— С Габриэллой Вайсфлог вы немного забыли о своем возрасте,
— напомнила Лариса. — Или мне показалось? Может, из-за плохого знания
итальянского языка я не совсем поняла, чем именно вы занимались.
— Вы совсем не поняли, — согласился Дронго. — Иногда один
человек может дать другому немного тепла. И больше ничего не нужно. Это
единственное, что вообще может дать человек.
— Иногда вы становитесь меланхоликом, но вам это не идет. Вы
слишком активны.
— Да, — согласился Дронго, — я действительно иногда
становлюсь меланхоликом. Идемте быстрее. — Он потянул ее за руку. — Кажется
полицейские уже окружают квартал, откуда мы позвонили.
— Оперативно сработали, не думала, что они так быстро
среагируют.
— Речь идет о самой крупной агентурной сети, когда-либо
имевшей место в истории. Уникальность положения ГДР заключалась в том, что это
была как бы часть общего германского государства, развивавшаяся по своим
законам. И когда десять лет назад они объединились, возможности внедрения в эти
земли агентов и осведомителей были неисчерпаемы. Чем и воспользовалась ваша
служба. Кому должны были достаться многочисленные агенты, бывшие сотрудники,
проверенные сексоты «Штази». Они же не могли идти работать на западных немцев,
против которых вели борьбу всю свою жизнь. Значит, оставался единственный выход
— согласиться на сотрудничество с реальным правопреемником КГБ и «Штази» —
Службой внешней разведки России.
— Вы говорите так, словно жалеете этих людей.
— Отчасти жалею. «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Кажется, так сказал Сент-Экзюпери. Чем все это кончилось? Сорок лет устоявшейся
жизни сменились другой, совсем непохожей на прежнюю. А посмотрите, что
случилось с Россией. Разве с ней не произошло еще большей трагедии. Людей
просто бросили в новую жизнь, заставив приспосабливаться к условиям дикого
капитализма. Сейчас рассказывают, какие умные олигархи появились в Москве. Но
ум здесь ни при чем. Никто не говорит, что все эти полужуликоватые типы нажили
миллионы лишь за счет грабежа собственного государства. Преуспели только те,
кто получил доступ к государственной кормушке в период разграбления собственной
страны. Я понимаю, что постепенно они сойдут на нет. Нельзя жить одним
воровством, нужно что-то и создавать. Но таковы реалии последних десяти лет. А
я не принимал их и не могу принять до сих пор.
— Тем не менее гонорары за свои «консультации» вы получаете,
— ядовито заметила Лариса. — Говорят, вы самый высокооплачиваемый эксперт в
стране.
— В стране, где средняя зарплата двадцать долларов, легко
быть самым высокооплачиваемым, — заметил Дронго. — А гонорары я получаю за
работу. Это разные вещи, Лариса. Я говорил вам о людях, не сумевших выжить в
новых условиях. Если не считать моего материального благополучия, то я отношусь
к их числу. Просто я сумел выплыть, не умея плавать. А другие утонули или
продолжают медленно тонуть.
Зазвонил мобильный телефон. Лариса достала аппарат.
Выслушала и несколько раз произнесла «да». После чего попрощалась и убрала
телефон. Взглянула на Дронго.
— Представитель посольства уже в Зуле. Он прибыл сюда еще
рано утром. Андрей Константинович пришел в себя. У него сломаны ребра, сильное
сотрясение мозга. Он вспомнил, что обернулся и увидел, как на него надвигается
машина. Больше он ничего не помнит.
— Американцы, — задумчиво произнес Дронго. — Значит,
начинаем действовать.
Он достал бумагу, что-то написал и протянул ее Ларисе. Та
взяла бумагу, прочла и удивленно посмотрела на Дронго.
— Да, — кивнул он, — именно так вы и сделаете. Сначала
позвоните и произнесете первый текст. Через некоторое время позвоните и
произнесете второй.
— Они могут догадаться, — возразила Лариса.
— Конечно. Но они занимаются только живыми, мертвые их не
интересуют.
— А как вы с ним встретитесь?
— Если вы точно произнесете свой текст, то потом мне будет
легче его увидеть. Учтите, вы должны позвонить ровно через минуту уже со своего
мобильного телефона. Затем отключить его и сделать второй звонок из аппарата с
улицы. Но звонить нужно не из Зуля. Вы поедете в соседний Оберхоф и позвоните
оттуда. Рассчитаете время таким образом, чтобы успеть на вокзал и приехать в
Зуль. Они перекроют все дороги, ведущие на запад в Эрфурт или Вюрцбург. Но им и
в голову не придет, что вы вернулись в город, где находится Менарт.
Согласитесь, это не совсем нормально: уехать отсюда в Оберхоф, чтобы оттуда
позвонить в Зуль и снова вернуться сюда.
— Что мне дальше делать?
— Соберете наши вещи и поедете на вокзал. Только дождитесь
вечера. Уедете в Веймар. Там, на Бельведер-аллее, находится отель «Хилтон».
Снимите два номера и ждите меня.
— Хорошо, — кивнула она, — я все поняла. Вообще-то, я не
должна оставлять вас одного, но думаю, вы знаете, что делаете.
— Спасибо, — кивнул Дронго. — Прежде чем позвоните Менарту, перезвоните
на мой телефон. Чтобы я был готов действовать.
— Надеюсь, у вас все получится, — пробормотала Лариса и
протянула ему руку. — Не беспокойтесь, — добавила она, — я заберу все ваши
вещи. Надеюсь, вы не потеряете свой плащ?
— Нет, — рассмеялся Дронго. — Я тоже на это надеюсь. До
встречи.
Он пошел в сторону дома, расположенного напротив большого
четырехэтажного универсального магазина. Дом, где жил Менарт, был рядом с
известным в Зуле двухэтажным музеем оружия. Дронго вошел в музей и долго ходил
по залам, рассматривая выставленные здесь образцы. Затем вышел из музея. На
месте «ситроена» и «фольксвагена» стояли «форд» и БМВ, в которых сидели другие
пары сотрудников разведывательных ведомств. Очевидно, все следили за квартирой
Менарта. «Интересно, почему он не выходит из дома, — подумал Дронго. — Или он
уже не работает?»
Дронго вошел в магазин и поднялся по эскалатору на второй
этаж. Подошел к окну и стал наблюдать за автомобилями, стоявшими у дома
Менарта. И в этот момент раздался звонок.
— Я готова, — сообщила Лариса, — уже приехала в Оберхоф.
Нашла телефон-автомат.
— Первый звонок с мобильного телефона, — напомнил Дронго, —
и сразу отключите его. А второй — из автомата, после чего вы уходите.
— Не беспокойтесь. Я все помню.
Она отключилась. Сейчас она набирает номер Менарта.
Раздается звонок в квартире. Наверно, разговор прослушивают обе пары
разведчиков. Немцы наверняка подключились к кабелю, американцы используют
специальную установку, позволяющую прослушивать любые разговоры в радиусе
пятисот метров.
Так и есть. В салоне «форда» немного открылось окно.
Очевидно, для того, чтобы развернуть «пушку» в сторону квартиры Менарта. Лариса
должна позвонить и сказать первую фразу по-немецки:
