— Вы хозяйка.
— Это уж точно, — улыбнулась Силла.
Затем хозяйка отправилась на веранду, чтобы, наслаждаясь лучами апрельского солнца, сооружать перила и прибивать планки.
Когда появился отец, боковые стороны уже были закончены, и Силла немного устала.
— Выглядит отлично, — заметил он.
— То ли еще будет, — улыбнулась Силла.
Он кивнул в сторону дома, из которого доносилась какофония звуков, типичных для стройплощадки.
— Похоже, внутри тоже кипит работа.
— Первая стадия разборки закончена. Я немного изменила план, так что потом придется кое-что сломать на втором этаже. Но завтра приходит инспектор, — она скрестила пальцы. — Чтобы согласовать прокладку водопровода и электромонтаж. Тогда мы развернемся в полную силу.
— В городе только и говорят об этом.
— Представляю, — она махнула рукой в сторону дороги. — Даже машин стало больше. Люди притормаживают и останавливаются, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Мне позвонили из местной газеты и попросили дать интервью. Пока я не хочу никаких фотографий. На этой стадии большинство людей не поймут, что здесь будет, и поэтому я кратко рассказала обо всем по телефону.
— Когда опубликуют материал?
— В воскресенье. В рубрике «Стиль». Дженет Харди все еще вызывает интерес. — Силла сдвинула кепку на затылок и вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Ты ведь знал ее, папа. Она бы одобрила все это?
— Она любила этот дом. Наверное, она была бы рада, что ты тоже любишь его. И что ты оставляешь в нем свой след. Скажи, Силла, ты делаешь эти перила сама?
— Да.
— Никогда бы не подумал, что ты это умеешь. Мне казалось, что ты только придумываешь идеи, а потом нанимаешь людей для их воплощения.
— Да, в большинстве случаев. Но мне нравится физический труд. Особенно такой. Я собираюсь получить лицензию на подрядные работы.
— Ты… То есть как это?
— Я хочу открыть свое дело. Разговоры в городе об этом доме станут источником моего будущего дохода. Мне кажется, люди захотят обратиться к женщине, которая восстановила маленькую ферму Дженет Харди, особенно если эта женщина — внучка Дженет. А потом? — она прищурилась, и ее глаза сверкнули. — Они станут приглашать меня, потому что я хорошо делаю свое дело.
— Ты действительно хочешь здесь остаться?
Значит, он не поверил. Конечно, почему он должен был ей верить?
— Я хочу остаться. Мне нравится, как здесь пахнет. Мне здесь хорошо. Ты торопишься?
— Нет.
— Тогда давай немного пройдемся, и ты поработаешь консультантом по ландшафтному дизайну.
— С удовольствием, — его губы медленно растянулись в улыбке.
— Подожди, я захвачу блокнот.
Идя рядом с отцом и слушая его предложения, где посадить кусты и деревья, она лучше узнавала его.
Его привычку сначала внимательно слушать, а затем отвечать, его паузы, когда он что-то обдумывал, его подтрунивание над собой и его неторопливость.
Он остановился у пруда и улыбнулся.
— Я купался здесь несколько раз. Тебе нужно обуздать эти лилии и рогоз.
— Уже в списке. Брайан говорит, что мы, наверное, посадим тут ирисы.
— Это был бы хороший выбор. А вот там можно посадить плакучую иву. Она будет красиво склоняться над водой.
Силла сделала пометку в блокноте.
— Я думала, не поставить ли здесь каменную скамью, чтобы было куда присесть, — сказала она и, неожиданно вспомнив, подняла голову. — Значит, это здесь ты целовался с матерью Форда Сойера?
Отец приоткрыл рот от удивления, и — к удовольствию Силлы — его щеки вспыхнули румянцем. Усмехнувшись, он отвернулся.
— Откуда ты об этом знаешь?
— У меня свои источники.
— А у меня свои. Я слышал, что ты целовалась с сыном Пенни Сойер прямо в нашем дворе перед домом.
— Бадди.
— Не прямо, но источник — он.
— Немного странно.
— Немного, — согласился Гэвин.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Признаюсь, что довольно много целовался с Пенни Квинт — так ее звали тогда, — и в том числе несколько раз здесь. Мы встречались несколько месяцев в старших классах школы. А потом она разбила мне сердце.
Он улыбнулся, произнося эти слова, и Силла улыбнулась ему в ответ.
— Средняя школа — это ад.
— Там тоже иногда разбиваются сердца. Мы с Пенни поссорились — бог знает из-за чего — и расстались. Признаюсь, что разрывался между желанием вернуть ее и заполучить твою мать.
— Вот кобель, — Силла погрозила отцу пальцем.
— В восемнадцать лет почти все парни такие. А потом я увидел, как у пруда Пенни целовалась с Джонни, — он вздохнул, вспоминая. — Это стало настоящим ударом. Моя девушка — я все еще считал ее наполовину своей — и один из моих друзей.
— Друзья не приударяют за бывшими, — заметила Силла. — Это вечное правило.
— Мы с Джонни поссорились из-за этого. Прямо здесь. И Пенни сказала все, что обо мне думает. В это время появилась твоя мать. Ее всегда притягивала драма. Я ушел с ней — это успокоило мое сердце и мое самолюбие. Больше я не разговаривал с Джонни. Последние слова, которыми мы с ним обменялись, были бранными. Я всегда жалел об этом.
Улыбка на его лице сменилась печалью.
— Он умер два дня спустя. И с ним еще один из моих друзей, а Джимми Хеннесси остался парализованным. Я должен был ехать с ними в тот вечер.
— Я этого не знала, — Силла почувствовала, как что-то сжалось у нее внутри. — Никогда об этом не слышала.
— Я должен был быть в той машине, но Пенни целовалась с Джонни, и мы поссорились. Я не поехал.
— Боже, — по спине Силлы пробежал холодок. — Я многим обязана матери Форда.
— Следующей осенью я уехал в колледж, как и планировал, — проведя два года в колледже, я бросил его и отправился в Голливуд. Получил контракт. Думаю, что твоя мать вновь обратила на меня внимание отчасти из-за того, что я был еще одним напоминанием о ее брате и матери. Она была так молода, когда наша интрижка переросла в серьезные отношения. Мы встречались тайно, расставались публично. Туда и обратно, туда и обратно — годами. А потом мы сбежали, чтобы пожениться.
Не прошло и года, как появилась ты, — он обнял Силлу за плечи. — Мы старались как могли. Я знаю, что получалось не очень хорошо, но мы старались.
— Как тяжело сознавать, что причиной того, что произошло, была в худшем случае смерть, а в лучшем — ошибка.
— Ты не была ошибкой.
Силла промолчала. Что она могла сказать? Ее слишком часто называли ошибкой.
