Попал в точку Добродеев – Монах увлекся не на шутку. Что новенького, спрашивает Добродеев, забегая вечерком к товарищу. И Монах рапортует: в окне напротив ссорились, видимость как в третьем ряду партера, вся квартира как на ладони, очень удачное расположение. Даже коридор как на ладони, там стеклянная дверь в гостиную. Жаль, звука нет. В левом занимались любовью, в правом девушка перед зеркалом примеряла… гм… линжери. Красивая, с интересом спрашивал Добродеев. Красивая, отвечал Монах. Фигура фантастическая, прекрасно держится, возможно, стриптизерша.
– Ну как? Что новенького высмотрел? – спросил, как обычно, Добродеев.
– У соседей напротив вчера вечером был грабитель.
– Грабитель? – удивился журналист. – Как это грабитель? Откуда ты знаешь?
– Некто в темноте ходил с фонариком по комнатам, похоже, что-то искал.
– А где были хозяева? Это те, что ссорились?
– Те самые. Их не было дома. Он пробыл там минут двадцать и ушел. Через сорок минут пришла хозяйка, спустя полчаса примерно вернулся супруг. У них такой режим – сначала она, потом он.
– Они заметили, что их ограбили?
– Нет, по-моему. Никто не хватался за голову, не бегал, не звонил в полицию. Дверь не взломана, должно быть, у грабителя был ключ. Или отмычка. Женщина ушла в кухню, мужчина упал на диван перед ящиком. По-моему, они после ссоры не разговаривают. Она в одиночестве пила чай, а он уснул. Она постояла на пороге гостиной и ушла в спальню, не стала его будить. Свет в гостиной горел почти до утра. И ящик работал.
– Может, сообщить им?
– Не знаю, Леша. Посмотрим, что будет дальше. Я не уверен, что их ограбили. У меня создалось впечатление, что грабитель целенаправленно искал некую вещь. Аккуратно всюду заглядывал, но ящики не выворачивал и одежду из шкафов не выбрасывал.
– Нашел?
– Не знаю. Если и нашел, то следов не оставил, и заметят пропажу не скоро.
– Деньги?
– Вполне.
– Тогда заметят. А может, у них сейф.
– Не похоже.
– Почему?
– Сейф просто так не вскроешь. А этот пришел, зная, что ему нужно, и предполагая, где оно находится. И действовал, не оставляя следов.
– И что бы это значило?
– Думаю, собирается пошарить еще раз. Доиграть игру. У него был разочарованный вид, когда он уходил.
– Разочарованный вид? – фыркнул Добродеев. – Там же было темно!
– Темно. Но я нутром почувствовал, что он разочарован.
– Это ты мне как волхв?
– Ну.
Автор забыл упомянуть, что Монах совершенно серьезно считает себя волхвом. Добродеев сначала не верил и подсмеивался, а теперь уже не знает, что и думать. Было что-то в идеях Монаха, что никогда не пришло бы в голову нормальному человеку, ракурс, что ли, угол зрения… Ясновидение? Прови`дение? Черт его знает, думал Добродеев, исподтишка рассматривая Монаха, может, правда волхв.
– Чего-то кушать охота, – сказал Монах, отчитавшись. – Как там Митрич?
– Как всегда. Озабочен. Передает привет. Сейчас я быстренько накрою… Хочешь здесь?
– Хочу в кухне. Хоть какая-то движуха. Надоело до чертиков, все бока отлежал… и вообще. – Он похлопал себя по изрядному животу.
– Помочь?
– Отнесешь на руках?
– Запросто!
…Они сидели за столом, уписывали за обе щеки «фирмовые» Митрича и запивали их пивом.
– Может, все-таки сказать им? – спросил Добродеев. – Как-то не по-людски, их грабят, а мы молчим.
Монах задумчиво покивал.
– Давай, Леша, посмотрим, что сегодня. Если этот тип снова придет, поднимем тревогу.
– А если не придет?
– Ты имеешь в виду, если он нашел то, за чем приходил, и больше не придет? Тогда толку дергаться! Мне, знаешь, тоже как-то не в радость признаваться, что сижу тут с трубой, типа подглядываю. Хочешь, оставайся. Проверим вместе. Голову даю на отсечение, он ничего вчера не нашел.
– Ты уверен, что хозяев не будет дома?
– Уверен. Она приходит около девяти, он позже. Похоже, их тошнит от супружеской жизни. Он падает на диван, она пьет чай в кухне, потом уходит в спальню. Из чего я заключаю, что она возвращается с работы, причем голодная, а он из заведения, где перекусил и принял. Спят они, похоже, раздельно. Знаешь, Лео, народ даже не подозревает, что весь как на виду, и любой – любой! – желающий без усилий пролезет внутрь его жизни. Причем совершенно не бросаясь в глаза.
Добродеев задумался, уставившись в пространство…
…Они сидели в темной комнате в ожидании грабителя. Монах рассматривал окна дома напротив, и Добродеев поминутно спрашивал:
– Ну что? Пришел?
– Нет пока, – отвечал Монах. – Рано. Она опять раздевается!
– Дай посмотреть!
Монах отодвинулся, и Добродеев приник к окуляру.
– Хороша! Необязательно стриптизерша, может, танцовщица. Смотри, какая пластика! Сумасшедшая!
Монах заглянул в трубу. Потом Добродеев. Потом снова Монах. Они напоминали школьников, рассматривающих порножурнал.
– Леша, он здесь! – вдруг страшным голосом произнес Монах. – Видишь фонарик?
– Вижу! Что будем делать?
– Наблюдать. Засеки время!
По-видимому, на свете нет ничего, что не могло бы случиться.
Гипотеза Марка Твена
Они наблюдали за передвижениями неизвестного в квартире дома напротив. Луч фонарика указывал, что он находится в спальне, где копается в тумбочке. Фонарик грабитель, видимо, держал во рту.
– Ты прав, еще не нашел, – прошептал Добродеев. – Ищет. А откуда он знает, что никто не придет?
– А как бы ты узнал на его месте? Представь себе, что тебе нужно…
– Понял! – перебил возбужденный журналист. – Последил бы за ними несколько дней. Ты говорил, они все время возвращаются примерно к десяти.
– Верно. Но есть еще одна возможность…
– Какая?
– А подумать?
– Ну, не знаю… Смотри! Свет! Она вернулась! – вдруг ахнул Добродеев. – Раньше времени! Я говорил, надо предупредить!
Они наблюдали, как в квартире зажегся свет и женщина вошла в гостиную. Села на диван, задумалась. Поднесла к глазам руку с часами.
– Звони ей! – почти закричал Добродеев.
– Откуда у меня номер? Звони майору!
Они увидели, что женщина вдруг повернула голову и застыла. Казалось, она прислушивается. Потом поднялась и вышла в коридор. Она стояла там, и они словно чувствовали ее растерянность. Добродеев, прижав телефон к уху, приговаривал: да возьми же, черт подери! Возьми!
