих людей. Целой страны даже. Я же вам говорил – большевики не дадут вам создать Гуляйпольскую республику. И вас подставят. Без вас никто не сможет здесь это сделать. А белые благодаря тому, что вы поддержите большевиков, не смогут победить.
В разговор вмешался Саша:
– А вот как раз именно белые и смогут обеспечить вам полную свободу на этом поприще. Стройте себе какую угодно власть, главное, чтобы не распространять её на их территорию. А то, знаете ли, идеи мировой революции и всё такое…
Махно нахмурился:
– Я за идеи не ответчик. Мало ли кому и шо там в голову взбредёт? Я так полагаю, у себя мы сами разберёмся, но к нам не лезь! Вот такая у меня будет идея!
Саша показал большой палец. Потом, вспомнив, что в этом времени его жест не поймут, поспешил объяснить:
– Нестор Иванович, мы вообще-то так далеко в будущее не заглядываем. На сегодняшний день главный вопрос – сохранить вас. Не дать ввязаться в драку с Деникиным, вот потому и Яков Александрович Слащёв здесь. Он ведь вам уже один раз предлагал союз, не так ли, Яков Александрович?
Слащёв зачем-то поднялся, машинально одёрнул свой мундир и по-военному ответил:
– Так точно, предлагал. Я вообще сейчас не вижу смысла нам драться, потому что, по большому счёту у нас сейчас цели одинаковые. Ведь большевики разоряют народ российский, они отбирают хлеб у людей, те голодают. Восстания в тылу большевиков постоянно это подтверждают. Казаки ведь отчего к нам примкнули? Оттого, что расказачивание у них большевики начали. У тебя, Нестор Иванович, тоже должны понимать, каково это, когда приходят пришлые и традиции, что испокон веков были, ломают.
Махно кивнул.
– Про продотряды мы знаем. И про то, как ведут себя комиссары, тоже. И про ихнюю диктатуру пролетариата мы несогласные были. За то и поругался я с большевиками крепко. Ну и про то, шо подставляют, понимаю. Троцкий телеграфировал: «Держать фронт!» Чем держать? Патронов не дали, снарядов не подвезли. Оттого ты, Яков, тогда меня и разбил. С одними шашками мы против ваших не выстояли.
Слащёв улыбнулся:
– Я, Нестор Иванович, спорить не буду, твои люди храбро сражались, но у меня кроме патронов и снарядов тоже кое-что было. Но то дело прошлое. Мне лично, если честно, всё равно, какая власть. Для меня главное – какая страна будет! Большевики страну разрушили, и я не верю, что они смогут возродить Россию. Потому и воюю с ними. Антон Иванович Деникин реформы проводит, опять же, землю оставил крестьянам. И я ему про то говорил не раз. Так это тебе, Нестор Иванович, должно быть известно. А что касаемо воровства да грабежей, так у нас в Добровольческой армии это пресекается и строго карается. Я лично своих офицеров за такое вешал.
Сергей поддержал Слащёва:
– Да, Нестор Иванович, сейчас в частях Вооружённых Сил Юга России дисциплина на уровне. Так что слово за вами. Мне кажется, надо заключить временный союз и с красными, и с белыми. Деникину достаточно, если вы будете соблюдать нейтралитет. Взамен части Добровольческой армии оставят территорию, которую контролируют ваши силы. Так ведь, брат?
Саша кивнул, но тут же решил ковать железо, пока горячо, поэтому обратился к Махно с конкретным предложением:
– Вышлите своих представителей в штаб Деникина, чтобы обозначить демаркационную линию. Мы выведем наши части, оставив лишь небольшие представительства. В городах будут только наши комендатуры. Опять же, они будут заложниками в случае чего.
Махно махнул рукой:
– Это большевики берут заложников, я таким не балуюсь. Нарушите договор – пожалеете.
Саша улыбнулся:
– Нам, Нестор Иванович, смысла нет нарушать. Опять же, я вам рассказал всё, что будет в будущем…
Он запнулся, потом поправился:
– Точнее, что было. Теперь всё может измениться. И мы с братом, – он кивнул в сторону Сергея, – в этом заинтересованы больше всех, потому что видели, чем всё закончилось и как долго страна выбиралась из этой мясорубки. Вот потому, попав сюда, мы хотели бы поменять будущее. Точнее, изменив настоящее, не допустить ошибок в будущем. Так что нет смысла сейчас думать о том, что кто-то будет нарушать наш договор. Мы с братом за этим проследим.
Махно усмехнулся:
– Неужто вас так прямо все и послушают?
И тут внезапно заговорил Канторович:
– Я таки извиняюсь, батька, шо устряю в такой уважительный разговор, но я тут самый старый, тем более – я еврей, хотя и анархист, и революционер. А евреи выгоду всегда увидят. Так вот, Нестор Иванович, мине кажется, что эти юноши говорят дело. И не в том то дело, що их послушают или нет… Я вижу, шо целый генерал Деникин послушал нашего гостя и прислал к нам целого генерала Слащёва на переговоры. А шо касается вот этого юноши, – Барон показал на Сергея, – то ты, Нестор Иванович, уже его раз послушал. И в итоге Григорьев в земле, а ты – на коне. А могло бы статься, шо было бы наоборот. И таки лезть нам всем сейчас у петлю – воевать с Деникиным, щоб потом воевать с большевиками, – то в том приятностей мало. У нас скоро осень, надо будет хлеб убирать, а хлопцы рассказывают, шо будет голод в России, а потом и на Украине. И нужны рабочие руки, шоб урожай убрать, а где те рабочие руки? Воюют! По степям скачут и друг друга убивают. Оно нам надо? А так, батьку, хлопцы таки правы: надо немного остановиться и посмотреть вокруг. Хай белые воюют с красными, а мы поглядим, чья возьмёт. Заодно и проверим, чья правда сильнее – красная или белая. А мы у себя нашу правду будем людям предлагать. Так шо всё будет в лучшем виде. Хай люди решают, с кем им по пути.
