— Он никогда еще не выглядел таким прочным, таким жилым, как теперь.
— Я всегда этого хотела. Ты приходил сюда после смерти Джонни?
— Несколько раз. Похоже, она радовалась, когда видела меня. Последний раз месяца за два до ее смерти. Летом я работал в Ричмонде. Отец заболел, и я приехал его навестить. Узнав, что она здесь, я пришел к ней. Ей было лучше — по крайней мере, она старалась. Разумеется, мы говорили о нем. Наверное, она все время о нем думала. Она никого с собой не привезла—в отличие от прошлых лет, когда дом был полон народу. Мы проговорили около часа, вдвоем, в ее гостиной.
— На розовом диване с белыми атласными подушками, — прибавила Силла.
— Точно, — усмехнулся он. — А откуда ты знаешь?
— Слышала о нем. В стиле «тетушки Тэбби».
— Должно быть. Наверное, я что-то сказал по этому поводу, потому что помню, как она говорила, что хочет, чтобы в доме опять появились яркие краски. Нужно что-то новое и яркое, и поэтому она привезла из Лос-Анджелеса этот диван.
Он потыкал вилкой в жарящихся цыплят и перевернул гамбургер.
— Она уехала на следующий день, а я вернулся в Ричмонд и пробыл там остаток лета. Так что это был последний раз, когда я ее видел. Приятное воспоминание, честное слово. Дженет на этом розовом голливудском диване и ее собака, храпящая под кофейным столиком.
— Мне бы хотелось иметь ее фотографию на этом диване. Дедушка Форда принес мне много снимков. Нужно еще раз их просмотреть. Если я найду такую, то сделаю тебе копию. Подай-ка мне то блюдо, — она взяла большую тарелку, на которую Гэвин складывал гамбургеры, хот-доги и жареных цыплят. — Я отнесу это и поищу Форда.
Она прошла сквозь толпу, заполнившую задний двор, обогнула тех, кто сидел на веранде, и вошла в кухню. Она увидела, что Патти или Пенни уже вымыли стопку тарелок и чашек. Почувствовав легкий укол совести, она решила, что тоже вымоет два блюда, которые принесла с собой, а не просто положит их в раковину.
Она мыла посуду и радовалась этим нескольким минутам одиночества, наблюдая за гостями через окно кухни. Она видела отца, который все еще стоял около гриля, теперь вместе с отцом Форда и Брайаном. Вот Бадди с женой за столом для пикника вместе с Томом, Кэти и Патти, остановившиеся рядом с ними, чтобы поболтать. Вот Мэтт, кидающий мяч своему маленькому сыну, и Джози с младенцем на руках.
Пенни была права, усмехнувшись, подумала Силла. У них с Фордом будут прекрасные дети. Здесь есть над чем подумать.
Когда зазвонил телефон, который Силла оставила заряжаться на кухонном столе, она взяла его с улыбкой на губах.
— Это Силла. Почему вы до сих пор не у меня на празднике?
— Мисс Макгоуэн?
— Да. Простите.
— Это детектив Уилсон. У меня есть для вас информация.
Когда Форд вошел в кухню, она стояла у мойки.
— Смотри, мы с тобой настоящие хозяева. Ты моешь посуду, я выношу мусор. Уже загрузил два мешка в твой пикап. Завтра кому-то из нас придется все это вывозить.
Он подошел к ней сзади, обнял, притянул к себе и тут же почувствовал неладное.
— В чем дело? — он повернул ее к себе и стал пристально вглядываться в ее лицо. — Что случилось?
— Хеннесси мертв. Он убил себя. Сделал петлю из рубашки и…
Он крепко прижал ее к себе. Она дрожала, но затем сумела справиться с собой.
— О боже, Форд. Боже.
— Некоторых людей невозможно спасти, Силла. Им ничем не поможешь.
— Он так и не пережил этого, не смог. Того, что случилось с его сыном. Все эти годы у него была цель. Когда сын умер, этой цели не стало.
— Его убило не только это, — он слегка отстранился и посмотрел ей в глаза, чтобы быть уверенным, что она понимает его. — Его убила ненависть, Силла.
— Я не виню себя. Я должна это повторять себе, должна так думать. Но я не могу. Я была частью этого. Он сделал меня частью этого. Наверное, это еще один способ отомстить. А его бедная жена, Форд. Она лишилась всего. И что самое ужасное, Форд, какая-то часть меня испытывает облегчение.
— Он причинил тебе боль и пытался тебя убить. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя? Хочешь, я пойду и скажу, чтобы гости расходились?
— Нет. Нет. Хватит с него, — она посмотрела на людей, собравшихся на ее лужайке. — Я не дам ему испортить наш праздник.
— Форд, ты-то мне и нужен, — Гэвин протянул ему лопаточку и щипцы, а сам взял блюдо. — Твоя очередь. — Свободной рукой он держал пиво. — И моя.
— Ты уверен, что эта молодежь умеет обращаться с грилем?
— Мы дадим вам сто очков вперед, — ответил Брайан. — В любое время, в любом месте.
— Кажется, назревает состязание. Но до его начала я хотел бы поэксплуатировать своего будущего зятя. Хочу тебя попросить. Мне нужно, чтобы ты пришел и побеседовал с моими учениками.
— А. Угу. Гм, — промямлил Форд.
— Вообще-то мы хотели сделать программу из трех или пяти уроков, посвященную сочинению рассказов — при помощи текстов и рисунков. Нашему учителю рисования очень понравилась эта идея.
— А, — повторил Форд, и Брайан засмеялся.
— Ты вспоминаешь старшие классы, когда был президентом клуба ботаников?
— Три года насмешек.
— Мы с Мэттом и Шанной спасали тебя, когда могли.
— Не так уж часто.
— Даю слово, под моим присмотром твоя задница не пострадает.
— Я могу захватить вооруженную охрану? — Форд бросил на Гэвина кислый взгляд.
— Нам нужно обсудить детали, даты и все, что тебе может понадобиться. Тебе следует связаться с Шарон, учительницей рисования. Кстати, ей нравятся твои работы. Я дам тебе ее телефон. Черт… — он посмотрел на свои занятые руки. — У тебя есть где и чем записать?
— Нет.
— У меня есть, — улыбаясь, Том достал из кармана маленький блокнот в кожаном переплете и ручку. — Говоришь, Шарон?
Гэвин продиктовал номер и, передавая Форду листок, подмигнул ему.
— Ты же хочешь жениться на моей дочери, да?
— Да, — Форду ничего не оставалось, как сунуть листок в карман.
— Я отнесу блюдо в дом, а потом расскажу в основных чертах, что у меня на уме.
— Я догадывался, что без подвоха не обойдется, — пробормотал Форд, когда Гэвин ушел.
— Привыкай, — Том сжал плечо Форда. — Теперь, когда ты помолвлен, а у Мэтта чудесная семья, пришла пора определиться последнему из мушкетеров.
— Твоя очередь, — сказал Форд Брайану.
— Сукин ты сын, — улыбнулся Брайан. — Ладно, мы продолжим этот праздник покером — только, парни, у меня дома. С тебя оставшееся пиво и еда, Рембрандт.
