– Я смотрю, ты циркач ещё тот. Интересно, если ты такие кренделя выделываешь, то что тогда умеет твой брательник…
– А вот я сейчас покажу этому фрукту такие кренделя, что ему отрыгнётся!
Лёва резко обернулся назад. На крыльце стоял Щусь и, недобро прищурясь, глядел на Сергея. Затем он внезапно спрыгнул с крыльца и моментально оказался рядом с Сергеем. Массивный и крепко сбитый атаман был его на голову выше и килограммов на пятнадцать тяжелее. И этот бугай мог вполне поспорить даже с массивным двухметровым Зиньковским. Потому что хотя ростом Феодосий Щусь не вышел, но ширина его плеч и мускулатура внушали уважение.
Атаман резко взмахнул рукой и ударил Сергея в челюсть. Вернее, хотел ударить. Там, куда прилетел его кулак, Сергея уже не было. Он моментально сместился влево, под правую руку Щуся, и тут же, присев, кулаком ударил того в пах. Атаман крякнул, покраснел и согнулся пополам. Потом шумно выдохнул и просипел:
– Ах ты, гадёныш, так вот ты как! По яйцам! Я тебя сейчас за это с говном смешаю, выкормыш!
Сергей отскочил в сторону и приготовился защищаться. Щусь выпрямился, заревел и ринулся на него. Двигался он грамотно, было видно, что в боксе не новичок, к тому же Сергей читал, что атаман служил в Первую мировую на флоте и там был чемпионом по боксу и борьбе. Причем, по слухам, он также неплохо владел джиу-джитсу. Поэтому ни в коем случае нельзя было подпускать махновца на ближнюю дистанцию и тем более не вязаться с ним.
Щусь грамотно провел двойку – прямой-боковой, не попал, но моментально добавил апперкот, и его кулак просвистел в миллиметре от головы Сергея. Тот увернулся, вскочил на забор и, оттолкнувшись от него в стиле Джеки Чана, прыгнул на крышу небольшого сарайчика. Щусь взревел и попытался было достать парня, подпрыгнув и махнув кулачищами раз и два. И тут Сергей сделал сальто вперёд и ногами приземлился прямо на голову атамана. Тот отлетел назад и растянулся посреди двора. Но тут же вскочил, тряся головой. Сергей, не теряя времени, подскочил к Щусю и щёлкнул ему растопыренными пальцами раскрытой ладони по глазам, после чего сразу же провёл подсечку. На мгновение ослеплённый атаман снова рухнул на траву. Но Сергей успел захватить его шею, завалить на себя и упасть вместе с ним. Щусь упал на живот, а его противник оказался сверху. Махновец попытался скинуть его с себя, только он уже ничего не мог сделать – Сергей взял захват, и шея атамана была на удушающем. К тому же Юрьевский плотно обхватил ногами его корпус, после чего изо всех сил стал душить. Лицо Щуся покраснело, глаза вылезли из орбит, он дёргался, извивался, но через минуту «заснул».
Послышались аплодисменты.
– Браво-браво. Я ещё никогда не видел, чтобы хлопцы так дрались. И чтобы кто-то Щуся мог завалить в драке.
Сергей встал, тяжело дыша, и повернулся. На крыльце стоял батька Махно и смеялся.
Глава двадцать вторая. Адъютант его высокопревосходительства
В течение июля 1919 года обстановка на Южном фронте Гражданской войны складывалась в пользу Вооружённых Сил Юга России. Генерал-лейтенанта Май-Маевский взял Харьков и Екатеринослав, и главнокомандующий ВСЮР генерал-лейтенант Деникин собирался ликвидировать броском Добровольческой армии на Киев огромный выступ от Полтавы до Николаева и дальше до Одессы и Винницы. После выравнивания линии фронта и взятия Киева можно было задуматься и о дальнейшем наступлении. Иначе за спиной у наступающих оставались значительные силы Красной армии и огромный кусок территории, где вообще творилось чёрт знает что.
Полтава и Киев были под большевиками, Одессу оккупировали французы, в Жмеринке и Виннице хозяйничали петлюровцы, под Николаевом действовал Махно, а в Херсоне укрепился атаман Григорьев. Кроме того, весь этот украинский борщ был приправлен разными атаманами и атаманчиками – так называемыми «зелёными», то есть вооруженными местными жителями, которые были ни за белых, ни за красных, а грабили всех подряд. Кстати, сам атман Зелёный, он же Даниил Терпило, с остатками своего отряда отошел к Черкасам и снова собирал под свои знамёна бойцов. Только, несмотря на то что, как и атаман Григорьев, Зелёный разругался с большевиками, на поклон к Деникину он не пошёл, а постоянно вступал в стычки с частями Добровольческой армии. И со всем этим надо было что-то делать.
5 июля в Харькове воодушевленный успехами белогвардейской армии Деникин огласил свою Московскую директиву, в которой предписывалось трём армиям белых – Добровольческой, Донской и Кавказской – обеспечить подготовку для наступления на Москву. Но прежде всего генерал поставил задачу не только укрепиться по всей линии фронта, но и навести порядок в тылу. Для этого 8 дивизий из 24 в составе Добровольческой армии, то есть примерно 44 тысячи штыков, 7 тысяч сабель, при 219 орудиях, предписывалось использовать не на фронте, а против Махно и других повстанцев. Конечно же это существенно ослабляло фронт против РККА, но Деникин ставил задачу к августу не только взять Киев и Одессу, ликвидировав так называемый Южный выступ, но и навести порядок на всей освобождённой от большевиков территории.
Что же касается наступления на Москву, то было решено наступать не по трём направлениям, а сконцентрировать главный удар по направлению Курск – Орёл. В течение июля Донская армия накапливала силы для московского похода, а Добровольческая армия вела бои за Полтаву и рвалась к Киеву. Кавказская армия под командованием Врангеля, взяв Царицын, наступала на Астрахань.
Между тем части 8-й и 9-й армий РККА не могли организовать достойный отпор Донской армии под командованием генерал-лейтенанта Сидорина. Немаловажную роль в этом сыграли антибольшевистские восстания – Вёшенское и григорьевское, которые стали ответом на грабежи и террор на подконтрольной большевикам территории. В результате советская власть в тылу Красной армии де-факто держалась только в городах и в местах сосредоточения войск, в то время как остальная территория контролировалась многочисленными повстанческими атаманами и местным самоуправлением.
Именно по этой причине рейд четвёртого Донского конного корпуса Мамантова, начатый ограниченными силами с локальными задачами, привёл к фактическому распаду Южного фронта красных и блестяще подтвердил правоту решения командующего Вооружёнными Силами Юга России Деникина. Хотя это решение было принято им по настоятельному совету Александра Юрьевского, который 5 июля занял должность адьютанта командующего ВСЮР. Но только несколько человек в штабе Деникина знали, что на самом деле этот юноша был вовсе не адъютантом…
…Антон Иванович Деникин в Бога не верил. Точнее, он не верил в душе. Внешне он как бы исполнял обязанности доброго христианина – посещал церковь, молился, исповедался, соблюдал пост и старался соблюдать все божьи заповеди. Но это было для него как исполнение служебных обязанностей – положено молиться, вот он и молился, положено верить в Бога – он и верил. Многие годы, проведённые Деникиным на войне, смерть, кровь, грязь – всё это как-то выхолащивало ту веру, которая была в нём когда-то давно, в детстве и в юности. Слишком часто Антон Иванович видел смерть товарищей и врагов, слишком часто генерал наблюдал ужасающие картины несправедливости и жестокости. И порой он удивлялся тому, что Господь допускает всё то, что творилось с его родиной, с его страной и с людьми вокруг.
