Давайте предположим, что прямо сейчас, пока вы читаете эту главу, ваше внимание полностью захвачено ею. А теперь остановитесь на секунду и прислушайтесь к звукам вокруг. При чтении вы не обращали внимания на внешние стимулы и могли не замечать звука работающего компьютера или тиканья часов.
При отсутствии посторонних звуков мозг не создает никаких синаптических связей, кроме тех, на которые направлено активное внимание. Направляя внимание, или применяя сфокусированную концентрацию, мы создаем долговременные воспоминания. Тем самым мы повышаем эффективность нашего обучения.
Развиваться, получая новые впечатления
Помимо обучения, имеется еще один способ образования синаптических связей в неокортексе – посредством нашего жизненного опыта. Опыт обогащает мозг и по этой причине создает сильнейшие, наиболее долговременные синаптические связи.
Вы, вероятно, слышали выражение: «Опыт – лучший учитель». Кто бы ни ввел его в обиход, у этого человека, вероятно, не было того понимания физиологии и химии мозга, которым мы обладаем сегодня, но это высказывание правдиво даже в большей степени, чем предполагает его изначальное значение. Если цель любого обучения – возможность вспомнить информацию спустя какое-то время, тогда опыт в форме эпизодических воспоминаний, ассоциируемых с известной информацией, хранящейся в неокортексе, преодолевает за нас эту дистанцию.
Психолог из университета Торонто, Эндел Талвинг назвал такую память эпизодической, потому что она опирается исключительно на наш личный опыт. События, связанные с людьми и вещами в конкретном месте и времени, заявляет он, имеют больше вероятности храниться в долговременной памяти. По его мнению, в отличие от фактов и интеллектуальной информации, эпизодические воспоминания вовлекают тело и органы чувств так же, как разум. Они требуют нашей полной вовлеченности.
Эпизодические воспоминания – это то, что мы усваиваем из личного опыта. Например, мы можем сознательно провести связь между временем и местом и человеком и вещью – или иной подобной комбинацией. Такие паттерны личного опыта встраиваются затем в неврологический каркас неокортекса. Мозг сохраняет эти эпизодические воспоминания посредством различных неврологических процессов, в отличие от семантических воспоминаний.
Нам гораздо легче хранить воспоминания о чувственном опыте в долговременной памяти, чем семантически усвоенную информацию. Я без малейшего усилия могу вспомнить Брайана М., сидевшего рядом со мной на уроках химии, и его привычку накручивать на карандаш свои светлые волосы, а также слабый серный запах, витающий в воздухе после опытов, и модель атома из зубочисток и пенопласта, висевшую на флуоресцентных креплениях. И разве мне забыть тот случай, когда Бобби О. на одном из скантрон-тестов не смог «побить мартышку» (номер на кривой с отметками, которую наш суровый преподаватель химии, м-р А. приписал обезьянке, произвольно заполняющей круги). Я отчетливо помню стул с металлическими ножками, в который вжимался в ожидании, пока м-р А. проблеет своим тонким голосом мои отметки. Как я ненавидел эти моменты жгучего напряжения.
Как видно из этого примера, хотя с тех пор прошло столько лет, я все еще многое помню об этих уроках химии (хотя я изменил имена, дабы защитить невинных и не очень невинных героев моих воспоминаний). Почему это так? Причина в том, что каждый раз, когда м-р А. зачитывал оценки, я чувствовал себя как угорь на сковородке. Когда событие связывается с сильной эмоцией, создается более долговременное воспоминание, чем при простом заучивании некоего семантического факта. На самом деле химия – биохимические вещества – частично несет ответственность за хранение этих воспоминаний в течение долгого времени.
Мы записываем в нервные сети весь личный опыт, полученный при помощи пяти органов чувств. Анализаторы дают исходный материал, позволяющий нам формировать эпизодические воспоминания. Если знания поступают в разум через мозг, то опыт поступает в разум через тело.
Когда мы захвачены переживанием нового опыта, в этом участвуют все наши органы чувств. Когда мы что-то видим и слышим, чувствуем на запах, вкус и на ощупь – в мозг по пяти разным путям поступает крещендо сенсорных стимулов.
В результате зажигается и реорганизуется уйма нейронов и происходит огромный выброс нейромедиаторов в синаптическое пространство. Начинают формироваться новые паттерны, намечая этот опыт в качестве воспоминаний в форме нервных сетей.
Выделение различных мозговых химикалий вызывает особые ощущения; следовательно, конечным продуктом всякого опыта является ощущение или эмоция. Ощущения – это химические воспоминания. Поэтому мы можем помнить опыт лучше, так как мы помним его по ощущениям. Так что, вспоминаем ли мы тревожное ожидание отца в тот день, когда влипли во что-то в школе, или же удовольствие от пикника, на котором познакомились со своей второй половинкой, эмоции, связанные с прошедшим событием, подкрепляют воспоминание той или иной химической сигнатурой, называемой ощущением.
Сочетание личного опыта с ощущениями естественным образом формирует устойчивые воспоминания, надолго остающиеся с нами. Именно поэтому большинство из нас помнит, где именно они находились, когда услышали о теракте 11 сентября в Нью-Йорке и Пентагоне. Мы можем многое вспомнить об этом дне, потому что помним, что чувствовали. Опыт принес с собой поразительный набор ощущений, связанных с событиями, людьми, вещами, временем и местом, где мы находились, когда увидели или услышали эту новость.
Ощущения позволяют нам записывать сенсорный опыт, задействуя нервные сети и химию мозга. Когда мы вспоминаем тот или иной личный опыт, мы чувствуем себя в точности так же, как и во время этого события. Когда мы сознательно или бессознательно активируем нервные сети любого личного опыта (памяти), в мозге вырабатываются те же самые химические вещества. И эти вещества посылают сигнал в тело. В результате, вспоминая что-либо, мы воспроизводим то же самое ощущение в теле, связанное с исходным событием. И тогда тело будет переживать то, что записано на нейрохимическом уровне в мозге в качестве ощущения. Эпизодические воспоминания запоминаются в качестве ощущений, а ощущения всегда связаны с личным опытом.
Талвинг рассуждал, что во внешнем мире имеется совсем немного известных нам элементов. И поскольку наше чувственное восприятие затрагивает всю совокупность известных ощущений (все «существительные», или «единицы», как он их назвал), они включают события, относящиеся к людям и вещам в конкретном месте и времени. Эпизодические воспоминания всегда связывают человека с местом, вещь с событием в конкретном времени или человека с конкретным временем нашей жизни, и далее в том же духе. Талвинг заметил, что эти автобиографические воспоминания основываются на нашем перцептивном, чувственном опыте, пережитом во внешней среде, и они хранятся и извлекаются иначе, нежели семантические воспоминания.
Почти все, что мы узнаем, переживаем на опыте и запоминаем, связано с массой сопутствующих единиц информации и ощущений, хранящихся у нас в неокортексе. Знакома ли вам следующая ситуация? Вы ведете машину и, когда по радио звучит песня, вспоминаете ее слова и начинаете подпевать. Затем вы можете подумать о ком-то из бывших возлюбленных, с кем жили вместе одно время. А затем станете смеяться, вспомнив свои отчасти надуманные аргументы в защиту любимой группы. Затем в горле встанет ком, когда вы вспомните, как подобрали на улице кошку и как ее внезапное исчезновение словно предрекло конец вашим отношениям. Всевозможные прочие эмоции охватят вас, и на ум придут воспоминания о событиях, связанных с другими людьми и вещами, в конкретном месте и времени – и все это из-за одной песни по радио, вызвавшей воспоминание о каком-то опыте из вашего прошлого.
