– Ты хочешь воевать с Роем? – недоверчиво спросил Массуд, но было видно, что мои слова его зацепили.
– Я хочу выжить сам и дать шанс спастись другим. Ну, и денег заработать, естественно. Думаю, вы имели возможность убедиться, что кое-что у меня иногда получается. В отличие от многих из тех, кто прошел путем старателя до меня, я знаю достаточно надежный способ достижения этих целей, причем не только для себя, но и для вас.
Джей бросил короткий взгляд на товарища. При всей его разумности и рассудительности, настоящим лидером в их компании однозначно являлся Массуд, но так уж получилось, причем не без моего участия, что лидером новой артели стал Джей, и отвечать на мое предложение теперь предстояло именно ему. Впрочем, как раз на способность Джея к восприятию чужих аргументов и вдумчивому анализу ситуации я и рассчитывал.
– Хорошо, Рич, я приглашу Ханя и Игната в артель, – после недолгих размышлений кивнул Джей. – Не знаю, как покажет себя твой новый метод добычи трофеев, но в одном я точно с тобой соглашусь. Смотреть на убитых Роем воспитанников я тоже больше не желаю.
Попрощавшись с Массудом и Джеем, я отправился на урок Сержанта. Занятия по спортивно-боевой подготовке я старался не пропускать, отлично помня, как несколько раз меня чуть не подвели мои не самые выдающиеся физические кондиции. Вот только по дороге мне еще раз пришлось задержаться.
– Рич, можно тебя на минуту? – раздался из неприметной ниши в стене коридора знакомый голос.
– Инна? – удивился я, разворачиваясь к поджидавшей меня девушке. Похоже, она отделилась от компании подруг и решила перехватить меня после разговора с Джеем и Массудом.
– Есть разговор. Уделишь мне немного времени?
Инна выглядела предельно серьезной и, похоже, даже слегка волновалась, что ей, несомненно, шло. Ростом она немного уступала Ниле, но в привлекательности ей ничуть не проигрывала, разве что не умела так же идеально двигаться и безупречно контролировать выражение лица. Впрочем, это добавляло её поведению естественности, что, пожалуй, шло только на пользу общей картине.
– Конечно, – я остановился и с интересом посмотрел на немного смущенную подругу Нилы.
– Спасибо, что вытащил нас, – негромко произнесла Инна, глядя чуть в сторону. – Нила и Ребекка вряд ли скажут тебе об этом прямо, но они тоже очень тебе благодарны.
– Я понимаю, давай сейчас не будем об этом. Честно говоря, воспоминания не самые приятные. Да и ты, мне кажется, ждала меня здесь не для того, чтобы это сказать.
– Ты в курсе, что не только парни, промышляющие в Руинах, уходят по ночам на заработки с территории интерната? – неожиданно резко спросила Инна.
Это был очень неприятный вопрос. В том, о чем говорила Инна, я прямой вины за собой не чувствовал, но всё-таки мне стало как-то не по себе. Наверное, в своих планах я был обязан уделить внимание и этой стороне жизни бывших беспризорников. Весьма неприглядной стороне, нужно заметить.
– Девчонкам тоже нужны деньги, Рич, – всё так же не глядя мне в глаза, продолжила Инна, – и они вынуждены зарабатывать их так, как могут. Не все, конечно, но их больше, чем парней, добывающих артефакты на нейтралке. И так же, как у вас, Синдикат имеет свою долю с их доходов.
– Я слышал об этом, – хорошо, что Инна не смотрела мне в глаза. Выдержать ее взгляд у меня вряд ли бы получилось.
– Ты стал сильным, Рич, – тихо произнесла девушка. – Не физически, а как человек, способный принимать решения не только за себя, но и за других. Я видела, как ты на глазах превращался из наивного мальчика в опасного бойца и не понимала, как такое возможно. Не знаю, как тебе это удалось, но теперь тебя побаивается даже Сержант. Да что сержант… Отмороженные интернатские охранники, и те предпочитают с тобой не связываться. Я уж молчу про преподов. И знаешь, я уверена, что ты можешь мне помочь, если, конечно, захочешь. Возможно, далеко не только мне, но я надеюсь стать первой.
Инна замолчала, не столько ожидая моих вопросов, сколько просто собираясь с мыслями.
– Мне уже не раз предлагали присоединиться к так называемому бизнесу многих моих одноклассниц, но я не хочу зарабатывать, торгуя собой в грязных коридорах окраины. У нас считают это нормой и не понимают почему я отказываюсь, но…
– Я понял, Инна, можешь не развивать эту тему. Так чем я могу тебе помочь?
– Ты ходишь в Руины, все это знают. Помоги мне стать старателем. Лучше сдохнуть на нейтралке, чем идти на панель, а не сейчас, так через год я там неизбежно окажусь. Можешь не говорить мне, что девчонок никогда не берут в артели, я сама это знаю. Но я же вижу, что ты всё делаешь по-своему, и даже администрация интерната меняет под тебя свои правила. Когда еще у нас был воспитанник с правом свободного посещения занятий? Послушай, Рич, я ведь не Нила, меня не возьмет замуж какой-нибудь мелкий городской чиновник или функционер Синдиката – породой не вышла. Дай мне шанс. – Инна, наконец, нашла в себе силы посмотреть мне прямо в глаза. – Я готова отдавать тебе всю добычу, пока ты сам не решишь, что от меня есть хоть какая-то польза.
– Это очень неожиданное предложение, – задумчиво произнес я, с интересом глядя на решительно настроенную девушку. – И, знаешь, я, пожалуй, внимательно его обдумаю. Мои возможности менять установленные правила ты, к сожалению, несколько преувеличиваешь, но я посмотрю, что можно сделать. Диктуй номер, я сообщу, как только у меня появится что-то конкретное. Обещаю с этим не затягивать.
– Ты очень быстро прогрессируешь, Рич, – преподаватель математики внимательно просматривал очередное выполненное мной задание. – Если так пойдет дальше, через пару недель ты будешь готов к сдаче выпускных экзаменов по моим предметам, и уже сейчас тебя ограничивает только то, что к изучению некоторых тем ты просто пока не приступал. Зато, то, что уже пройдено, ты знаешь на уровне, многократно превышающем наши требования. Знаешь, будь ты полноправным гражданином, я бы просто настаивал на том, что тебе нужно получать дополнительное, а то и высшее образование. К сожалению, для выпускников нашего интерната этот путь закрыт.
– Я в курсе, господин Штейн, – мой ответ прозвучал достаточно спокойно и равнодушно, но от меня не скрылось явное желание учителя обратить мое внимание на узаконенную несправедливость, урезающую права воспитанников интернатов для бывших беспризорников.
– Вижу, тебя это ничуть не расстраивает, – учитель оторвался от планшета и посмотрел на меня. – А ведь, если бы не твой социальный статус, ты мог бы сделать неплохую карьеру.
– Зачем, господин Штейн? – я демонстративно изогнул бровь. – Чтобы через год или через пять погибнуть при очередном ракетном обстреле? Сколько ваших коллег из других интернатов не пережили последнюю атаку Роя?
– Точно не скажу, но думаю, немало, – Штейн отложил планшет в сторону. – Из тех, кого я знал лично, погибли двое. Так значит, научная и преподавательская карьера тебя не интересуют? Зачем же тогда ты так глубоко погружаешься в мой предмет?
