Рич умолк, а я поняла, что Джейн все еще что-то напевает и пока не проронила ни слова. Я повернулась к ней: ее кожа была сероватой, подчеркивая темные корни под светлыми волосами.
– Что не так?.. – начала я, но, заметив, что ее взгляд устремлен куда-то позади меня, обернулась.
Густая подвижная масса мух вокруг старого дверного косяка вздувалась и раскачивалась, их жужжание внезапно сделалось громче. Мы в немом оцепенении наблюдали, как они образовали шар, а затем вылетели на лестничную клетку и скрылись из виду.
Софи первой добралась до отверстия и посмотрела вниз.
– Их больше нет, – сказала она. – Не знаю, куда и как, но они улетели.
Позади меня раздался громкий стук. Я обернулась и увидела Джейн, лежащую на полу в глубоком обмороке. Ее падение смягчила подушка с кровати, которую я не видела там раньше. Я посмотрела в окно на заходящее солнце. В следующий миг мне в спину дохнул порыв холодного воздуха, а от почерневшей лестницы долетел тлетворный запах мертвой плоти.
Глава 24
Я медленно спускалась по лестнице в своем доме на Трэдд-стрит, прислушиваясь к успокаивающему тиканью напольных часов в притихшем доме. Я только что уложила сопротивляющуюся Джейн в кровать, дав ей таблетку ибупрофена. Близнецы уже давно были уложены в свои кроватки. Им полагалось спать, но я слышала лепет Сары. Кому он предназначался, не знаю. Нола и ее подружка Линдси уединились в спальне Нолы, готовясь к экзамену по истории, который должен был состояться на следующий день.
Когда я поднялась к девочкам, чтобы принести тарелку печенья без сахара, я украдкой проверила, нет ли в комнате каких-либо признаков доски для спиритических сеансов. К моему удовлетворению, похоже, ее там не было.
Джек сидел за столом в гостиной, окруженный беспорядочными стопками бумаг, при виде которых у меня зачесались кончики пальцев, и делал записи в своем желтом линованном блокноте. Я подошла к нему, и он поднял глаза.
– Как Джейн?
– Нормально. Скорее смущена, чем больна. Она считает, что слишком надолго задержала дыхание и поэтому упала в обморок. Хотя это забавно… – Я вспомнила чердак и потайные ступеньки, и мой голос оборвался.
– Что забавно? – уточнил Джек.
– Нет, не забавно, а странно. Она сказала, что задержала дыхание, потому что зловоние было ужасным. Но, кроме нее, никто ничего не чувствовал, даже мы с матерью почувствовали запах лишь после того, как Джейн упала в обморок.
– Она моложе, – заметил Джек.
Я пристально посмотрела на него.
– Что ж, это документально подтвержденный факт, что по мере старения ухудшается обоняние.
– С моим обонянием все в порядке. И с обонянием моей матери. Мы чувствовали запах строительной пыли и плесени, но ничего даже близко похожего на гнилостный запах, который, по словам Джейн, уловила она. Я чувствовала его, когда в последний раз была на чердаке с Софи, и сразу после того, как Джейн потеряла сознание.
Джек постучал ластиком по бумаге.
– Возможно, причина тому – ее живое воображение. У нее настоящий страх перед старыми домами, поэтому она, вероятно, уже подготовилась к худшему, вплоть до того, что подумала, что чувствует запах этого кота, хотя этот кот околел много лет назад.
Он усадил меня к себе на колени.
– Надеюсь, Рич не обиделся, что она предпочла, чтобы я, а не он помог ей дойти до машины и отвез ее домой. Когда ты позвонила, я с детьми был практически перед домом, направляясь в парк, поэтому я не стал отказываться.
Я молчала, а Джек уткнулся носом в мои волосы.
– Думаю, она боялась, что он споткнется о штаны, если обе его руки будут заняты, – сказала я. – Но я рада, что тебе удалось увидеть дом. Ты должен вернуться туда в дневное время. Чем больше Софи рассказывает мне о ремонте дома, тем больше я начинаю понимать, почему Баттон решила переложить его на совершенно незнакомого человека. Любой из ее друзей подумал бы, что чем-то обидел ее и теперь она ему мстит.
Джек усмехнулся, его теплое дыхание щекотало мне затылок.
– Софи любезно разрешила мне взять с собой все эти фотографии из комнаты Баттон. – Он указал на рамки, которые теперь стояли на дальнем крае его стола. Заметив на них толстый слой пыли и потускневшие пятна, я решила почистить их завтра. Я не могла просить об этом миссис Хулихан. Джек вечно просил ее никогда ничего не трогать на его столе, и она не стала бы ни к чему прикасаться. Ее преданность поражала, и поэтому я попросила ее испечь мне шоколадные пирожные, но она отказалась.
– Я до сих пор не пойму, зачем они тебе нужны. – Я запрокинула голову, давая ему легкий доступ к моей шее.
– Они – всего лишь кусочки пазла. Писать книгу – сродни тому, как собирать пазл. С той разницей, что иногда появляется куча фрагментов, которые в нее не лезут, и порой это становится понятно лишь после того, как потратишь массу времени и сил, пытаясь заставить их встать на место. – Джек отстранился, и его взгляд упал на рамки. – Когда я пишу о реальных людях и реальных событиях, мне нравится держать под рукой их фото. Это напоминает мне, о чем я пишу на самом деле. Помогает сосредоточиться. Хотя я до сих пор не знаю, что это за история.
Я взяла солонку из Алабамы, которую Джек тоже взял с собой, и рассеянно поводила указательным пальцем по написанной на ней дате. 30 мая 1984 года.
– Единственное, что я знаю наверняка, – это то, что Самтер и Анна Пинкни обожали свою дочь. Особенно Анна. Она посвятила всю свою жизнь заботе о Хейзелл. Я с трудом представляю, каково это – видеть, как ваш ребенок чахнет на глазах, и никто не может сказать вам, почему или как вы можете это исправить. – Взгляд Джека был печален. – В основном Анна тащила груз забот на себе. По словам моей матери, Самтер большую часть времени проводил в разъездах. Возможно, он чувствовал себя таким же беспомощным, как Анна, и предпочитал как можно чаще уезжать из дома. Или же… – Джек умолк.
– Или что?
– Или же Анна заставляла его чувствовать себя лишним, ненужным. Убеждала, что она единственная способна должным образом заботиться о Хейзелл.
Я, прищурившись, посмотрела на его записи и заметила слова «Архитектурно-строительная фирма Хейзелл», подчеркнутые трижды.
– Это что? – спросила я.
– Так называлась компания отца Анны. Она получила диплом архитектора в Университете Клемсона – ты это знала? И, даже выйдя замуж, первое время работала в отцовской фирме, но затем ушла, чтобы постоянно заботиться о Хейзелл.
– Твоя мать сказала, что компания отца Анны построила для Пинкни дом у озера. Именно так семьи и познакомились. Анна и Баттон практически выросли вместе. Неудивительно, что Анна в конце концов вышла замуж за ее брата.
Джек выпрямился и принялся перебирать стопки листов, пока не нашел то, что искал.
– Это письмо я нашел в архивах Розалинды, матери Баттон и Самтера, датированное ноябрем 1960 года. Оно от ее мужа. Речь в нем идет о доме в Алабаме, который, как я предполагаю, и есть тот самый дом у озера. Он пишет, что нанял местную пару молодоженов в качестве смотрителя и экономки. Предполагалось, что они будут работать там круглый год. Как будто супруги Пинкни и вправду намеревались использовать дом у озера в качестве второго жилья и хотели, чтобы он всегда был готов к их приездам.
