Леймот сообщил ему адрес и проводил до дверей. Когда Килкард торопливо направился к телефонной будке, у дома Леймота резко затормозила патрульная полицейская машина. Килкард узнал полицейского в форме, сидевшего за рулем, но два дюжих субъекта в штатском на заднем сиденье были ему незнакомы. Это его удивило – как репортер с большим стажем, он знал всех местных сыщиков и фамильярно называл их по имени. Издали он увидел, как двое незнакомых вылезли из машины, подошли к двери Леймота и позвонили.
Шмыгнув за угол, Килкард зашел в будку и набросал в аппарат побольше монет для междугородного разговора.
– Алан Рид? Моя фамилия Килкард. Я пишу на астрономические темы. Если не ошибаюсь, вы видели на небе неизвестный металлический предмет. Что-что? – Он нахмурился. – Бросьте! Ваш приятель Джордж Леймот тоже его видел. Он сам мне сказал, что звонил вам вчера насчет этой штуки. – Он замолчал, прижимая трубку к уху. – Какой смысл повторять «ничего не могу сказать по этому поводу»? Послушайте, либо вы его видели, либо нет. А пока вы еще не сказали, что нет. – После новой паузы он спросил язвительно: – Мистер Рид, вам кто-нибудь приказал держать язык за зубами?
Он дернул рычаг, опасливо поглядел на угол, бросил в автомат несколько монет и сказал кому-то:
– Говорит Арт. Если решите тиснуть этот материальчик, то вам придется торопиться, и как! Он проскочит, только если вас не успеют остановить! – Он подождал, услышал щелчок подключенного диктофона и начал поспешно наговаривать ленту. Через пять минут он кончил, вышел из будки и осторожно заглянул за угол. Патрульная машина все еще стояла возле дома Джорджа Леймота.
Вскоре улицы наводнили газетчики с экстренным выпуском «Звонка». И сразу же множество газет в маленьких городах, получив с телетайпа ту же новость, запестрели сыпью двухдюймовых заголовков:
КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ В НЕБЕ – ЧЬЯ?
На исходе следующего утра Гаррисон упрямо занимался текущими делами. В углу его кабинета Райдер, вытянув бревноподобные ноги, медленно и внимательно читал пачку напечатанных на машинке листов.
Пачка эта была плодом будничной работы очень многих людей. В ней, исключая немногие пробелы, час за часом прослеживались передвижения некоего Уильяма Джонса, о котором было известно, что он – не настоящий Уильям Джонс. Его видели, когда он бродил по Нортвуду, тараща глаза, как провинциальный турист. Его много раз видели на главной улице, где он изучал расположенные там торговые заведения. Его видели в магазине самообслуживания примерно в то время, когда там у покупательницы был украден кошелек. Он обедал в кафе и ресторанах, пил пиво в барах и пивных.
Эшкрофт, Джонсон и еще один кассир вспомнили, что какой-то похожий на Джонса человек за неделю до ограбления несколько раз заходил в банк и задавал праздные вопросы. Летерен и его охранники припомнили, что некто, как две капли воды похожий на Уильяма Джонса, стоял поблизости, когда Летерен брал деньги в предыдущий раз. В целом эти по крохам собранные сведения покрывали почти все время, которое предполагаемый преступник провел в Нортвуде, – период, равный десяти дням.
Кончив читать, Райдер закрыл глаза и принялся вновь и вновь продумывать все подробности в надежде натолкнуться на новую идею. Тем временем включенный приемник на полке продолжал извергать приглушенную, но негодующую речь радиокомментатора:
– …Теперь уже всему миру известно, что кому-то удалось запустить на орбиту космическую станцию. Всякий, у кого есть телескоп или даже сильный бинокль, может сам наблюдать ее по ночам. Так с какой же стати наше правительство делает вид, будто этой станции не существует? Если ее запустили не мы, так объявите об этом во всеуслышание: тем, кто ее запустил, это ведь все равно известно. Если же она принадлежит нам, если ее туда забросили мы, то почему от нас это скрывают, когда она сама уже давно перестала быть тайной? Может быть, кто-то считает нас неразумными младенцами? Какие бюрократы присвоили себе право решать, о чем нас можно ставить в известность, а о чем нет? С этим надо покончить! Правительству пора прервать молчание!
– Тут я с ним согласен, – сказал Гаррисон, поднимая голову от бумаг. – Почему они не желают прямо сказать, наша она или не наша? Кое-кто там слишком много на себя берет. Хороший пинок… – Он замолчал и схватил телефонную трубку: – Нортвудский полицейский участок. – Пока он слушал, на его худом лице промелькнула целая гамма странных выражений, затем он положил трубку и сказал: – С каждой минутой это дело становится все более дурацким.
– Что на этот раз?
– Семена. Лаборатория не смогла установить, что это такое.
– Не вижу ничего странного. Не могут же они знать все!
– Во всяком случае, они знают, когда орешек оказывается им не по зубам, – возразил Гаррисон. – А потому послали наши семечки какой-то нью-йоркской фирме, где про семена знают все. И только что получили ответ.
– Ну?
– Все то же: науке неизвестны. В Нью-Йорке пошли даже дальше: отжали масла, а остаток подвергли всем возможным анализам. Результат: семена, не значащиеся ни в одном каталоге. – Он испустил смешок, похожий на стон. – Они просят нас прислать им еще десяток этих неизвестных семян, чтобы они смогли их прорастить. Им интересно было бы узнать, что вырастет.
– Выбросьте все это из головы, – посоветовал Райдер. – Семян у нас больше нет, и мы не знаем, где их можно достать.
– Но у нас есть кое-что поинтереснее, – продолжал Гаррисон. – С семенами мы послали розовую прозрачную обертку, помните? Я тогда думал, что это цветной целлофан. А лаборатория сообщает, что это вовсе не искусственная пленка. Она органического происхождения, имеет клетки и прожилки и, по-видимому, представляет собой кожицу неизвестного плода.
– …давно известно в теории и, как предполагают, разрабатывается в условиях строгой секретности, – бубнило радио. – Тот, кто осуществит это первым, получит неоспоримое стратегическое преимущество с военной точки зрения.
– Порой я перестаю понимать, какой был смысл рождаться, – пробормотал Гаррисон.
Селектор квакнул и объявил:
– Шеф, вас спрашивает какой-то Бердж Киммелмен.
– Давайте его сюда.
Вошел Киммелмен, щеголеватый, самоуверенный. По-видимому, он только обрадовался возможности отдохнуть от обычных дел, поспешив на помощь закону и порядку. Он сел, закинул ногу за ногу, расположился как дома и принялся рассказывать свою историю:
– Просто черт знает что, капитан. Начать с того, что я никогда не беру в машину незнакомых людей. Но я остановился и подвез этого типа, хотя до сих пор не пойму, как это произошло.
– А где вы его подобрали?
– Примерно в полумиле за колонкой Сигера, если ехать в этом направлении. Он стоял на обочине, и я вдруг затормозил и распахнул перед ним дверцу. Я подвез его до Нортвуда, высадил, а сам рванул вперед в Саутвуд. Только я там отошел от автомобильной стоянки, как вижу: он идет по той стороне улицы. – Киммелмен умолк и выжидательно посмотрел на них.
