Но на этот раз в одиннадцать часов в номер постучали. Он не
успел даже подняться из постели, когда постучали второй раз. Он всегда закрывал
входную дверь на внутренний замок и цепочку. Подойдя к двери, он осторожно
посмотрел в глазок. У двери стояла Лариса, которая собиралась уже постучать
третий раз. Он чертыхнулся, вернулся в комнату, надел халат и снова пошел к
двери. Как раз в этот момент она постучала третий раз. Он открыл дверь и
недовольно посмотрел на женщину.
— Доброе утро, — ровным голосом произнесла Лариса. — Андрей
Константинович беспокоится, что вы не спустились к завтраку.
— Напрасно, — пробормотал Дронго, — я никогда не спускаюсь к
завтраку. Предпочитаю поспать. Между прочим, на двери у меня висит табличка «не
беспокоить».
— Вы собираетесь спать или уже проснулись? — спросила она.
— Собираюсь спать, — ответил Дронго, — в двенадцать должен
позвонить Павел Гурвич. А вы напрасно так нервничаете. Спуститесь вниз и идите
в бассейн. Там всегда много молодых людей. Они наверняка оценят вашу фигуру.
— А как вы? — спросила она. Иногда ее глаза становились
изумрудными.
— Я лично оценил и вашу фигуру, и ваш тяжелый характер, —
пробормотал Дронго, запирая дверь.
Он прошел в ванную комнату, чтобы принять душ и побриться.
Чай он заказал себе в номер. Дронго еще не успел одеться, как позвонил Гурвич.
— Я буду ждать тебя внизу, — сказал он. — Ты можешь
спуститься один, избавившись от своих горилл?
— Конечно, могу. Только вряд ли они похожи на горилл. Скорее
на егерей, которые держат меня в загоне.
— Спускайся вниз, я сейчас подъеду, — снова сказал Павел.
Дронго оделся и спустился вниз, не предупредив своих
напарников. Автомобиль Гурвича подъехал через пять минут после того, как Дронго
вышел на улицу. Павел сидел за рулем «пежо». Дронго поспешил сесть. Машина
сразу тронулась с места, словно Гурвич опасался преследования.
— Мы проверили досье на этого Гайслера, — сообщил Павел, когда
они выехали на трассу.
Дронго взглянул на него, ожидая продолжения.
— Он работал на Ближнем Востоке, — пояснил Гурвич. — Вполне
возможно, у него остались старые связи. И его сейчас нет в Израиле. Мы
перекрыли границы, проверяем все выезды, аэропорт, морские порты, но, вероятно,
что он успел выехать из страны.
— Откуда у вас его досье?
— Мы запросили немцев. Они нам передали, что Гайслер раньше
работал на Ближнем Востоке. Немного, но работал.
— Вы дали на него ориентировку?
— Конечно, дали. Мы отправили запрос в Интерпол. Вернуться в
Германию под своим именем и со своим паспортом он уже не сможет. Его арестуют
по требованию Интерпола как преступника, находящегося в розыске.
— Тогда получается, что он сумасшедший, — сказал Дронго.
— Выходит так, — кивнул Гурвич, выруливая ближе к морю. Он
остановил автомобиль и взглянул на Дронго.
— Вот такие у нас дела, — негромко сказал он, — а ты не
хочешь говорить правду. Он работает на Москву. Вы придумали этот трюк с
разговором, чтобы выманить Бутцмана и его убить?
— У тебя дикая фантазия, — заметил Дронго. — Надеюсь, что
это только твои мысли, а не мнение ваших аналитиков. Иначе я буду очень плохого
мнения о вашей службе. Неужели ты думаешь, что меня прислали сюда только для
того, чтобы выманить Бутцмана и потом его застрелить? По-моему, это идиотизм. И
поэтому Москва заранее сообщила вам о прибытии нашей группы?
— Это может быть хорошо спланированная акция прикрытия, —
заметил Павел. — Специально сообщить нам о вашем приезде, чтобы у вас было
алиби, а затем поручить Гайслеру его убрать. Разве такое невозможно?
— Нет, невозможно. Во-первых, если его хотят убить, зачем
присылать известного вам Гайслера. Можно прислать другого убийцу, которого вы
никогда не сумеете вычислить. Во-вторых, кому мешает Бутцман? Что он такого
знает? Почему его нужно убирать? Мне кажется, мы с тобой несколько увлеклись и
не отвечаем на главный вопрос — кому это выгодно?
— А у тебя есть ответ?
— Нет. Но поверить в идиотизм Гайслера я не могу.
— Он попросил визу совсем недавно. Может, тогда, когда стало
известно о вашем визите в Израиль? — спросил Павел.
— Нет. Я не должен тебе этого говорить, но скажу. Я сам
узнал о своем визите несколько дней назад. Только несколько дней назад.
Получается, что он заранее знал, что я сюда прилечу и захочу встретиться с
Бутцманом. Интересная мысль. Но тогда логично предположить, что он ждал именно
нашего появления, чтобы убить Бутцмана. Ведь он мог выстрелить в него и в
другом месте. Вы проверили, каким образом он сумел узнать о нашей встрече?
— Конечно, проверили. Наши специалисты всю ночь осматривали
квартиру Бутцмана. Гайслер подсоединился к телевизионной антенне на балконе.
Закрепил там свой передатчик. Не знаю, каким образом ему удалось это сделать,
ведь Бутцман живет на втором этаже — можно было либо влезть, либо попытаться
закрепить магнитный передатчик, сбросив его с крыши. Но в любом случае Гайслер
мог слышать, как вы договаривались о встрече.
— И все это для того, чтобы убить человека, ушедшего на
пенсию десять лет назад. Ты сам веришь в такое?
— Не верю. Но факты — упрямая вещь. Гайслер получил визу. Он
приехал в Израиль. Он исчез из отеля. Кто-то стрелял в Бутцмана. И этот
неизвестный сумел закрепить на телевизионной антенне магнитный передатчик. И
самое главное, что Гайслер появился здесь за несколько дней до вашего приезда.
Очень интересные факты, Дронго. Если их внимательно проанализировать,
получается, что он ждал не Бутцмана. Он ждал именно вас.
Наступило молчание. Дронго несколько раз наклонил голову в
разные стороны. От многочасовых бдений у компьютера часто болела шея.
Послышался характерный хруст. Дронго помассировал шею, думая о словах Гурвича.
Потом согласно кивнул:
— Эта версия мне нравится больше. Но тогда выходит, что я
был его главной мишенью. А это не так. Мы сидели напротив друг друга. Если бы
целью убийцы был я, он бы выстрелил сначала в меня. А он стрелял в Бутцмана. И
только потом — в меня.
— Может, он хотел таким образом дать знать о своем
присутствии? — спросил Павел. — Ты ведь все равно не говоришь нам правды, а
сделать верный анализ, не владея всей ситуацией, невозможно. Вы что-то скрываете.
И поэтому не хотите нам сообщить самое важное.
— Мы ищем предателя из группы Хеелиха, — твердо сказал
Дронго. — Можешь проверить меня на детекторе, я тебя не обманываю.
— Спустя столько лет?
— Нам кажется, что он знает что-то очень важное, что до сих
пор неизвестно Москве.
