К звонку присоединился испуганный лай Спока.
Форд нажал кнопку «кола» на автомате с напитками, который стоял в коридоре у Брайана. Но и без спиртного он плохо играл в покер. Перед игрой мужчины, которые скоро лишат его денег, собрались у стойки бара, сооруженной Мэттом в комнате, которую Брайан называл «комнатой настоящих мужчин».
Бар, бильярд, стол для покера, огромный плоский телевизор, почти всегда настроенный на спортивный канал, кожаные кресла, диван. Много спортивной атрибутики. И разумеется, второй телевизор для видеоигр.
Ему тоже нужен такой в студии, подумал Форд. У мужчины должен быть свой угол. Он скажет Силле, чтобы она отделила телевизор от рабочей зоны.
Кстати, нужно ей позвонить. Он сунул руку в карман и, вытаскивая телефон, уронил из кармана на пол листок бумаги.
— Никаких женщин, — закричал Брайан. — В том числе и по телефону. Давай его сюда.
— Нет уж, — Форд наклонился и поднял листок.
— Подкаблучник. Эй, Мэтт, Форд уже звонит домой, чтобы отметиться у Силлы.
— Господи, даже я до этого еще не дошел.
— Телефоны сюда — оба. И вообще все, — объявил Брайан. — Никаких телефонов за столом. Таковы правила. Положите их на стойку бара. Давай сюда, — обратился он к Форду.
— И за что я только тебя люблю?
— Потому что ты можешь обыграть меня в «Автогонки».
— Точно, именно за это. — Он отдал свой телефон и тут же почувствовал себя голым и беспомощным. У меня отобрали телефон, подумал он, плюс покер, и еще — он взглянул на записку — придется идти в школу.
Чего только не сделаешь ради любви.
Он хотел спрятать листок в карман, но вдруг остановился и внимательно посмотрел на него.
Сердце дернулось у него в груди, а потом провалилось куда-то вниз.
Почерк был немного неровным и небрежным — Том все же писал стоя.
Ему хотелось все отрицать. Он не может быть ни в чем уверен. Это просто невозможно. По крайней мере, пока он не сравнит этот листок с письмами, положив их рядом. Или не отошлет к графологу. Все равно это абсурд.
Отец Брайана. Этого просто не может быть.
Но это объясняло все.
Он смотрел на Тома, который стоял вместе с его отцом и отцом Силлы; они открывали бутылки с пивом. Он вспомнил, как Том однажды помог ему запустить воздушного змея, когда они вместе поехали в Виргиния-Бич. Ставил для них палатку, чтобы мальчики ночевали в ней на просторном дворе Морроу.
А потом он подумал о Стиве, лежащем в больнице, и о Силле, разглядывающей разбитую плитку. И о кукле в розовом бальном платье, повешенной на красном клене, который посадил Брайан.
Форд подошел к Тому и похлопал его по плечу.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Конечно. Хочешь совет насчет покера?
— Может, выйдем?
— Давай, — брови Тома поползли вверх. — Глотнем свежего воздуха, пока твой отец не зажег эти сигары.
Мы с Фордом выйдем на улицу, я дам ему пару советов.
— Удачи! — крикнул Брайан. — Только быстро. Скоро начнем делать ставки.
Нет смысла терять время, подумал Форд. Нет смысла откладывать разговор. Все равно он не сможет сидеть и играть в покер с этой тяжестью в груди.
— Черт, как холодает к вечеру, — заметил Том, когда они вышли на террасу. — Еще одно лето проходит.
— У вас был роман с Дженет Харди.
— Что? — Том резко оглянулся. — Ради всего святого, Форд.
— Она сохранила ваши письма. И вы это знали. Один из тех парней, что работали у Силлы, услышал, как она рассказывала о них Гэвину. Большинство из них работают и на вас. Такая новость. Просто невозможно не рассказать другим.
— Я был едва знаком с Дженет Харди. Это абсурд, думать…
— Не надо. Почерк совпадает, — Форд вытащил записку. — У меня глаз наметан на такие вещи. Форма букв, стиль, наклон. Готов поспорить, вас обучал письму отец. Хотел, чтобы вы были лучшим.
Лицо Тома застыло, складки в углах его рта стали глубже.
— Это не только оскорбительное обвинение, это еще и не твое дело.
Форд удивлялся собственному спокойствию. Им овладела холодная ярость.
— Силла — это мое дело. То, что случилось с ее бабушкой, и то, что случилось с ней, — это мое дело.
— Ее бабушка покончила жизнь самоубийством. А в том, что случилось на ферме, виноват Хеннесси. Ты меня удивляешь, Форд. И разочаровываешь. Я возвращаюсь в дом. Не желаю больше слушать этот бред.
— Я всегда уважал вас и любил Брайана, — наверное, именно его голос, очень спокойный и очень тихий, остановил Тома. — Поэтому я стою здесь, с вами. Поэтому я говорю с вами, прежде чем пойти с этим в полицию.
— С чем? С пачкой неподписанных писем тридцатилетней давности и запиской, которую я нацарапал сегодня днем?
— Я не говорил, что они без подписи, — Форд отвернулся.
— Подожди. Постой, — Том схватил Форда за плечо, и в его голосе зазвучала паника. — Полиция тут ни при чем, Форд. Никому не принесет пользы, если это всплывет. Ты хочешь, чтобы я признался? Хорошо, хорошо. Я был очарован ею, и я изменил жене. Я не первый мужчина на земле, который оступился. Тут мне нечем гордиться. И я прервал эту связь — еще до твоего рождения, черт возьми. Когда я пришел в себя, когда я понял, что натворил, я порвал с ней. Зачем наказывать меня, причинять боль Брайану и Кэти за ту ошибку, которую я совершил, когда был моложе, чем ты?
— Вы пытались вернуть себе письма и отправили человека на больничную койку.
— Я запаниковал, — Том поднял руки. — Я всего лишь хотел найти письма и уничтожить их. Я запаниковал, когда услышал, что он подъезжает к амбару. У меня не было никакой возможности выйти. Я не хотел ударить его так сильно. Это инстинкт, просто инстинкт. Боже, я думал, что убил его.
— А зачем опрокидывать на него мотоцикл — чтобы быть уверенным?
— Говорю тебе, я был в шоке. Я думал, что он мертв, — что еще мне оставалось делать? Единственное, о чем я подумал, — что это может выглядеть как несчастный случай. Теперь он поправился. Он в порядке. Какой смысл ворошить все это?
Форд молча смотрел на него. И это человек, которого он уважал и даже любил, которого всю жизнь считал едва ли не вторым отцом.
— Он чуть не умер, Том. Он мог умереть. И вы сделали это ради спасения своей репутации, которая могла пострадать из-за того, что вы оступились?
— Я сделал это, чтобы защитить свою семью.
— Неужели? А что еще вы сделали, чтобы «защитить свою семью»? Вернемся назад. В прошлое. Вы убили Дженет Харди?
Слегка раздраженная, что ей помешали, Силла подошла к двери и посмотрела в боковое окно. Раздражение сменилось удивлением, когда она узнала Кэти.
